Автор книги, Усама ибн Мункыз, родился в 1095 году в Шейзаре (северная Сирия), а умер в 1188 году. Он происходил из знатной семьи и был очень образованным человеком. Описывая захват в плен франками его родственников и их последующее спасение, он пишет: «Спасение моих детей, моего брата и наших жен облегчило мне пропажу погибшего имущества. Только гибель книг – а ведь их было четыре тысячи переплетенных великолепных сочинений – останется раной в моем сердце на всю жизнь». В возрасте почти девяноста лет он написал трактат о том, как направляющаяся рукой Всевышнего судьба определяет все на земле, включая и длительность человеческой жизни. Поскольку большинство примеров, приводимые Усамом, взяты из его собственной жизни, книга похожа на автобиографию, но для автобиографии она слишком фрагментарна и уклончива, особенно в описании многочисленных встреч с франками. В начале 1140-х годов Усама и его покровитель дамасский эмир Муин ад-Дин Унур поддерживали постоянные сношения с королем Фульком и посещали Иерусалим с дипломатическими миссиями. Дела нередко оставляли время и для развлечений, и, несмотря на все ритуальные проклятия Усамы в адрес франков, он ездил вместе с ними на охоту и имел возможность познакомиться с ними довольно близко. По словам Усамы, «у франков (да покинет их Аллах!) нет ни одного из достоинств, присущих людям, кроме храбрости». Но это была как раз та добродетель, которую сам Усама ценил превыше всех других, и в своем на удивление уравновешенном описании обычаев франков он старался показать как отрицательные, так и положительные их черты. С одной стороны, некоторые франкские медицинские методики – глупы и опасны; с другой – кое-какие их лекарства действуют замечательно. С одной стороны, франкский обычай решать споры путем поединка – абсурден и смешон, с другой – Усама сам признает, что франкский суд поступил с ним в одном случае справедливо. С одной стороны, некоторые франки, только что приехавшие в Святую Землю, ведут себя как варвары, с другой – среди франков у Усамы появилось много друзей, которые по-настоящему понимают ислам. (Здесь уместно привести следующие цитаты: «Однажды, когда я посетил Иерусалим, я вошел в мечеть Эль-Акса; рядом с мечетью была еще маленькая мечеть, в которой франки устроили церковь. Когда я заходил в мечеть, а там жили храмовники – мои друзья, – они предоставляли мне маленькую мечеть, чтобы я в ней молился». «Многие франки обосновались в наших землях и подружились с мусульманами. Эти франки гораздо лучше тех, кто недавно приехал из франкских стран, но они исключение, по которому нельзя судить вообще». Любопытно и следующее наблюдение Усамы: «Все франки, лишь недавно переселившиеся из франкских областей на восток, отличаются более грубыми нравами, чем те, которые обосновались здесь и долго общались с мусульманами».)
Кстати, Усама, сам участвовавший в боях с франками, в своей книге ни разу не упоминает джихад – видимо, из-за того, что он был шиитом и не верил в легитимность и религиозную ценность священной войны, ведущейся таким вождем-узурпатором, как Саладин. Немало современников Усамы, очевидцев крестовых походов, тоже писали такие своеобразные автобиографии, но, к сожалению, мы знаем о них только по цитатам, вошедшим в произведения более поздних авторов. Одну из таких автобиографий написал иракский врач Абд аль-Латиф аль-Багдади (1161/2-1231/2). Если бы эта книга сохранилась, она могла бы оказаться еще более ценной для нас, чем трактат Усамы, потому что Абд аль-Латиф посетил Саладина во время осады Акры, а затем и в Иерусалиме, после заключения мира с Ричардом Львиное Сердце. Перу Абд аль-Латифа принадлежит также трактат, опровергающий алхимию; в нем он описывает веру алхимиков в то, что эликсир жизни находится в глазных яблоках молодых людей. Абд аль-Латиф сам видел, как после одного из сражений между крестоносцами и мусульманами алхимики ходили от одного окровавленного трупа к другому и вырывали у «неверных» глаза.
Военная поэзия
При жизни Усама был более известен как поэт, а не как автор «Книги назидания». Мы знаем, что он прилежно изучал Коран и активно поддерживал идею распространения ислама по всему миру, однако его нравственные ценности лишь отчасти основываются на священной книге мусульман. Его принципы поведения и язык, которым он описывал сражения с франками и другими противниками ислама, во многом восходят к традициям доисламской поэзии арабов-кочевников Хиджаза (область в Саудовской Аравии). И в этом Усама мало чем отличался от других видных деятелей мусульманского сопротивления франкам. Среди них достаточно упомянуть советников Саладина в 1170-1180-х годах – выдающихся писателей XII века Имада ад-Дина аль-Исфахани, работавшего в канцелярии султана, и аль-Кадн аль-Фадила, возглавлявшего эту канцелярию. Аль-Исфахани был историком и одним из знаменитейших поэтов своего времени. Аль-Фадил тоже был поэтом, а также новатором в области стиля арабской прозы – его метафоричная, орнаментальная и напыщенная манера стала образцом для подражания для арабских писателей на много веков.
