– Я всю ночь пробыла с ним, стараясь успокоить его на ваш счет и, конечно, в связи с потерей его друга, вашего усопшего и горячо оплакиваемого супруга, графа.
Только сейчас Барбара снизошла до того, чтобы приветствовать епископа кивком:
– Милорд епископ. Я так мечтаю услышать вашу поминальную службу по бедному Уэверби.
Епископ кашлянул.
– Если король соблаговолит дать свое согласие на то, чтобы я оставался с моей убитой горем племянницей, я, разумеется, это сделаю, но пока еще не подумал о теме своей проповеди.
Брови графини Каслмейн медленно поднялись:
– Неужели, милорд епископ? Разве не годится ветхозаветная притча о том, как царь Давид отправил на войну мужа Вирсавии, потому что вожделел ее? А это поучительно всегда, даже в наше время. Не так ли?
Улыбнувшись при виде ужаса, отразившегося на лице епископа, Барбара выплыла из комнаты на удивление быстро, если учесть огромный живот, в котором она носила королевского бастарда.
Джон Гилберт мчался сквозь пыльный день и туманную ночь, забыв о голоде и усталости, видя в каждом проплывавшем мимо облаке лицо Анны. Он выбирал самые короткие дороги в Лондон и несколько раз ухитрился ускользнуть от королевских патрулей, не решаясь встретиться с ними лицом к лицу, потому что у него не было ни шпаги, ни пистолетов, чтобы обороняться и защитить себя. Дважды он менял свою лошадь на ту, что паслась в поле, и при каждом обмене жители получали лучшую рабочую лошадь.
Снова наступило раннее утро, когда он добрался до Лондонского моста и отправился разыскивать баржу доктора Уиндема, чтобы получить известие об Анне.
Джон окликнул владельца баржи. Доктор открыл дверь каюты и уставился на него, не веря своим глазам.
– Входи поскорее, парень. Твои изображения развешаны по всему городу.
Джон поблагодарил лошадь, шлепнул ее по крупу, а потом смотрел ей вслед, пока она трусила по той стороне улицы, где протекала Темза. Он был уверен в том, что еще до наступления ночи скотина обретет нового хозяина.
Доктор настоял на том, чтобы Джон сел, и налил ему огромную кружку вина.
– Есть что-нибудь еще, что я могу сделать? – спросил он. – Не надо ли тебя полечить? – добавил он, жестом указав на детородные органы Джона.
– Как ты узнал? – спросил Джон.
– Слухи гуляют повсюду. Ему надо было защитить себя от сплетен черни. Они смеялись над ним, когда его карета проезжала по улицам после того, как ты пустил его гулять по Сент-Джеймс-парку в чем мать родила.
Прежде чем Джон успел открыть ему правду, доктора окликнули с берега. Сделав Джону знак оставаться вне поля зрения, доктор Уиндем ответил на зов, высунувшись в окно каюты.
– Я доктор Уиндем из Королевского медицинского колледжа. Кто нуждается в моем искусстве?
Джон расслышал ответ:
– Графиня Каслмейн потребовала вас во дворец. В вашем лечении нуждается графиня Уэверби, страдающая от боли. Вы должны тотчас же прибыть в Уайтхолл, а мы будем вас сопровождать.
Пока доктор разговаривал с королевским гвардейцем, Джон вскочил на ноги и принялся рыться в сундуке доктора, в котором, как ему было известно, были медицинские халаты. Он облачился в один из них, на котором были вышиты все знаки зодиака, схватил то, что принял за парик Филиберта, и напялил его.
Увидев его, доктор затряс головой так, что его собственный парик съехал набок.
– Ты не можешь ехать во дворец, Джон Гилберт, если не хочешь, чтобы твоя голова последовала за твоими… ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Очень хорошо понимаю, милый доктор, но у меня нет выбора. Если Анна больна, то моя судьба быть рядом с ней.
Доктор вздохнул.
– Печален тот день, когда доктор моего уровня становится пешкой в руках аристократов и мошенников, – пробормотал он.
Наклонившись, Джон по-дружески положил ему руку на плечо, а потом помог доктору сесть в лодку под королевским пологом. И так, опираясь о шелковые подушки, они поехали на гребной лодке, весла которой ударяли по воде в одном ритме с бурно бившимся сердцем Джона, направляясь к ступеням Вестминстера, оттуда к полю для парадов конных гвардейцев, и наконец оказались за стенами дворца Уайтхолл.
Час спустя Барбара Каслмейн уже спешила через помещения кордегардии и через поле. Капитан ожидал ее. Он склонился перед ней в низком поклоне.
– Следуйте за мной, миледи, если вам угодно.
