Он не сможет отказаться, – сказал Дэвид решительно и не стал слушать ее возражений.
В воскресенье, когда Люси и Джек, несмотря на холодный сырой ветер и начинающийся снег, отправились на прогулку, Дэвид подошел к отцу.
Летти решила не мешать и ушла на кухню. Сидя около узкого, покрытого толстой скатертью стола, она бесцельно смотрела вокруг. На этой плите мать обычно готовила изумительный пудинг; сейчас этим занималась Летти. В нише за плитой, в кухонном шкафу на крючках висели чашки. Рядом одна над другой располагались несколько полок. На них лежали массивные чугунные сковородки, перевернутые дном кверху, чтобы кухонная грязь не оседала на них. На газовой конфорке стоял еще не остывший тяжелый железный чайник. В углу находился медный котел, а рядом, под мутным зеркалом, – раковина, в которой не только мыли посуду, но и умывалась вся семья.
За закрашенной стеклянной дверью была лоджия, огороженная железными перилами, там стояла машина для отжима белья, на побеленной кирпичной стене висел жестяной бак, за деревянной стенкой находился туалет.
Летти поглядела на часы, стоявшие на отдельной маленькой полке. Два тридцать, без двадцати три, без четверти… Дэвид уже полчаса разговаривал с отцом, и не только о маме, но и об их женитьбе. Она знала, что отец согласится со вторым предложением, хотя ей так хотелось надеяться, что он примет оба. Она вспомнила, как Джек ходил разговаривать с отцом, и как они оба появились, сияющие, перед задыхающейся от счастья Люси. Летти ждала, когда и для нее наступит эта удивительная минута. Скоро, очень скоро. Она изо всех сил прислушивалась, пытаясь разобрать, что они говорят. Она слышала тихий голос отца и чуть более отчетливый Дэвида, но оба говорили так негромко, что через закрытую дверь гостиной она ничего не могла разобрать.
Один раз ей показалось, что Дэвид повысил голос, и у нее упало сердце. Отец, как всегда, оставался спокоен. Но он мог быть страшно упрямым. Наверное, он отказался от денег, которые ему предлагал Дэвид. Голос Дэвида изменился, и у Летти появилась надежда.
Она пребывала в лихорадочном возбуждении, и когда Дэвид вошел на кухню, вскочила ему навстречу. Только тут она сообразила, что он вернулся один, и его глаза печальны.
– Твой отец – хороший человек, – произнес он, сделав Летти знак сесть на стул. – Он сказал, что благодарен за то, что я пытаюсь сделать для твоей матери, но…
Он остановился и отвернулся к закрашенной двери на балкон.
– Ты знаешь, – сказал он, не поворачиваясь, что ее болезнь зашла слишком далеко, чтобы надеяться на выздоровление и на то, что деньги ей помогут?
Она знала, но отказывалась верить.
Дэвид резко повернулся, и Летти посмотрела ему в глаза. Какая-то тяжесть навалилась ей на грудь, и ей трудно стало дышать. Она прижала руку ко рту, в глазах все помутилось от слез.
– Скоро?
– Доктор сказал отцу перед Рождеством, что речь идет о нескольких месяцах.
– И он ничего нам не сказал?!
– Может быть, он думал, что так будет лучше, а, может, просто не мог вам этого сказать.
– О бедный папа! Что он будет делать?
Она встала и, шатаясь, сделала несколько шагов. Дэвид подошел к ней, чтобы поддержать ее. Она уткнулась головой ему в грудь, и слова ее стали невнятны.
– Дэвид, я не могу думать о том, что ты и я… о свадьбе… Это кажется так…
– Вот поэтому я ничего ему и не сказал, – ответил Дэвид, когда она умолкла.
Летти выпрямилась и сквозь слезы посмотрела на него.
– Ты ничего не сказал отцу? Он кисло улыбнулся.
– Сейчас неподходящий момент.
– Но ты все еще хочешь на мне жениться? – Она тут же пожалела, что спросила об этом. – О Дэвид, прости. Я не знаю, почему я сказала это. Я не хочу быть такой эгоисткой, когда…
К ее удивлению, он крепко обнял ее, его губы прижались к ее губам.
Он поцеловал ее, как тогда в такси, когда она просила, чтобы он познакомил ее со своими родителями. Но тогда рядом был шофер, и поцелуй Дэвида не мог быть таким долгим. А здесь, за плотно закрытой кухонной дверью, они были одни. Конечно, ей не следует позволять ему так целовать себя. Наверное, порядочная девушка не позволила бы, чтобы ее так целовали до свадьбы?
– Мы не должны… – попыталась сказать она, но из-за поцелуя слова ее были неразборчивы.
Слегка оторвав губы, Дэвид прошептал:
– Ведь ты же любишь меня, дорогая. И я люблю тебя. И мы поженимся, моя милая, сладкая, бесценная…
Ей казалось, что все это происходит не с ней, Летти Банкрофт, восемнадцати с половиной лет от роду, не ведавшей до сих пор страсти, бурлящей в жилах влюбленных, заставляющей их забыть все на свете. В этот момент она чувствовала себя старой и мудрой, как сама жизнь, и в то же время молодой и сильной. Прижавшись губами к его губам, она хотела, чтобы он задушил ее в своих объятиях.
