— Некий Реджаковский. Тебе не встречалась эта фамилия?
— Нет. Кто он такой?
— Второй после директора руководитель. У них с Равцом было паритетное якобы руководство. Как на производстве. Есть генеральный директор, а есть технический. Мне жена сказала, что у этого Реджаковского были постоянные трения с директором. Я хочу сейчас поехать в театр. Ты готов?
— Да, но только после того, как поем.
— Я заеду за тобой в управление. Будь готов.
— Понял. Идет.
Гуров сел за руль своего автомобиля и менее чем через полчаса прибыл в управление. В кабинете еще сохранялся аромат копченой курицы и свежих огурцов. Крячко, сидя за своим столом, наливал в кофейную чашку кипяток.
— Сколько можно есть? — Гурова искренне удивляла способность напарника растягивать удовольствие от вкушаемой пищи.
— Ты будешь? — Станислав кивком показал на пластиковые контейнеры с курицей и салатом, расставленные на столе.
— Я из дома.
— Ладно, не унижай. Столовская пища, между прочим, за неимением другого — тоже ничего. Не дает двинуть коньки.
— Мы едем? Или ты еще десерт будешь? Кофе там, пирожные…
— От десерта не откажусь.
— Стас, умоляю тебя, может, в машине доешь?
— Ладно, ладно. — Крячко взял со стола целлофановый пакетик с печеньем и, аккуратно скрутив жгутом верх пакетика, приготовился выйти из кабинета. — Хочешь, тебя тоже угощу. Печенье «суворовское».
— Пошли, — Гуров подошел к рабочему столу и взял только что составленный коллегами фоторобот.
— Слушай, с нами Васютин хотел ехать. У него копии портретов. Сейчас я за ним схожу.
— Я спускаюсь вниз, встречаемся в машине, — бросил Гуров и вслед за Крячко вышел из комнаты.
На лестнице парадного крыльца Крячко с майором милиции Евгением Васютиным догнали Гурова.
— Спасибо, Лев Иванович, что взяли с собой. Вы уже видели, какой портрет получился? — Васютин продемонстрировал полковнику увесистую пачку копий листов с черно-белым изображением мужского лица. — Свидетели говорят, получилось один в один.
— Ты нам дашь парочку? — спросил Крячко, усаживаясь на переднее пассажирское кресло в автомобиле.
— Держите. — Васютин протянул полковнику несколько копий.
— А ты зачем в театр, Жень? — поинтересовался Гуров.
— Я как раз с портретом хочу поработать. Поговорю с людьми. Уже можно будет кому-то на опознание оставить. А вдруг кто его опознает? Если этот человек часто приходил… А тем более, если он спонсор театра…
— Скажи, а ты опрашивал сегодня свидетелей? — Гурову было хорошо видно в зеркало заднего вида лицо майора. Васютин кивнул.
— Что собой представляет Реджаковский?
— Лев Иванович, боюсь, что я уже уехал составлять фоторобот, когда с ним беседовали. Это художественный руководитель, если я не ошибаюсь.
— Да-да, он самый.
— Нет, я его не дождался, Лев Иванович. В театре оставался Лисовский — участковый. Скорее всего, он Реджаковского и опрашивал.
— Ну да ладно! Разберемся на месте!
Гуров сильнее надавил на педаль акселератора и перестроил «Пежо» в крайний левый ряд. Через двадцать минут все трое прибыли к служебному входу театра. Дверь, как и утром, оказалась закрытой. На звук подъезжающей машины из-за желтой занавески на окне высунулось незнакомое сыщикам лицо пожилой женщины. Гуров сделал ей знак рукой, чтобы их впустили в помещение. Через несколько секунд дверь отворилась. Женщина высунула на улицу голову и недоверчиво осмотрела с ног до головы нежданных посетителей.
— Главное управление уголовного розыска, — представился Гуров. — Скажите, Реджаковский на месте?
— Нет.
— Разрешите, мы пройдем в отдел кадров.
Женщина отступила назад, пропуская следователей внутрь помещения.
— А вы чего хотели-то? Вон его дом, Реджаковского.
Гуров и Крячко повернулись к вахтерше.
— Вон, за театром. В четыре этажа дом. Он там живет. Третий этаж. Как войдете, налево. Дверь еще такая… кожей малинового цвета обита.
— Это точно? — переспросил Крячко.
— Да что ж я, врать, что ли, буду уважаемым людям? Я на первом этаже там живу. Этот дом когда-то как общежитие театральное строили…
— Ну что, пойдем сразу? — Гуров посмотрел на напарника. Тот кивнул.
— А вы же вахтер, как я понимаю? Василия Михайловича меняете? Да? — спросил Крячко, разворачивая сложенный вчетверо листок с фотороботом. — Этот человек вам знаком?
— Дайте-ка, дайте! — женщина прищурила единственный зрячий глаз — второй у нее был прикрыт постоянно — и, вытянув руку с листочком, внимательно посмотрела на изображение. Поморщившись, она отрицательно покачала головой. — Нет… Незнаком.
