– Дуэйн, ты давным-давно выдохся, – констатировала Карла.
– Я бы посидела с вами, но кому-то надо работать, – вздохнула Джанин, вставая. Чарлин с Лавел неохотно последовали ее примеру, желая услышать, что же скажет Карла после ухода Джанин. К счастью, женщина, стоявшая за грудой лепешек, не отрывала глаз от спектакля, разыгрывающегося перед ней, и отчет о том, что здесь произойдет дальше, им гарантирован в полной мере.
– Если ты определишь, кому хочется больше, дай нам знать, – сказала на прощание Чарлин. – Это интересно.
Карла сняла с головы Эдди Белта шапочку и взъерошила его волосы, давая понять, что не стоит сердиться.
– Я знаю, что ты ничуть не боишься женщин, – проговорила она. – Ты просто меня боишься, что говорит о твоем здравом смысле.
– Будь у меня побольше здравого смысла, я не сидел бы тут, – заметил Эдди, хотя ужасная троица из суда уже удалилась и можно было перевести дух.
– А ты последуй примеру Дуэйна и заведи подружку, которая не выпускает изо рта жевательную резинку, – весело посоветовала Карла.
Дуэйн рассмеялся.
– Я не понимаю, почему ты смеешься, – сказала Карла, улыбаясь ему.
– Я смеюсь ни над чем, – ответил он. – Я либо смеюсь, либо плачу, но сейчас у меня не плаксивое настроение.
Карла обняла своего старого друга Сонни за плечи. Сколько раз в течение многих лет она пыталась пробить его броню отчужденности хотя бы для того, чтобы заставить его пофлиртовать с ней, – но в конце концов пришла к убеждению, что пробить ее невозможно. С тех пор Сонни всегда служил для Карлы источником практических советов и изредка – радости.
– Твоя репутация не выигрывает от того, что ты торчишь здесь и позволяешь ему сидеть с этой потаскушкой, ничего не делая для спасения нашего брака, – продолжала она на полном серьезе.
– Вашему браку ничто не грозит и не грозило, – сказал Сонни.
– Ошибаешься, – возразила Карла. – Ты не можешь себе представить, сколько раз он оказывался под угрозой срыва.
Но она понимала всю бессмысленность разговора о женитьбе с Сонни, так как его единственный брак… с Джейси Фэрроу… оказался очень коротким – если не самым коротким, – из числа официально зарегистрированных.
Поговаривали, что брак Сонни с Джейси продлился не более часа, после чего, по настоянию ее родителей, их схватила дорожно-патрульная служба. Джейси немедленно куда-то отослали, и их брак признали недействительным. Местные шутники иногда поддразнивали Сонни, советуя ему подать заявку на зачисление в «Книгу рекордов Гиннесса», но Сонни только пожимал плечами, отговариваясь тем, что, мол, знает браки и покороче, и даже клялся, что читал в одной даллассовской газете заметку о женихе, который в ответ на слова священника: «Берете ли вы себе в жены эту женщину?» произнес: «Да, беру», – и скончался через две секунды.
Карла не могла себе представить Сонни в качестве женатого человека даже в течение одного часа. В ее сознании это никак не укладывалось. Порой она называла его Льюком, намекая на чудака Льюка из многочисленных баллад Хэнка Уильямса.
Позднее, к своему ужасу, а также к ужасу Дуэйна, предположение о чудачествах Сонни начали сбываться самым зловещим образом. Дело принимало серьезный оборот. Обычно моменты выпадения из реальности продолжались у него недолго. К примеру, он мог пробить чек в магазине и тут же забыть о том, что сделал. Как правило, секунд через тридцать память возвращалась к нему, и он продолжал торговать дальше как ни в чем не бывало. Однако такие провалы в памяти смущали покупателей, и тогда они оставляли деньги на прилавке и уходили.
Подобные эксцессы случались с Сонни и на заседаниях городского совета, где он как-то председательствовал один месяц. Три или четыре раза он выдвигал предложение и затем терял нить обсуждаемого вопроса, сидя с приятной улыбкой на лице после проведения голосования.
– Похоже, что шестеренки в его голове дают сбой, – однажды отозвался о нем Бастер Ликл, член совета.
Обычно в такие щекотливые Моменты совет переходил к обсуждению других вопросов повестки дня, но через несколько минут, когда Сонни снова приходил в себя, возвращался к прежнему. Многие, однако, говорили, что чуть ли не у каждого второго шестеренки дают сбой чаще и с гораздо худшими последствиями. Его терпели, как терпят рассеянных профессоров, хотя он всего лишь прослушал несколько курсов по бизнесу в небольшом университете Уичита-Фолс.
Но у Сонни случился и один большой провал в памяти, о котором знали только Дуэйн, Карла и Руфь Поппер, когда он отправился в Уичита-Фолс поесть шашлыков. Выйдя из любимой шашлычной, он не обнаружил своей машины. Решив, что ее угнали, он позвонил Дуэйну и попросил его приехать.
– Вероятно, ребята решили покататься, – предположил он.
Ездил он на «плимуте», выпущенном в 1972 году, а такие машины молодежь обычно не угоняет. Дуэйн приехал за ним как раз в тот момент, когда полицейские проверяли его на алкоголь. «Плимут» Сонни стоял почти у входа в шашлычную. Дуэйн решил, что угонщик поставил машину на место, но это было не так.
– Скорее всего, я не заметил машину, – признался Сонни.
Полицейские уже установили, что шашлык Сонни запивал только холодным чаем. Он был явно смущен, но абсолютно трезв.
– Сэр, вы не принимаете какие-нибудь лекарства, влияющие на зрение? – спросил один из офицеров.
– Нет, – ответил Сонни.
– Ты не терял сознание, а? – спросил Дуэйн после того, как офицеры полиции удалились.
– Я не понимаю, что со мной случилось, – сказал Сонни. – Я просто не заметил свою машину.
– Странно, что ты не забыл номер моего телефона, но не признал свою машину, – удивился Дуэйн.
Сонни ничего не сказал, желая одного – скорее бы Дуэйн уехал. В более неловкое положение он в жизни не попадал. А потому что на самом деле все было еще ужаснее: до того как позвонить Дуэйну, он минут пятнадцать бродил по стоянке, выискивая «шевроле» сорок шестого года, на котором, как ему казалось, он приехал. На машине этой марки он ездил в школе, но после ее окончания она вся рассыпалась, и с тех пор Сонни предпочитал «плимуты», однако напрочь забыл об этом.
Самое пугающее в этих провалах памяти было то, что его сознание как бы старело. На месте парковки стояли, конечно, машины, выпущенные в восьмидесятых годах, но ему, бродящему среди них, виделись легковые и грузовые машины пятидесятых. Звоня в полицию, он (что самое примечательное) правильно указал номерной знак своей последней машины. Дверь шашлычной-забегаловки, которая, кстати, называлась «Аппетитный кусочек», как бы вела в прошлое. Миновав ее, Сонни словно на короткое время возвращался на несколько десятилетий назад.
Последующие недели он тщательно оглядывал свою машину прежде, чем войти в ресторан или кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137