Гуго II де Ле-Пюис, принявший крест во время крестового похода 1107 года, считал, что подвергается опасности со стороны замка, возведенного в его виконтстве графом Ротру де Мортань (который, к слову, был участником первого крестового похода). Епископ Иво Шартрскип, хотя и был одним из лучших знатоков канонического права своего времени, передал дело в светский суд. Это привело к беспорядкам, и Гуго обратился к папе; тот вернул дело в церковный суд. Иво отметил, что церковные деятели не могли вынести решение, потому что «этот церковный закон об охране имущества рыцарей, отправлявшихся в Иерусалим, для них новый, и они не знали, подпадают ли под защиту наравне с имуществом крестоносцев и их военные укрепления».
К XIII веку, однако, привилегии были точно определены, причем крестоносцам предоставлялись защита со стороны закона, так как многие из этих привилегий имели отношение к юридическим вопросам. Кроме индульгенций (о которых мы поговорим чуть позже) и защиты семьи и имущества даруемые привилегии включали в себя отсрочку выполнения вассальных обязательств или ответа перед судом до возвращения крестоносца домой или же ускорение судебного разбирательства перед отправлением в поход; предоставление отсрочки выплаты долгов или процентов; освобождение от пошлин п налогов; разрешение священнику продолжать получать доход с прихода во время своего отсутствия п дозволение рыцарю продавать или закладывать свой феод пли неотчуждаемую собственность с целью получения денег для участия в походе; снятие церковного отлучения; разрешение вступать в сделки с отлученными от Церкви лицами и освобождение от последствии отлучения; возможность использовать крестовый обет для замены другого, еще не выполненного обета и право выбрать себе личного исповединка, обладающего властью отпускать грехи.
Крестоносны, безусловно, были заметными фигурами. Вопрос, касающийся того, как на социальное положение крестоносцев повлияло их участие в столь престижных предприятиях, пока не изучен, но несомненно, что принимаемый ими титул Jerosolimitanus (нерусалимлянин) вызывал уважение не только в ближайших местностях, но даже за пределами страны. Путешествие Боэмунда Тарентского в 1106 году по Франции после его возвращения из первого крестового похода вылилось в триумфальное шествие, кульминацией которого стало его венчание с дочерью французского короля в Шартрском соборе.
Многие французские дворяне просили Боэмунда крестить их детей, он выступал перед многочисленными собраниями с рассказами о своих приключениях в Святой Земле, а его испытания в мусульманском плену вошли в Мiracula (сборник рассказов о чудесах) святого Леонарда, чью гробницу сей достойный муж не забыл посетить. Два или три поколения потомков участников первого крестового похода продолжали гордиться своими предками.
Гораздо менее приятным следствием принятия креста часто было злословие. Никто другой в те времена не подвергался такой яростной критике, как крестоносцы. Дело в том, что ответственность за неудачи в священной войне, ведущейся во имя Господне, никак не могут быть приписаны самому Богу; они, как это указано в Ветхом Завете, являются следствием недостоинства исполнителей Его воли, в данном случае – крестоносцев. И постольку поскольку идеологической необходимостью было обвинение их во всех ошибках и неуспехах, крестоносцы подвергались оскорблениям и обвинениям во всех случаях военных неудач.
Но в любом крестовом походе, был ли он удачным или нет, каждый крестоносец рисковал жизнью, здоровьем или материальным благополучием, и неудивительно, что над документами, составленными отправлявшимися в поход рыцарями, витает дух неуверенности и беспокойства. В 1096 году Стефан Блуаский подарил Мармотьескому аббатству лес, «чтобы Бог, по молитвам святого Мартина и его монахов, простил мне мои прегрешения, и помог мне на пути из моей отчизны, и вернул обратно в целости и сохранности, и не оставил мою жену Аделу и наших детей». И он и многие другие утешались мыслью, что дома непрестанно молились за них. В 1220 году Ранульф Честерский возвращался из Дамиетты. Корабль попал в шторм, все боялись кораблекрушения. Сам Ранульф оставался абсолютно безучастным, но где-то около полуночи он вдруг начал предпринимать всяческие активные действия, потому что в это время «мои монахи и другие верующие, которых мои предки и я поселили в различных местах, начинают божественную службу и поминают меня в своих молитвах».