— Никогда не видели этого человека?
— Нет. Не припомню. Да я ведь не вижу ничего толком… А что, это убийца тот самый, да?
— Это фоторобот человека, которого нам нужно найти, — отрезал Крячко.
— Вы помните, квартира у Реджаковского какая? — вклинился Гуров. — Номер можете назвать?
— Шестая квартира.
Гуров посмотрел на напарника.
— Пойдем?
— Пойдем.
Крячко, ближе напарника стоявший к входной двери, наклонился к замку и отодвинул щеколду.
— Удачи вам, — бросил Лев Иванович Васютину.
Майор стоял в стороне, дожидаясь результата разговора сыщиков с вахтершей. Попрощавшись с коллегами, он скрылся в темном коридоре, ведущем в глубину здания.
— Ну и заведение! Сторожа у них ничего не видят, мужики все… странные какие-то, — сетовал Крячко, едва поспевая за напарником.
Гуров решительным шагом пошел в сторону дома, на который указала женщина.
— Этот дом, да?
— Да.
— Ну, и пошли тогда.
Следователи поднялись на третий этаж. Действительно, одна из двух дверей, выходивших на лестничную клетку, была обтянута темно-малиновым кожзаменителем. Отыскав звонок, Гуров вдавил кнопку. Спустя минуту им открыли.
Перед следователями предстал толстый, с седой головой и округлым раскрасневшимся лицом уже немолодой мужчина.
— Мы из Главного управления по расследованию особо важных преступлений, — представился Крячко, опережая напарника.
— Особо важных преступлений… — повторил мужчина и отошел в сторону, пропуская посетителей в глубь квартиры.
— А вы вот так, не спрашивая, открываете. Не боитесь? — поинтересовался Крячко, снимая на коврике около входной двери обувь.
— А чего нам бояться? Это они пусть боятся. А у нас ни денег, ни связей. Гол как сокол! Вот, — Реджаковский повел рукой, показывая на скромное убранство квартиры. — Это все наше богатство. Да вот, голос еще. А что еще актеру нужно?
Бархатный баритон художественного руководителя звучал мягко и тихо.
— Куда вы нас пригласите? — спросил Гуров, осматриваясь вокруг.
Одна из дверей коридора вела прямо в крохотную кухню, вторая, которую, составляли две резного дерева створки, открывала проход в гостиную.
— Да вот в зал, пожалуйста, проходите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Нет. Кто он такой?
— Второй после директора руководитель. У них с Равцом было паритетное якобы руководство. Как на производстве. Есть генеральный директор, а есть технический. Мне жена сказала, что у этого Реджаковского были постоянные трения с директором. Я хочу сейчас поехать в театр. Ты готов?
— Да, но только после того, как поем.
— Я заеду за тобой в управление. Будь готов.
— Понял. Идет.
Гуров сел за руль своего автомобиля и менее чем через полчаса прибыл в управление. В кабинете еще сохранялся аромат копченой курицы и свежих огурцов. Крячко, сидя за своим столом, наливал в кофейную чашку кипяток.
— Сколько можно есть? — Гурова искренне удивляла способность напарника растягивать удовольствие от вкушаемой пищи.
— Ты будешь? — Станислав кивком показал на пластиковые контейнеры с курицей и салатом, расставленные на столе.
— Я из дома.
— Ладно, не унижай. Столовская пища, между прочим, за неимением другого — тоже ничего. Не дает двинуть коньки.
— Мы едем? Или ты еще десерт будешь? Кофе там, пирожные…
— От десерта не откажусь.
— Стас, умоляю тебя, может, в машине доешь?
— Ладно, ладно. — Крячко взял со стола целлофановый пакетик с печеньем и, аккуратно скрутив жгутом верх пакетика, приготовился выйти из кабинета. — Хочешь, тебя тоже угощу. Печенье «суворовское».
— Пошли, — Гуров подошел к рабочему столу и взял только что составленный коллегами фоторобот.
— Слушай, с нами Васютин хотел ехать. У него копии портретов. Сейчас я за ним схожу.
— Я спускаюсь вниз, встречаемся в машине, — бросил Гуров и вслед за Крячко вышел из комнаты.
На лестнице парадного крыльца Крячко с майором милиции Евгением Васютиным догнали Гурова.
— Спасибо, Лев Иванович, что взяли с собой. Вы уже видели, какой портрет получился? — Васютин продемонстрировал полковнику увесистую пачку копий листов с черно-белым изображением мужского лица. — Свидетели говорят, получилось один в один.
— Ты нам дашь парочку? — спросил Крячко, усаживаясь на переднее пассажирское кресло в автомобиле.
— Держите. — Васютин протянул полковнику несколько копий.
— А ты зачем в театр, Жень? — поинтересовался Гуров.