Она вручила ему кошель, где позванивали гинеи, некоторые из которых были выиграны ею в карты за несколько долгих ночей. Она никогда не проигрывала, потому что ее партнеры по карточной игре хотели остаться в фаворе у короля и иметь к нему доступ.
– Вознагради своих людей за то, что им пришлось совершить столь быстрое путешествие, и пусть хранят молчание, – сказала она.
Капитан открыл дверь, поклонившись даме, и она отпустила его.
Низкорослый человечек в высоком парике сидел на скамейке. Увидев ее, он схватил свой медицинский саквояж и стремительно поднялся с места.
– Доктор Уиндем? Джосая Уиндем? – спросила она.
– Имею честь, ваша милость, быть тем самым врачом, за которым вы посылали, членом Королевского медицинского общества и выпускником университета Падуи, – сказал он, оглядывая ее фигуру и отмечая ее положение. – Я специалист по родовспоможению, могу сделать роды быстрыми и безболезненными.
Барбара улыбнулась:
– В таком случае женщины должны ценить вас гораздо больше, чем ваших собратьев по профессии. Но увы, ваша пациентка не я, по крайней мере пока еще не я. Я призвала вас сюда оказать помощь графине Уэверби.
– Миледи больна?
– Да. Она упала в обморок, узнав о смерти мужа, и, думаю, осмотрев ее, вы убедитесь, что она расшибла голову и что ей необходим деревенский воздух, чтобы предотвратить мозговую лихорадку, опасную для жизни.
Графиня Каслмейн протянула ему маленький кошелек с гинеями, чтобы помочь правильно поставить диагноз. Доктор посмотрел на него и покачал головой:
– Леди Анна – мой друг, и за ее лечение я не возьму ни фартинга. – Он лукаво улыбнулся: – Впрочем, я не хотел бы, чтобы мое столь непрофессиональное поведение получило широкую огласку.
Графиня Каслмейн скептически оглядела его. Благородство обычно не столь надежно, как золото. Но и оно может быть полезно. Графиня пожала плечами.
– Как вам угодно, доктор, но в таком случае вы еще более редкий представитель своей профессии.
В холле позади кордегардии раздался шум, дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джон Гилберт. Белый халат почти свалился с его широких плеч, парик вообще исчез.
– Я вызывала только одного доктора, – сказала графиня. – Кто это? – обратилась она к капитану.
– Он пытался пробраться во дворец, ваша милость.
– Этот человек мой помощник, графиня, – пророкотал Уиндем громовым голосом, никак не вязавшимся с его ростом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Только сейчас Барбара снизошла до того, чтобы приветствовать епископа кивком:
– Милорд епископ. Я так мечтаю услышать вашу поминальную службу по бедному Уэверби.
Епископ кашлянул.
– Если король соблаговолит дать свое согласие на то, чтобы я оставался с моей убитой горем племянницей, я, разумеется, это сделаю, но пока еще не подумал о теме своей проповеди.
Брови графини Каслмейн медленно поднялись:
– Неужели, милорд епископ? Разве не годится ветхозаветная притча о том, как царь Давид отправил на войну мужа Вирсавии, потому что вожделел ее? А это поучительно всегда, даже в наше время. Не так ли?
Улыбнувшись при виде ужаса, отразившегося на лице епископа, Барбара выплыла из комнаты на удивление быстро, если учесть огромный живот, в котором она носила королевского бастарда.
Джон Гилберт мчался сквозь пыльный день и туманную ночь, забыв о голоде и усталости, видя в каждом проплывавшем мимо облаке лицо Анны. Он выбирал самые короткие дороги в Лондон и несколько раз ухитрился ускользнуть от королевских патрулей, не решаясь встретиться с ними лицом к лицу, потому что у него не было ни шпаги, ни пистолетов, чтобы обороняться и защитить себя. Дважды он менял свою лошадь на ту, что паслась в поле, и при каждом обмене жители получали лучшую рабочую лошадь.
Снова наступило раннее утро, когда он добрался до Лондонского моста и отправился разыскивать баржу доктора Уиндема, чтобы получить известие об Анне.
Джон окликнул владельца баржи. Доктор открыл дверь каюты и уставился на него, не веря своим глазам.
– Входи поскорее, парень. Твои изображения развешаны по всему городу.
Джон поблагодарил лошадь, шлепнул ее по крупу, а потом смотрел ей вслед, пока она трусила по той стороне улицы, где протекала Темза. Он был уверен в том, что еще до наступления ночи скотина обретет нового хозяина.
Доктор настоял на том, чтобы Джон сел, и налил ему огромную кружку вина.
– Есть что-нибудь еще, что я могу сделать? – спросил он. – Не надо ли тебя полечить? – добавил он, жестом указав на детородные органы Джона.
– Как ты узнал? – спросил Джон.