По некоторым сведениям, Усама знал наизусть более двадцати тысяч стихотворений доисламской поэзии, что свидетельствует о его необычайной памяти. И даже курдский авантюрист Саладин был ценителем арабской литературы. Он не только всегда возил с собой сборник стихов Усамы, но даже выучил наизусть весь текст антологии Абу Таммама «Hamasa» («Храбрость») и очень любил декламировать отрывки. В этой антологии Абу Таммам (806?-845/6) собрал стихи бедуинов, сочиненные до появления ислама, и представил их читателям как руководство к правильному поведению. В период правления Эйюбидов «люди выучивали эти стихи наизусть, а не держали их на полке». По словам Абу Таммама, «меч правдивее написанного в книгах: его острие – граница между правдой и ложью». Отобранные им стихотворения превозносят традиционные арабские ценности, особенно храбрость, мужественность и щедрость.
Иными словами, жанры, образы, метафоры и эмоциональная настроенность доисламских поэтов способствовали формированию поэзии, отражавшей поражения и победы в войне с крестоносцами. Тропы VII века, в которых восхвалялись рукопашные бои и победы в езде на верблюдах, теперь ожили и пригодились для описания священной войны, ведущейся этнически смешанной, полупрофессиональной армией в Сирии и Египте. Родичи и преемники Саладина разделяли его литературные пристрастия, и многие из них сами писали стихи. При Салих Эйюбе, последнем султане Египта этой династии (1240–1249), в качестве советников состояли два самых знаменитых поэта позднего Средневековья – Баха ад-Дин Зухайра и Ибн Матру.
Культурные связи
Представители мусульманской и франкской военной аристократии не только воевали друг с другом, но и поддерживали дипломатические и светские отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Кстати, Усама, сам участвовавший в боях с франками, в своей книге ни разу не упоминает джихад – видимо, из-за того, что он был шиитом и не верил в легитимность и религиозную ценность священной войны, ведущейся таким вождем-узурпатором, как Саладин. Немало современников Усамы, очевидцев крестовых походов, тоже писали такие своеобразные автобиографии, но, к сожалению, мы знаем о них только по цитатам, вошедшим в произведения более поздних авторов. Одну из таких автобиографий написал иракский врач Абд аль-Латиф аль-Багдади (1161/2-1231/2). Если бы эта книга сохранилась, она могла бы оказаться еще более ценной для нас, чем трактат Усамы, потому что Абд аль-Латиф посетил Саладина во время осады Акры, а затем и в Иерусалиме, после заключения мира с Ричардом Львиное Сердце. Перу Абд аль-Латифа принадлежит также трактат, опровергающий алхимию; в нем он описывает веру алхимиков в то, что эликсир жизни находится в глазных яблоках молодых людей. Абд аль-Латиф сам видел, как после одного из сражений между крестоносцами и мусульманами алхимики ходили от одного окровавленного трупа к другому и вырывали у «неверных» глаза.
Военная поэзия
При жизни Усама был более известен как поэт, а не как автор «Книги назидания». Мы знаем, что он прилежно изучал Коран и активно поддерживал идею распространения ислама по всему миру, однако его нравственные ценности лишь отчасти основываются на священной книге мусульман. Его принципы поведения и язык, которым он описывал сражения с франками и другими противниками ислама, во многом восходят к традициям доисламской поэзии арабов-кочевников Хиджаза (область в Саудовской Аравии). И в этом Усама мало чем отличался от других видных деятелей мусульманского сопротивления франкам. Среди них достаточно упомянуть советников Саладина в 1170-1180-х годах – выдающихся писателей XII века Имада ад-Дина аль-Исфахани, работавшего в канцелярии султана, и аль-Кадн аль-Фадила, возглавлявшего эту канцелярию. Аль-Исфахани был историком и одним из знаменитейших поэтов своего времени. Аль-Фадил тоже был поэтом, а также новатором в области стиля арабской прозы – его метафоричная, орнаментальная и напыщенная манера стала образцом для подражания для арабских писателей на много веков.
По некоторым сведениям, Усама знал наизусть более двадцати тысяч стихотворений доисламской поэзии, что свидетельствует о его необычайной памяти. И даже курдский авантюрист Саладин был ценителем арабской литературы. Он не только всегда возил с собой сборник стихов Усамы, но даже выучил наизусть весь текст антологии Абу Таммама «Hamasa» («Храбрость») и очень любил декламировать отрывки. В этой антологии Абу Таммам (806?-845/6) собрал стихи бедуинов, сочиненные до появления ислама, и представил их читателям как руководство к правильному поведению. В период правления Эйюбидов «люди выучивали эти стихи наизусть, а не держали их на полке». По словам Абу Таммама, «меч правдивее написанного в книгах: его острие – граница между правдой и ложью». Отобранные им стихотворения превозносят традиционные арабские ценности, особенно храбрость, мужественность и щедрость.
Иными словами, жанры, образы, метафоры и эмоциональная настроенность доисламских поэтов способствовали формированию поэзии, отражавшей поражения и победы в войне с крестоносцами. Тропы VII века, в которых восхвалялись рукопашные бои и победы в езде на верблюдах, теперь ожили и пригодились для описания священной войны, ведущейся этнически смешанной, полупрофессиональной армией в Сирии и Египте. Родичи и преемники Саладина разделяли его литературные пристрастия, и многие из них сами писали стихи. При Салих Эйюбе, последнем султане Египта этой династии (1240–1249), в качестве советников состояли два самых знаменитых поэта позднего Средневековья – Баха ад-Дин Зухайра и Ибн Матру.
Культурные связи
Представители мусульманской и франкской военной аристократии не только воевали друг с другом, но и поддерживали дипломатические и светские отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122