— Я как раз с портретом хочу поработать. Поговорю с людьми. Уже можно будет кому-то на опознание оставить. А вдруг кто его опознает? Если этот человек часто приходил… А тем более, если он спонсор театра…
— Скажи, а ты опрашивал сегодня свидетелей? — Гурову было хорошо видно в зеркало заднего вида лицо майора. Васютин кивнул.
— Что собой представляет Реджаковский?
— Лев Иванович, боюсь, что я уже уехал составлять фоторобот, когда с ним беседовали. Это художественный руководитель, если я не ошибаюсь.
— Да-да, он самый.
— Нет, я его не дождался, Лев Иванович. В театре оставался Лисовский — участковый. Скорее всего, он Реджаковского и опрашивал.
— Ну да ладно! Разберемся на месте!
Гуров сильнее надавил на педаль акселератора и перестроил «Пежо» в крайний левый ряд. Через двадцать минут все трое прибыли к служебному входу театра. Дверь, как и утром, оказалась закрытой. На звук подъезжающей машины из-за желтой занавески на окне высунулось незнакомое сыщикам лицо пожилой женщины. Гуров сделал ей знак рукой, чтобы их впустили в помещение. Через несколько секунд дверь отворилась. Женщина высунула на улицу голову и недоверчиво осмотрела с ног до головы нежданных посетителей.
— Главное управление уголовного розыска, — представился Гуров. — Скажите, Реджаковский на месте?
— Нет.
— Разрешите, мы пройдем в отдел кадров.
Женщина отступила назад, пропуская следователей внутрь помещения.
— А вы чего хотели-то? Вон его дом, Реджаковского.
Гуров и Крячко повернулись к вахтерше.
— Вон, за театром. В четыре этажа дом. Он там живет. Третий этаж. Как войдете, налево. Дверь еще такая… кожей малинового цвета обита.
— Это точно? — переспросил Крячко.
— Да что ж я, врать, что ли, буду уважаемым людям? Я на первом этаже там живу. Этот дом когда-то как общежитие театральное строили…
— Ну что, пойдем сразу? — Гуров посмотрел на напарника. Тот кивнул.
— А вы же вахтер, как я понимаю? Василия Михайловича меняете? Да? — спросил Крячко, разворачивая сложенный вчетверо листок с фотороботом. — Этот человек вам знаком?
— Дайте-ка, дайте! — женщина прищурила единственный зрячий глаз — второй у нее был прикрыт постоянно — и, вытянув руку с листочком, внимательно посмотрела на изображение. Поморщившись, она отрицательно покачала головой. — Нет… Незнаком.
— Никогда не видели этого человека?
— Нет. Не припомню. Да я ведь не вижу ничего толком… А что, это убийца тот самый, да?
— Это фоторобот человека, которого нам нужно найти, — отрезал Крячко.
— Вы помните, квартира у Реджаковского какая? — вклинился Гуров. — Номер можете назвать?
— Шестая квартира.
Гуров посмотрел на напарника.
— Пойдем?
— Пойдем.
Крячко, ближе напарника стоявший к входной двери, наклонился к замку и отодвинул щеколду.
— Удачи вам, — бросил Лев Иванович Васютину.
Майор стоял в стороне, дожидаясь результата разговора сыщиков с вахтершей. Попрощавшись с коллегами, он скрылся в темном коридоре, ведущем в глубину здания.
— Ну и заведение! Сторожа у них ничего не видят, мужики все… странные какие-то, — сетовал Крячко, едва поспевая за напарником.
Гуров решительным шагом пошел в сторону дома, на который указала женщина.
— Этот дом, да?
— Да.
— Ну, и пошли тогда.
Следователи поднялись на третий этаж. Действительно, одна из двух дверей, выходивших на лестничную клетку, была обтянута темно-малиновым кожзаменителем. Отыскав звонок, Гуров вдавил кнопку. Спустя минуту им открыли.
Перед следователями предстал толстый, с седой головой и округлым раскрасневшимся лицом уже немолодой мужчина.
— Мы из Главного управления по расследованию особо важных преступлений, — представился Крячко, опережая напарника.
— Особо важных преступлений… — повторил мужчина и отошел в сторону, пропуская посетителей в глубь квартиры.
— А вы вот так, не спрашивая, открываете. Не боитесь? — поинтересовался Крячко, снимая на коврике около входной двери обувь.
— А чего нам бояться? Это они пусть боятся. А у нас ни денег, ни связей. Гол как сокол! Вот, — Реджаковский повел рукой, показывая на скромное убранство квартиры. — Это все наше богатство. Да вот, голос еще. А что еще актеру нужно?
Бархатный баритон художественного руководителя звучал мягко и тихо.
— Куда вы нас пригласите? — спросил Гуров, осматриваясь вокруг.
Одна из дверей коридора вела прямо в крохотную кухню, вторая, которую, составляли две резного дерева створки, открывала проход в гостиную.
— Да вот в зал, пожалуйста, проходите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54