Когда Дэвид вдруг отпустил ее, она слегка покачнулась, пытаясь обрести равновесие, пока повседневный вид их грязной кухни не принял четкие очертания. Она рассмеялась.
– О, Дэвид, я так люблю тебя, – выдохнула она, удивляясь, каким мрачным стало его лицо, и понимая, что он думает о ее матери.
В этот год Артур Банкрофт увидел, как его младшая дочь из смешливой девчонки, за которой бегали все местные ребята, превратилась в женщину с мечтательным взглядом. Летти была влюблена, и эта любовь сделала ее печальной.
Отец тоже был печален, печален и опустошен. Он не хотел отдавать свою девочку никакому мужчине, но таков закон природы, и с этим ничего нельзя поделать.
– Я знаю, что ты и Дэвид собираетесь пожениться, – сказал он. – Летиция, я хочу, чтобы ты была счастлива, но сейчас я могу думать только о твоей маме.
Безутешный голос отца стал тише, и Летти обхватила руками его сгорбленные плечи.
– Я знаю, папа. Не беспокойся о нас. Тебе достаточно забот с мамой.
– Не подумай, что я не хочу видеть вас счастливыми. Просто я чувствую, что для меня в жизни ничего не остается. Когда… – Он внезапно остановился, потом продолжил: – Если с твоей мамой что-нибудь случится, моя жизнь тоже кончится.
У Летти комок подступил к горлу.
– Не говори так, папа. С мамой все будет хорошо.
– Люцилла скоро выйдет замуж, – продолжал он горестно, – а я не знаю, что нужно делать. Кто поможет подготовить свадьбу?
Летти нежно обняла его.
– А я здесь зачем, папа? Я сделаю все, что нужно, и Люси тоже поможет. Если она хочет по-настоящему хорошую свадьбу.
Было приятно видеть, как облегчение появилось в серо-голубых глазах отца.
– Не беспокойся, – решительно сказала она и так же решительно выбросила из головы все мысли о своей свадьбе с Дэвидом. Это может подождать. Есть более важные дела, к тому же подготовка свадьбы Люси, назначенной на апрель, отвлечет ее от пугающих мыслей о быстро угасающей жизни матери.
Со свадьбой Джека и Люси особых хлопот не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
В воскресенье, когда Люси и Джек, несмотря на холодный сырой ветер и начинающийся снег, отправились на прогулку, Дэвид подошел к отцу.
Летти решила не мешать и ушла на кухню. Сидя около узкого, покрытого толстой скатертью стола, она бесцельно смотрела вокруг. На этой плите мать обычно готовила изумительный пудинг; сейчас этим занималась Летти. В нише за плитой, в кухонном шкафу на крючках висели чашки. Рядом одна над другой располагались несколько полок. На них лежали массивные чугунные сковородки, перевернутые дном кверху, чтобы кухонная грязь не оседала на них. На газовой конфорке стоял еще не остывший тяжелый железный чайник. В углу находился медный котел, а рядом, под мутным зеркалом, – раковина, в которой не только мыли посуду, но и умывалась вся семья.
За закрашенной стеклянной дверью была лоджия, огороженная железными перилами, там стояла машина для отжима белья, на побеленной кирпичной стене висел жестяной бак, за деревянной стенкой находился туалет.
Летти поглядела на часы, стоявшие на отдельной маленькой полке. Два тридцать, без двадцати три, без четверти… Дэвид уже полчаса разговаривал с отцом, и не только о маме, но и об их женитьбе. Она знала, что отец согласится со вторым предложением, хотя ей так хотелось надеяться, что он примет оба. Она вспомнила, как Джек ходил разговаривать с отцом, и как они оба появились, сияющие, перед задыхающейся от счастья Люси. Летти ждала, когда и для нее наступит эта удивительная минута. Скоро, очень скоро. Она изо всех сил прислушивалась, пытаясь разобрать, что они говорят. Она слышала тихий голос отца и чуть более отчетливый Дэвида, но оба говорили так негромко, что через закрытую дверь гостиной она ничего не могла разобрать.
Один раз ей показалось, что Дэвид повысил голос, и у нее упало сердце. Отец, как всегда, оставался спокоен. Но он мог быть страшно упрямым. Наверное, он отказался от денег, которые ему предлагал Дэвид. Голос Дэвида изменился, и у Летти появилась надежда.
Она пребывала в лихорадочном возбуждении, и когда Дэвид вошел на кухню, вскочила ему навстречу. Только тут она сообразила, что он вернулся один, и его глаза печальны.
– Твой отец – хороший человек, – произнес он, сделав Летти знак сесть на стул. – Он сказал, что благодарен за то, что я пытаюсь сделать для твоей матери, но…
Он остановился и отвернулся к закрашенной двери на балкон.
