Хотя это слишком дорого.
Летти удержалась от искушения сказать ей: «По рукам!». Она часто слышала, что продавцы так говорят. Да, она продала вазу и не продешевила.
– Благодарю вас, мадам, – сказала она спокойно, по возможности аккуратно заворачивая покупку в кусок газеты. И лишь когда деньги были в кассе, а посетители ушли, она вспомнила о Дэвиде Бейроне.
Он смотрел на нее, словно оценивая по достоинству, и, хотя он был здесь посторонний человек, а не инспектор, она загордилась.
– Вы очень хорошо управляетесь с покупателями, – искренне сказал он, и она еще выше задрала подбородок.
– Это… магазин моего отца. И я знаю, как здесь нужно вести себя. Я полагаю, что и вы знаете, как нужно работать в магазине вашего отца.
– Конечно, – серьезно согласился он, но в его глазах заплясали веселые огоньки.
«Нет, – решила она, – он совсем не красив. Нос определенно слишком длинный, а лицо слишком узкое. Но у него карие глаза и густые ресницы. А его рот… ах, какой у него рот! Добродушный и широкий, а губы в уголках загибаются кверху».
– Что ж! – решительно сказала она, стараясь заглушить дрожь в груди.
Она вздрогнула от его веселого смеха, мгновенно сообразив, что это не над ней.
– Интересно, кто такая Алиса? – хохотал он. – Наверное, несчастная служанка этой мадам. Не сомневаюсь, что она вычтет из ее скудного жалованья за эту бесценную вещь. По виду этой мадам не скажешь, чтобы она смогла позволить себе что-нибудь более дорогое, но не сомневайтесь, она возьмет с этой бедной девушки больше, чем вы с нее запросили!
Она еще никогда не слышала, чтобы он говорил так много. В его голосе звучали симпатия и понимание, и Летти вдруг сама рассмеялась.
Дэвид улыбнулся ей.
– Я заехал к вам, – сказал он, – чтобы спросить, не хотите ли вы днем отправиться со мной на прогулку? Сегодня очень хороший день.
Летти не колебалась.
– О, очень хочу! – вырвалось у нее.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Воскресный обед удался на славу. Маленькие кусочки говядины, немного овощей, йоркширский пудинг, пропитанный подливкой и нарезанный тонкими ломтиками, – все было великолепно. И отец, самым дружелюбным тоном беседующий с Дэвидом о делах магазина.
Люси на этот раз великодушно согласилась, чтобы днем они все вчетвером поехали в парк Виктория, но сразу уточнила, что там они с Джеком оставят их.
Эта поездка была совсем не похожа на те, когда Летти ездила с подругами, стараясь перекричать грохот трамвая, говоря то громче, то тише. Сейчас Дэвид сидел рядом с ней на деревянном сиденье и защищал от резких толчков. Казалось, в разговоре не было никакой нужды.
Летти и ее подруги часто проводили день в парке, бросая на парней лукавые взгляды и притворяясь, что не замечают их реакции, качая головами на каждую нахальную реплику и тут же язвительно отвечая на нее. Но быть в парке со своим парнем – это совсем другое.
Однажды она позволила Биллу Бинзу пригласить ее в парк, но с ним было совсем не интересно. А сегодня, рядом с Дэвидом, с мужчиной, она чувствовала себя странно хорошо. Он заботился о ней и защищал, вежливо поддерживая за локоть. Она пока стеснялась взять его под руку. Может, в следующий раз, если он снова пригласит ее. Она страстно молилась, чтобы это случилось.
Она также молила Бога, чтобы Люси и Джек остались с ними. Мысль, что она может оказаться с Дэвидом наедине, приводила ее в ужасное волнение. Господи, о чем она будет с ним говорить? К счастью, Люси, казалось, не собиралась покидать их, они все вместе подошли к огороженной площадке с оленями.
– Ах, они божественны! – вздохнула Летти. Несколько оленей подошли так близко, что можно было коснуться их черных ноздрей. Она почувствовала, что рука Дэвида крепче сжала ее локоть, готовая помочь ей в случае опасности.
Но эти элегантные существа были безобидны, и как интересно наблюдать за ними!
– Жаль, что мы ничего не купили, чтобы угостить их, – сказала она, тщательно следя за своими словами.
Самка оленя коснулась губами ее пальца в перчатке, слегка дернула за нее и разочарованно пошла прочь.
– Ой, она уходит!
Сняв перчатку, Летти просунула ее через ячейку сетки, помахивая ею и пытаясь заманить животное обратно. Оно понюхало перчатку, аккуратно коснулось ткани языком, мягко взяло зубами и слегка потянуло.
– Ой, как смешно! – засмеялась Летти и услышала, что Дэвид тоже смеется. Она подергала за перчатку, но почувствовала, что животное крепко ее держит. Она постаралась выдернуть ее, и ее смех сменился тревожным возгласом:
– Дэвид! Она забрала у меня перчатку. Она не отдает! О, помоги!