– Слухи гуляют повсюду. Ему надо было защитить себя от сплетен черни. Они смеялись над ним, когда его карета проезжала по улицам после того, как ты пустил его гулять по Сент-Джеймс-парку в чем мать родила.
Прежде чем Джон успел открыть ему правду, доктора окликнули с берега. Сделав Джону знак оставаться вне поля зрения, доктор Уиндем ответил на зов, высунувшись в окно каюты.
– Я доктор Уиндем из Королевского медицинского колледжа. Кто нуждается в моем искусстве?
Джон расслышал ответ:
– Графиня Каслмейн потребовала вас во дворец. В вашем лечении нуждается графиня Уэверби, страдающая от боли. Вы должны тотчас же прибыть в Уайтхолл, а мы будем вас сопровождать.
Пока доктор разговаривал с королевским гвардейцем, Джон вскочил на ноги и принялся рыться в сундуке доктора, в котором, как ему было известно, были медицинские халаты. Он облачился в один из них, на котором были вышиты все знаки зодиака, схватил то, что принял за парик Филиберта, и напялил его.
Увидев его, доктор затряс головой так, что его собственный парик съехал набок.
– Ты не можешь ехать во дворец, Джон Гилберт, если не хочешь, чтобы твоя голова последовала за твоими… ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Очень хорошо понимаю, милый доктор, но у меня нет выбора. Если Анна больна, то моя судьба быть рядом с ней.
Доктор вздохнул.
– Печален тот день, когда доктор моего уровня становится пешкой в руках аристократов и мошенников, – пробормотал он.
Наклонившись, Джон по-дружески положил ему руку на плечо, а потом помог доктору сесть в лодку под королевским пологом. И так, опираясь о шелковые подушки, они поехали на гребной лодке, весла которой ударяли по воде в одном ритме с бурно бившимся сердцем Джона, направляясь к ступеням Вестминстера, оттуда к полю для парадов конных гвардейцев, и наконец оказались за стенами дворца Уайтхолл.
Час спустя Барбара Каслмейн уже спешила через помещения кордегардии и через поле. Капитан ожидал ее. Он склонился перед ней в низком поклоне.
– Следуйте за мной, миледи, если вам угодно.
Она вручила ему кошель, где позванивали гинеи, некоторые из которых были выиграны ею в карты за несколько долгих ночей. Она никогда не проигрывала, потому что ее партнеры по карточной игре хотели остаться в фаворе у короля и иметь к нему доступ.
– Вознагради своих людей за то, что им пришлось совершить столь быстрое путешествие, и пусть хранят молчание, – сказала она.
Капитан открыл дверь, поклонившись даме, и она отпустила его.
Низкорослый человечек в высоком парике сидел на скамейке. Увидев ее, он схватил свой медицинский саквояж и стремительно поднялся с места.
– Доктор Уиндем? Джосая Уиндем? – спросила она.
– Имею честь, ваша милость, быть тем самым врачом, за которым вы посылали, членом Королевского медицинского общества и выпускником университета Падуи, – сказал он, оглядывая ее фигуру и отмечая ее положение. – Я специалист по родовспоможению, могу сделать роды быстрыми и безболезненными.
Барбара улыбнулась:
– В таком случае женщины должны ценить вас гораздо больше, чем ваших собратьев по профессии. Но увы, ваша пациентка не я, по крайней мере пока еще не я. Я призвала вас сюда оказать помощь графине Уэверби.
– Миледи больна?
– Да. Она упала в обморок, узнав о смерти мужа, и, думаю, осмотрев ее, вы убедитесь, что она расшибла голову и что ей необходим деревенский воздух, чтобы предотвратить мозговую лихорадку, опасную для жизни.
Графиня Каслмейн протянула ему маленький кошелек с гинеями, чтобы помочь правильно поставить диагноз. Доктор посмотрел на него и покачал головой:
– Леди Анна – мой друг, и за ее лечение я не возьму ни фартинга. – Он лукаво улыбнулся: – Впрочем, я не хотел бы, чтобы мое столь непрофессиональное поведение получило широкую огласку.
Графиня Каслмейн скептически оглядела его. Благородство обычно не столь надежно, как золото. Но и оно может быть полезно. Графиня пожала плечами.
– Как вам угодно, доктор, но в таком случае вы еще более редкий представитель своей профессии.
В холле позади кордегардии раздался шум, дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джон Гилберт. Белый халат почти свалился с его широких плеч, парик вообще исчез.
– Я вызывала только одного доктора, – сказала графиня. – Кто это? – обратилась она к капитану.
– Он пытался пробраться во дворец, ваша милость.
– Этот человек мой помощник, графиня, – пророкотал Уиндем громовым голосом, никак не вязавшимся с его ростом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81