Беспокойство Стефана Блуаского о безопасности своей семьи, которую он оставлял без защиты, не было исключением. Многие испытывали те же чувства, несмотря на все обещания Церкви присматривать за их родными. Часто писали, что папа Урбан II надеялся направить воинственность рыцарей за пределы Западной Европы и таким образом обеспечить более мирное существование дома. Но все должны были понимать, что отсутствие крупных магнатов будет иметь обратный эффект; может быть, именно поэтому проповедь крестовых походов сопровождалась призывами церковных соборов к внутреннему миру. Фландрия страдала от беспорядков, пока граф Роберт не вернулся из первого крестового похода. Когда Ги де Рошфор в 1102 году въехал в свои владения, ему предъявили длинный список жалоб, поскольку в его отсутствие «почти никто не мог добиться справедливости». В 1128 году Болдуин де Берн Анжуйский составил чрезвычайно подробный договор со своим братом Руалем «в отношении своих земель и всего имущества и своей жены и единственной дочери». Руаль обещал всегда заботиться о племяннице и ее матери, не посягать на то имущество, на которое они имели право, и помогать им против всякого, кто попытается их обидеть, всеми способами, вплоть до применения военной силы. Этот договор, ясно демонстрирующий ту опасность, которую представлял собой младший и, вероятно, неженатый брат жене и дочери крестоносца, был засвидетельствован десятью мужчинами, а сеньор Болдуина выступал его гарантом.
И действительно, в XIII веке (даже в Англии, где защиту имущества и семей крестоносцев брала на себя королевская власть) участь ближайших родственников, особенно женщин, которые вынуждены были в течение нескольких лет сами управлять имениями и растить детей в окружении жадных соседей и завистливых родичей, могла быть ужасной; судебные записи содержат печальный список всевозможных напастей, выпадавших на их долю. Жену Питера Даффилда задушили, пока он сам участвовал в пятом крестовом походе. Ральф Ходенг вернулся домой и обнаружил, что его дочь и наследница вышла замуж за его же собственного крестьянина. Неудивительно, что крестоносцы, насколько это было возможно, предпочитали сами обезопасить свои семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
К XIII веку, однако, привилегии были точно определены, причем крестоносцам предоставлялись защита со стороны закона, так как многие из этих привилегий имели отношение к юридическим вопросам. Кроме индульгенций (о которых мы поговорим чуть позже) и защиты семьи и имущества даруемые привилегии включали в себя отсрочку выполнения вассальных обязательств или ответа перед судом до возвращения крестоносца домой или же ускорение судебного разбирательства перед отправлением в поход; предоставление отсрочки выплаты долгов или процентов; освобождение от пошлин п налогов; разрешение священнику продолжать получать доход с прихода во время своего отсутствия п дозволение рыцарю продавать или закладывать свой феод пли неотчуждаемую собственность с целью получения денег для участия в походе; снятие церковного отлучения; разрешение вступать в сделки с отлученными от Церкви лицами и освобождение от последствии отлучения; возможность использовать крестовый обет для замены другого, еще не выполненного обета и право выбрать себе личного исповединка, обладающего властью отпускать грехи.
Крестоносны, безусловно, были заметными фигурами. Вопрос, касающийся того, как на социальное положение крестоносцев повлияло их участие в столь престижных предприятиях, пока не изучен, но несомненно, что принимаемый ими титул Jerosolimitanus (нерусалимлянин) вызывал уважение не только в ближайших местностях, но даже за пределами страны. Путешествие Боэмунда Тарентского в 1106 году по Франции после его возвращения из первого крестового похода вылилось в триумфальное шествие, кульминацией которого стало его венчание с дочерью французского короля в Шартрском соборе.