Люси тоже тихо вскрикнула.
Рука Дэвида, теплая и сильная, легла на ее руку, но оказалось, что изящное животное необычайно сильно. Перчатка порвалась, в руках у Летти осталась ее верхняя часть, и она в замешательстве смотрела на остальную, свисавшую изо рта животного и медленно исчезающую за его зубами. Самка оленя с удовольствием сжевала свой приз, и он навсегда исчез в ее горле.
В испуге, что животное вот-вот свалится замертво, Летти полностью потеряла контроль над своим произношением:
– О Боже! Что нам делать? Нам придется платить, если она умрет!
Люси начала смеяться. Летти повернулась к ней.
– Ну давай, смейся. Это были мои лучшие перчатки. Папа купил их мне на день рождения. Он будет ужасно рассержен.
Люси подавила смех, решив, что в такой ситуации это действительно неуместно.
– Он никогда не сердится на тебя, потому что ты его любимица.
Забыв про перчатки, Летти удивленно посмотрела на нее.
– Я не его любимица! Он думает обо мне не больше, чем о тебе или Винни.
Лицо Люси напряглось.
– Он всегда думает о тебе больше, чем обо мне и Винни. С тех пор, как он потерял сыновей, ты была его любимицей.
Летти вздрогнула. Ее младшие братья умерли пять лет назад один за другим. Восьмилетний Артур от менингита, а через два месяца Джимми, которому только исполнилось одиннадцать, от аппендицита. Отец так никогда и не оправился от этого горя.
– И я знаю, почему, – продолжала Люси, не очень понимая, зачем это говорит. – Ты трясешься над тем же старым хламом, что и он.
– Я не трясусь. Просто мне и папе нравятся одни и те же вещи.
– Старая рухлядь, которую он называет «искусством»? – Люси неестественно засмеялась. – Она не стоит и ломаного гроша.
– Ты не понимаешь, – оборвала ее Летти. – Однажды он найдет что-нибудь действительно стоящее, получит много денег, купит магазин получше и займется настоящим искусством – этого ему всегда и хотелось…
Люси цинично рассмеялась. – Этого тебе всегда хотелось. Кровь бросилась Летти в голову.
– Что ты, собственно, имеешь в виду?
Джек схватил Люси за руку, округлые черты его лица напряглись.
Дэвид, в свою очередь, взял за руку Летти.
– Я куплю тебе новые перчатки, – сказал он твердо, и она мгновенно успокоилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Летти удержалась от искушения сказать ей: «По рукам!». Она часто слышала, что продавцы так говорят. Да, она продала вазу и не продешевила.
– Благодарю вас, мадам, – сказала она спокойно, по возможности аккуратно заворачивая покупку в кусок газеты. И лишь когда деньги были в кассе, а посетители ушли, она вспомнила о Дэвиде Бейроне.
Он смотрел на нее, словно оценивая по достоинству, и, хотя он был здесь посторонний человек, а не инспектор, она загордилась.
– Вы очень хорошо управляетесь с покупателями, – искренне сказал он, и она еще выше задрала подбородок.
– Это… магазин моего отца. И я знаю, как здесь нужно вести себя. Я полагаю, что и вы знаете, как нужно работать в магазине вашего отца.
– Конечно, – серьезно согласился он, но в его глазах заплясали веселые огоньки.
«Нет, – решила она, – он совсем не красив. Нос определенно слишком длинный, а лицо слишком узкое. Но у него карие глаза и густые ресницы. А его рот… ах, какой у него рот! Добродушный и широкий, а губы в уголках загибаются кверху».
– Что ж! – решительно сказала она, стараясь заглушить дрожь в груди.
Она вздрогнула от его веселого смеха, мгновенно сообразив, что это не над ней.
– Интересно, кто такая Алиса? – хохотал он. – Наверное, несчастная служанка этой мадам. Не сомневаюсь, что она вычтет из ее скудного жалованья за эту бесценную вещь. По виду этой мадам не скажешь, чтобы она смогла позволить себе что-нибудь более дорогое, но не сомневайтесь, она возьмет с этой бедной девушки больше, чем вы с нее запросили!
Она еще никогда не слышала, чтобы он говорил так много. В его голосе звучали симпатия и понимание, и Летти вдруг сама рассмеялась.
Дэвид улыбнулся ей.
– Я заехал к вам, – сказал он, – чтобы спросить, не хотите ли вы днем отправиться со мной на прогулку? Сегодня очень хороший день.
Летти не колебалась.
– О, очень хочу! – вырвалось у нее.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Воскресный обед удался на славу. Маленькие кусочки говядины, немного овощей, йоркширский пудинг, пропитанный подливкой и нарезанный тонкими ломтиками, – все было великолепно. И отец, самым дружелюбным тоном беседующий с Дэвидом о делах магазина.
