– У тебя месячные?
– Нет, – нахмурилась Камилия.
– Иди в ванну, посмотри, что такое. Камилия вернулась через минуту и сказала:
– Ничего.
– Как ты упала – поскользнулась, а потом?..
Камилия показала, разведя пальцы, как ножницы. Дахиба посмотрела на нее огорченно и заторопила:
– Иди скорей домой, девочка, и расскажи бабушке, как это случилось.
– Но зачем? Я не ушиблась. Мне не больно. И этот человек придет к чаю.
– Послушай меня. Иди к бабушке. Расстроенная Камилия пошла домой и у садовой калитки увидела Амиру, которая ждала ее с зонтиком в руках.
– Прости меня, умма, я не должна была так убегать из дома.
– Прощает Бог. Ты промокла, переоденься. Ну, почему ты так себя ведешь?
Камилия вздохнула:
– Умма, я не могу выйти замуж за Джамала.
– Ладно, поговорим об этом потом. – Амира повернулась и пошла к дому.
– Умма, я упала.
– Как?
– На улице. Тротуар был мокрый от дождя, и я поскользнулась. Ноги у меня разъехались вот так, – девушка показала на пальцах. – И была кровь.
Узнав, что месячные были две недели назад, Амира нахмурилась.
– Что такое, умма? – забеспокоилась Камилия. – Что со мной случилось?
– Доверься Богу, дитя мое. Надо кое-что сделать. Но отцу не говори.
Амира знала, что надо сделать. В Каире есть хирурги, которые это умеют. И сохранят тайну, если побольше заплатить.
Амира и Камилия поднимались по лестнице на четвертый этаж. Женщина назначила время после вечерней молитвы. Амира постучала; дверь открыла служанка в клеенчатом фартучке.
– Скажите доктору аль-Малаким, что мы пришли. К удивлению Амиры, женщина сказала, что она и есть доктор аль-Малаким, и провела их через гостиную в цветастых обоях со скромной мебелью, семейными фотографиями на телевизоре, наполненную смешанным запахом жареной баранины с луком и дезинфекции, в спальню. На кровати была постелена чистая простыня, под ней – клеенка. Рядом с кроватью на маленьком столике лежали свертки ваты и марли, шприцы для подкожных впрыскиваний и мисочки с хирургическими инструментами, погруженными в какую-то зеленую жидкость.
– Пусть она ложится, саида, – сказала женщина. – Только трусики снимет.
– Это не больно? – спросила Амира. – По телефону вы обещали…
– Нет, не больно, – успокоила ее женщина. – Бог дал мне умение, доверьтесь мне. Может быть, вы подождете в другой комнате?
Но Амира села на край кровати и, сжимая руки Камилии, сказала ей:
– Все будет хорошо. Через несколько минут все кончится. Женщина поставила лампу на стул в изножье кровати, зажгла ее и ласково спросила:
– Ну, так как же это случилось?
Амира повторила то, что рассказала ей Камилия. Женщина взяла шприц и сказала:
– Читай суру «Фатиха», детка. Больно не будет.
– Что мне сделали, умма? – спросила Камилия, когда они вышли из такси. У нее кружилась голова после анестезии и что-то горячо пульсировало между ног. Амира помогла ей войти в дом, и они добрались до спальни, никого, к счастью, не встретив на пути.
Помогая Камилии надеть ночную рубашку, Амира объяснила ей:
– Когда ты упала, у тебя произошел разрыв девственной плевы. У некоторых девушек она очень хрупкая. Доктор аль-Малаким восстановила ее, и после свадебной ночи семья сохранит свою честь, иншалла.
– Но я же не виновата! – возмутилась Камилия. – Это несчастный случай. Я – девушка.
– Но мы не могли бы этого доказать. На брачной простыне не было бы крови, и Джамал Рашид решил бы, что ты не девушка. А теперь все восстановлено и никто не узнает о нашем визите к доктору аль-Малаким. Спи, мое дитя, завтра все пройдет, как не бывало.
Но Камилия всю ночь не спала от боли, днем боль еще усилилась, а вечером она упала в обморок на кухне. Амира потрогала ее лоб – у девушки была лихорадка. Пришлось обо всем рассказать Ибрахиму; он осмотрел дочь и сурово сказал Амире:
– Ей занесли инфекцию в матку. Я отвезу ее в больницу.
Камилия провела две недели в больнице Каср эль-Айни. Когда она стала поправляться, родственницы из дома на улице Райских Дев целый день просиживали в ее палате и болтали в коридорах. Палата была полна цветов, Камилию закармливали домашними кушаньями. Посылала цветы Дахиба, в записках она передавала Камилии привет от Payфа и от красавца цензора.
В день, когда Камилия вышла из больницы, Ибрахим мрачно сказал матери:
– После воспаления в матке остались рубцы, и Камилия не сможет иметь детей. – «И у меня не будет ни сыновей, ни внуков мужского пола», – добавил он про себя.
Хотя всем говорили, что Камилия лежала в больнице с лихорадкой, неясные слухи просочились, и Джамал Рашид разорвал помолвку. Родственники смотрели на Камилию сочувственно – она теперь не станет ни женой, ни матерью и обречена на участь старой девы.
Оставшись наедине с внучкой, Амира сказала:
– Не горюй, внучка моего сердца, пока я жива, у тебя есть родной дом. – И Камилия вспомнила всех женщин, которых в годы ее детства и юности собирала в своем доме Амира, нежеланных, ненужных или опозоренных, собравшихся в этом гнезде, как вспугнутые птицы.
– Но что это со мной случилось, умма? Я ни в чем не виновата…
– Это Божья воля, мы не должны спрашивать. Ничто не совершается помимо воли Предвечного. Он позаботится о тебе.
Умма права, она всегда права – Камилия положилась на Божью волю. Но иногда вспоминала о красивом цензоре, с которым она так и не познакомилась.
ГЛАВА 6
Тридцать шесть родичей семьи Рашидов собрались под крышей дома на улице Райских Дев и читали молитвы, посвященные большому празднику. В ночь Лайлат аль-Мирадж Пророк Мухаммед проскакал на крылатом коне из Аравии в Иерусалим, был там вознесен на небо и вернулся к верующим, получив от Бога Пять заповедей – пять ежедневных молитв ислама.
На улицах Каира задувал ветер из пустыни – хамсин, – бросая песок в лица прохожих, ветер скрипел старинными ставнями дома Рашидов и раскачивал медные фонари на красивых цепях. Амира внимала молитве, но в мыслях ее была тревога – в эту святую ночь, когда собралась вся семья, Омара и Ясмины не было на улице Райских Дев.
Ясмина пробиралась по улицам вдоль стен, закрывая лицо шарфом от хлещущего песком ветра, страдая от невыносимой боли. Прохожих не было, и она чувствовала себя одинокой в обезумевшей вселенной.
Омар ударил ее так сильно, что она испугалась за ребенка в своей утробе и убежала. В мрачную, ветреную ночь ей светили издалека золотые окна дома на улице Райских Дев, обители мира и покоя.
Ибрахим продолжал молитву, и Камилия вместе с другими слушала и повторяла его слова. Четыре месяца прошло со дня несчастного случая; Камилия ни разу не была за это время у Дахибы, перестала ходить и на уроки балета, не встречалась с друзьями. Она решила – как ее тетки, старые девы, – существовать на периферии жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121