Многие французские дворяне просили Боэмунда крестить их детей, он выступал перед многочисленными собраниями с рассказами о своих приключениях в Святой Земле, а его испытания в мусульманском плену вошли в Мiracula (сборник рассказов о чудесах) святого Леонарда, чью гробницу сей достойный муж не забыл посетить. Два или три поколения потомков участников первого крестового похода продолжали гордиться своими предками.
Гораздо менее приятным следствием принятия креста часто было злословие. Никто другой в те времена не подвергался такой яростной критике, как крестоносцы. Дело в том, что ответственность за неудачи в священной войне, ведущейся во имя Господне, никак не могут быть приписаны самому Богу; они, как это указано в Ветхом Завете, являются следствием недостоинства исполнителей Его воли, в данном случае – крестоносцев. И постольку поскольку идеологической необходимостью было обвинение их во всех ошибках и неуспехах, крестоносцы подвергались оскорблениям и обвинениям во всех случаях военных неудач.
Но в любом крестовом походе, был ли он удачным или нет, каждый крестоносец рисковал жизнью, здоровьем или материальным благополучием, и неудивительно, что над документами, составленными отправлявшимися в поход рыцарями, витает дух неуверенности и беспокойства. В 1096 году Стефан Блуаский подарил Мармотьескому аббатству лес, «чтобы Бог, по молитвам святого Мартина и его монахов, простил мне мои прегрешения, и помог мне на пути из моей отчизны, и вернул обратно в целости и сохранности, и не оставил мою жену Аделу и наших детей». И он и многие другие утешались мыслью, что дома непрестанно молились за них. В 1220 году Ранульф Честерский возвращался из Дамиетты. Корабль попал в шторм, все боялись кораблекрушения. Сам Ранульф оставался абсолютно безучастным, но где-то около полуночи он вдруг начал предпринимать всяческие активные действия, потому что в это время «мои монахи и другие верующие, которых мои предки и я поселили в различных местах, начинают божественную службу и поминают меня в своих молитвах».
Беспокойство Стефана Блуаского о безопасности своей семьи, которую он оставлял без защиты, не было исключением. Многие испытывали те же чувства, несмотря на все обещания Церкви присматривать за их родными. Часто писали, что папа Урбан II надеялся направить воинственность рыцарей за пределы Западной Европы и таким образом обеспечить более мирное существование дома. Но все должны были понимать, что отсутствие крупных магнатов будет иметь обратный эффект; может быть, именно поэтому проповедь крестовых походов сопровождалась призывами церковных соборов к внутреннему миру. Фландрия страдала от беспорядков, пока граф Роберт не вернулся из первого крестового похода. Когда Ги де Рошфор в 1102 году въехал в свои владения, ему предъявили длинный список жалоб, поскольку в его отсутствие «почти никто не мог добиться справедливости». В 1128 году Болдуин де Берн Анжуйский составил чрезвычайно подробный договор со своим братом Руалем «в отношении своих земель и всего имущества и своей жены и единственной дочери». Руаль обещал всегда заботиться о племяннице и ее матери, не посягать на то имущество, на которое они имели право, и помогать им против всякого, кто попытается их обидеть, всеми способами, вплоть до применения военной силы. Этот договор, ясно демонстрирующий ту опасность, которую представлял собой младший и, вероятно, неженатый брат жене и дочери крестоносца, был засвидетельствован десятью мужчинами, а сеньор Болдуина выступал его гарантом.
И действительно, в XIII веке (даже в Англии, где защиту имущества и семей крестоносцев брала на себя королевская власть) участь ближайших родственников, особенно женщин, которые вынуждены были в течение нескольких лет сами управлять имениями и растить детей в окружении жадных соседей и завистливых родичей, могла быть ужасной; судебные записи содержат печальный список всевозможных напастей, выпадавших на их долю. Жену Питера Даффилда задушили, пока он сам участвовал в пятом крестовом походе. Ральф Ходенг вернулся домой и обнаружил, что его дочь и наследница вышла замуж за его же собственного крестьянина. Неудивительно, что крестоносцы, насколько это было возможно, предпочитали сами обезопасить свои семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122