Ты выглядишь ужасно, – сказала она. – Ты еще и плакала.
Эмили сделала сестре замечание.
– Займись своим делом, глупая, – с досадой произнесла она.
Заговорил Роберт.
– Ваша мама ушиблась. Разве вы не плачете, когда ушибаетесь?
Никто не ответил. Все подавленно молчали, чувствуя, однако, что молчание надо прервать, но боялись сделать еще хуже.
– Было двадцать минут первого, когда ты пришла прошлой ночью, – начал Роберт, обращаясь к Эмили. – Ты знала об этом? – спросил он, обращаясь к Линн, которая кивнула в ответ.
– Я забыла посмотреть на часы. Наша компания занималась у Салли дома, – объяснила Эмили.
– Этого нельзя делать, – сказал Роберт. – Ты вредишь своей репутации, если не сказать хуже, приходя домой в такой час.
– Мы поговорим сегодня утром, Эмили, – сказала Линн.
– Нет. – Роберт посмотрел на часы. – Я должен бежать. Эмили, сегодня вечером ты не должна уходить из дома. Я хочу поговорить с тобой. Я собираюсь поговорить с тобой очень серьезно, начиная прямо с плечиков, воспользоваться которыми ты забыла в спешке. Когда я освобожусь, ты будешь знать, что от тебя требуется.
Ударение на «я» было направлено на Линн; она понимала это ясно, поскольку он достаточно часто ей говорил, что она не проявляет достаточно твердости, не соблюдает видимости уважения, и девочки ничему у нее не научатся.
– Ох, какое ужасное настроение, – сказала Эмили, когда Роберт вышел.
Энни встала.
– Я обещала папе, что сегодня утром потренируюсь, а так как он в плохом настроении, то я полагаю, что будет лучше сдержать обещание, – сказала она покорно.
– Это не причина, почему ты должна сдержать обещание, – сказала Линн мягко. – Ты должна это сделать, потому что… ну, потому что ты должна это сделать, – закончила она, улыбаясь.
Когда Энни была в гостиной, выстукивая менуэт, Линн сказала Эмили:
– Посиди со мной, пока я выпью вторую чашку кофе. Ты не должна приходить домой так поздно. Ты это знаешь без меня. Вы действительно были все время у Салли?
– Да. Веришь или нет, мы готовились к экзаменам, мама. – С лица Эмили на нее невозмутимо смотрели голубые глаза Роберта.
– Я верю тебе. – И задумчиво, будто она взвешивала, задать вопрос или нет, она осмелилась спросить: – Тебя привез Харрис?
– Да.
– После двенадцати, как сказал отец.
– Он сидел в темноте, когда я вошла в дом. Потом он вошел в холл и стоял, просто уставившись на меня. Он не сказал ни слова, и я тоже.
– Ты поступила плохо.
– Я сожалею, мама. Но он не должен смотреть на меня так свирепо. Я понимаю, я должна была позвонить, но я забыла посмотреть на часы. Это не преступление.
– Я полагаю, матери Салли там не было, как обычно?
– Да, она пошла на свидание. – Снова ее голубые глаза встретились с глазами Линн. – Так что, нет, ее не было.
– Плохо. Все плохо, – сказала Линн. – А Харрис… он хороший мальчик, я вижу это, и мы не то что не доверяем тебе, но…
– Но что, мама?
– Твой отец очень-очень сердит. Ты должна попытаться поступать честно, ты понимаешь, или он не разрешит тебе встречаться с Харрисом. Ты на самом деле должна поступать честно, Эмили, и я ничего с этим поделать не могу.
Наступило молчание, только слышался спокойный ритм менуэта Энни.
Эмили протянула руку через стол и коснулась руки Линн.
– Мама? – И теперь ее ясные, честные, блестящие глаза были беспокойны. – Мама? Что случилось с папой? Я хочу, чтобы он был похож на других отцов. Он становится злым. Это странно.
Линн держалась теперь настороже и ответила, как будто она не придавала значения недовольству мужа:
– Почему? Потому что он собирается дать тебе нагоняй, которого ты заслуживаешь?
– Нет. Совсем не поэтому.
– Тогда почему?
– Ох, мелочи. Просто мелочи. Иногда он так злится по мелочам.
– Все могут раздражаться время от времени. Он очень много работает. Иногда он бывает ужасно уставшим, и, как ты сказала, это только иногда.
Эмили покачала головой.
– Я не это имею в виду.
У Линн были опасения, хотя она не хотела думать особенно о том, чего она опасалась. Поэтому она сказала с некоторым нетерпением:
– Приведи хоть один пример, поскольку я не имею представления, о чем ты говоришь.
Эмили все еще колебалась, глядя на Линн недоверчиво и с сомнением. Наконец она сказала:
– Помнишь, когда я встретила тетю Джин в городе и она пригласила меня на чай? Случилось такое, о чем я тебе не рассказала.
– Да?
– Не пугайся, ничего страшного. Мы разговаривали – ты знаешь, как она любит вспоминать про старые времена, когда сгорел дом соседа и каким умным мальчиком был папа, – и затем вдруг она проговорилась про первую женщину папы… Мама, как это случилось, что мы не знали, что папа был прежде женат?
Итак, только и всего. Ничего или почти ничего… Линн осторожно объяснила:
– Я на самом деле не понимаю, почему это должно быть таким секретом, но это жизнь твоего отца и он хочет, чтобы было именно так. Это, должно быть, было для него ужасно тяжелое время, и он просто не хочет, чтобы ему напоминали о нем. Люди часто так делают; он просто предает забвению плохие воспоминания.
– Проговорившись, тетя Джин в тот же миг страшно испугалась, и мне стало ее жаль. Она несколько раз повторила, как она огорчена, и просила меня дать обещание не рассказывать об этом, забыть о том, что я услышала. И, разумеется, я обещала. – Эмили на мгновение отвернулась и затем, повернувшись снова к Линн, призналась со стыдом, что она нарушила обещание. – Я сдерживалась так долго, как могла, но на прошлой неделе я рассказала папе.
– Ох, это плохо, Эмили.
– Я понимаю и чувствую, что плохо. Ты спросила меня, почему папа так сердит на меня, и…
– И что? – подбодрила ее Линн.
– Он был абсолютно взбешен. Я никогда не видела его таким. Безумен, мама! Я не могла поверить в это. Он уставился на меня: «Это не твое дело, – сказал он мне, – и я не хочу, чтобы этот вопрос когда-нибудь еще возникал. Ясно?» Это меня ошеломило.
– Я надеюсь, он не отыгрался на бедной тете Джин.
– Он обещал мне, что все будет в порядке. Я так надеюсь.
Теперь Линн хотела узнать, сказала ли Джин нечто большее, например о сыне Роберта. В его утрате было для него больше страдания, чем он мог когда-либо предположить; поэтому было естественным, что ему хотелось забыть о существовании сына. И с беспокойством она спросила:
– Это все, что сказала Джин?
– Да, еще два или три слова – и закрыла рукой рот. – Эмили насупилась и покачала головой в сомнении.
– Разве тебе не было когда-нибудь не по себе? Если бы я была на твоем месте – я думаю, ты могла бы пройти мимо той женщины на улице и не узнать ее.
Маловероятно. Это большая страна. Кроме того, почему мы должны узнать друг друга? Часто развод – законченная глава.
– Однако разве тебе хоть немного не было любопытно? Мне было бы интересно узнать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102