– Ты знаешь, – сказал он, не поворачиваясь, что ее болезнь зашла слишком далеко, чтобы надеяться на выздоровление и на то, что деньги ей помогут?
Она знала, но отказывалась верить.
Дэвид резко повернулся, и Летти посмотрела ему в глаза. Какая-то тяжесть навалилась ей на грудь, и ей трудно стало дышать. Она прижала руку ко рту, в глазах все помутилось от слез.
– Скоро?
– Доктор сказал отцу перед Рождеством, что речь идет о нескольких месяцах.
– И он ничего нам не сказал?!
– Может быть, он думал, что так будет лучше, а, может, просто не мог вам этого сказать.
– О бедный папа! Что он будет делать?
Она встала и, шатаясь, сделала несколько шагов. Дэвид подошел к ней, чтобы поддержать ее. Она уткнулась головой ему в грудь, и слова ее стали невнятны.
– Дэвид, я не могу думать о том, что ты и я… о свадьбе… Это кажется так…
– Вот поэтому я ничего ему и не сказал, – ответил Дэвид, когда она умолкла.
Летти выпрямилась и сквозь слезы посмотрела на него.
– Ты ничего не сказал отцу? Он кисло улыбнулся.
– Сейчас неподходящий момент.
– Но ты все еще хочешь на мне жениться? – Она тут же пожалела, что спросила об этом. – О Дэвид, прости. Я не знаю, почему я сказала это. Я не хочу быть такой эгоисткой, когда…
К ее удивлению, он крепко обнял ее, его губы прижались к ее губам.
Он поцеловал ее, как тогда в такси, когда она просила, чтобы он познакомил ее со своими родителями. Но тогда рядом был шофер, и поцелуй Дэвида не мог быть таким долгим. А здесь, за плотно закрытой кухонной дверью, они были одни. Конечно, ей не следует позволять ему так целовать себя. Наверное, порядочная девушка не позволила бы, чтобы ее так целовали до свадьбы?
– Мы не должны… – попыталась сказать она, но из-за поцелуя слова ее были неразборчивы.
Слегка оторвав губы, Дэвид прошептал:
– Ведь ты же любишь меня, дорогая. И я люблю тебя. И мы поженимся, моя милая, сладкая, бесценная…
Ей казалось, что все это происходит не с ней, Летти Банкрофт, восемнадцати с половиной лет от роду, не ведавшей до сих пор страсти, бурлящей в жилах влюбленных, заставляющей их забыть все на свете. В этот момент она чувствовала себя старой и мудрой, как сама жизнь, и в то же время молодой и сильной. Прижавшись губами к его губам, она хотела, чтобы он задушил ее в своих объятиях.
Когда Дэвид вдруг отпустил ее, она слегка покачнулась, пытаясь обрести равновесие, пока повседневный вид их грязной кухни не принял четкие очертания. Она рассмеялась.
– О, Дэвид, я так люблю тебя, – выдохнула она, удивляясь, каким мрачным стало его лицо, и понимая, что он думает о ее матери.
В этот год Артур Банкрофт увидел, как его младшая дочь из смешливой девчонки, за которой бегали все местные ребята, превратилась в женщину с мечтательным взглядом. Летти была влюблена, и эта любовь сделала ее печальной.
Отец тоже был печален, печален и опустошен. Он не хотел отдавать свою девочку никакому мужчине, но таков закон природы, и с этим ничего нельзя поделать.
– Я знаю, что ты и Дэвид собираетесь пожениться, – сказал он. – Летиция, я хочу, чтобы ты была счастлива, но сейчас я могу думать только о твоей маме.
Безутешный голос отца стал тише, и Летти обхватила руками его сгорбленные плечи.
– Я знаю, папа. Не беспокойся о нас. Тебе достаточно забот с мамой.
– Не подумай, что я не хочу видеть вас счастливыми. Просто я чувствую, что для меня в жизни ничего не остается. Когда… – Он внезапно остановился, потом продолжил: – Если с твоей мамой что-нибудь случится, моя жизнь тоже кончится.
У Летти комок подступил к горлу.
– Не говори так, папа. С мамой все будет хорошо.
– Люцилла скоро выйдет замуж, – продолжал он горестно, – а я не знаю, что нужно делать. Кто поможет подготовить свадьбу?
Летти нежно обняла его.
– А я здесь зачем, папа? Я сделаю все, что нужно, и Люси тоже поможет. Если она хочет по-настоящему хорошую свадьбу.
Было приятно видеть, как облегчение появилось в серо-голубых глазах отца.
– Не беспокойся, – решительно сказала она и так же решительно выбросила из головы все мысли о своей свадьбе с Дэвидом. Это может подождать. Есть более важные дела, к тому же подготовка свадьбы Люси, назначенной на апрель, отвлечет ее от пугающих мыслей о быстро угасающей жизни матери.
Со свадьбой Джека и Люси особых хлопот не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91