Люси на этот раз великодушно согласилась, чтобы днем они все вчетвером поехали в парк Виктория, но сразу уточнила, что там они с Джеком оставят их.
Эта поездка была совсем не похожа на те, когда Летти ездила с подругами, стараясь перекричать грохот трамвая, говоря то громче, то тише. Сейчас Дэвид сидел рядом с ней на деревянном сиденье и защищал от резких толчков. Казалось, в разговоре не было никакой нужды.
Летти и ее подруги часто проводили день в парке, бросая на парней лукавые взгляды и притворяясь, что не замечают их реакции, качая головами на каждую нахальную реплику и тут же язвительно отвечая на нее. Но быть в парке со своим парнем – это совсем другое.
Однажды она позволила Биллу Бинзу пригласить ее в парк, но с ним было совсем не интересно. А сегодня, рядом с Дэвидом, с мужчиной, она чувствовала себя странно хорошо. Он заботился о ней и защищал, вежливо поддерживая за локоть. Она пока стеснялась взять его под руку. Может, в следующий раз, если он снова пригласит ее. Она страстно молилась, чтобы это случилось.
Она также молила Бога, чтобы Люси и Джек остались с ними. Мысль, что она может оказаться с Дэвидом наедине, приводила ее в ужасное волнение. Господи, о чем она будет с ним говорить? К счастью, Люси, казалось, не собиралась покидать их, они все вместе подошли к огороженной площадке с оленями.
– Ах, они божественны! – вздохнула Летти. Несколько оленей подошли так близко, что можно было коснуться их черных ноздрей. Она почувствовала, что рука Дэвида крепче сжала ее локоть, готовая помочь ей в случае опасности.
Но эти элегантные существа были безобидны, и как интересно наблюдать за ними!
– Жаль, что мы ничего не купили, чтобы угостить их, – сказала она, тщательно следя за своими словами.
Самка оленя коснулась губами ее пальца в перчатке, слегка дернула за нее и разочарованно пошла прочь.
– Ой, она уходит!
Сняв перчатку, Летти просунула ее через ячейку сетки, помахивая ею и пытаясь заманить животное обратно. Оно понюхало перчатку, аккуратно коснулось ткани языком, мягко взяло зубами и слегка потянуло.
– Ой, как смешно! – засмеялась Летти и услышала, что Дэвид тоже смеется. Она подергала за перчатку, но почувствовала, что животное крепко ее держит. Она постаралась выдернуть ее, и ее смех сменился тревожным возгласом:
– Дэвид! Она забрала у меня перчатку. Она не отдает! О, помоги!
Люси тоже тихо вскрикнула.
Рука Дэвида, теплая и сильная, легла на ее руку, но оказалось, что изящное животное необычайно сильно. Перчатка порвалась, в руках у Летти осталась ее верхняя часть, и она в замешательстве смотрела на остальную, свисавшую изо рта животного и медленно исчезающую за его зубами. Самка оленя с удовольствием сжевала свой приз, и он навсегда исчез в ее горле.
В испуге, что животное вот-вот свалится замертво, Летти полностью потеряла контроль над своим произношением:
– О Боже! Что нам делать? Нам придется платить, если она умрет!
Люси начала смеяться. Летти повернулась к ней.
– Ну давай, смейся. Это были мои лучшие перчатки. Папа купил их мне на день рождения. Он будет ужасно рассержен.
Люси подавила смех, решив, что в такой ситуации это действительно неуместно.
– Он никогда не сердится на тебя, потому что ты его любимица.
Забыв про перчатки, Летти удивленно посмотрела на нее.
– Я не его любимица! Он думает обо мне не больше, чем о тебе или Винни.
Лицо Люси напряглось.
– Он всегда думает о тебе больше, чем обо мне и Винни. С тех пор, как он потерял сыновей, ты была его любимицей.
Летти вздрогнула. Ее младшие братья умерли пять лет назад один за другим. Восьмилетний Артур от менингита, а через два месяца Джимми, которому только исполнилось одиннадцать, от аппендицита. Отец так никогда и не оправился от этого горя.
– И я знаю, почему, – продолжала Люси, не очень понимая, зачем это говорит. – Ты трясешься над тем же старым хламом, что и он.
– Я не трясусь. Просто мне и папе нравятся одни и те же вещи.
– Старая рухлядь, которую он называет «искусством»? – Люси неестественно засмеялась. – Она не стоит и ломаного гроша.
– Ты не понимаешь, – оборвала ее Летти. – Однажды он найдет что-нибудь действительно стоящее, получит много денег, купит магазин получше и займется настоящим искусством – этого ему всегда и хотелось…
Люси цинично рассмеялась. – Этого тебе всегда хотелось. Кровь бросилась Летти в голову.
– Что ты, собственно, имеешь в виду?
Джек схватил Люси за руку, округлые черты его лица напряглись.
Дэвид, в свою очередь, взял за руку Летти.
– Я куплю тебе новые перчатки, – сказал он твердо, и она мгновенно успокоилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91