реорганизует молочное хозяйство, сделает его лучшим в графстве и, возможно, обучит своих молочниц искусству владения шпагой.
Анна улыбнулась, представив, какой станет. Эксцентричной старой каргой!
Теперь дождь уже лил как из ведра, но Джон Гилберт не подавал сигнала к окончанию упражнений со шпагой. Анна заметила, что Бет и другие женщины как ни в чем не бывало весело шлепали по мокрой траве, расхаживая взад-вперед перед мужчинами, стоявшими кольцом вокруг лужайки, и это, должно быть, только прибавляло им энтузиазма и пыла.
– Вы устали? – спросил Джон.
– А вы? – с вызовом ответила Анна, сделав очередной выпад.
Он отбил его и покачал головой, явно веселясь и восхищаясь ею.
– Я хотел бы, чтобы в бою вы стояли за моей спиной и поддерживали меня, Анна. Это было бы лучше, чем если бы там было множество мужчин.
Она решила проигнорировать некоторую фамильярность, которую Джон себе позволил.
– Благодарю вас, сэр.
Анна отсалютовала ему шпагой. Он ответил тем же. Дождь хлестал по их лицам, но они бестрепетно смотрели друг на друга.
Это был прелестный комплимент, нет, не прелестный, скорее галантный и дружелюбный. Она вглядывалась в его лицо, ожидая увидеть в нем лукавство, особое внимание проявляя к его глазам, темным, как лесная заводь. Анна готова была поклясться, что никакого подвоха не заметила. Его взгляд был открытым и честным. Она была готова поверить, что он стал разбойником не по своей воле, как говорила Бет, что его так же, как и ее, предали те, кого он любил.
Сейчас он улыбался, моргая, чтобы смахнуть капли дождя, и был похож на серьезного оксфордского студента, а не на дерзкого, наглого разбойника.
В такие моменты можно было простить ему все его пороки.
Анна улыбнулась, и они оба вдруг рассмеялись неизвестно чему.
Из тоннеля появились двое всадников. Глаза одного из них были прикрыты повязкой. Второй, часовой, охранявший лагерь, вел его. Сняв повязку, незнакомец спешился и бегом направился к Джону Гилберту.
– Мой господин говорит, что вы продолжаете пользоваться его покровительством, но вам следует явиться в Беруэлл-Холл.
– Но ведь это ваше владение! – выпалила Анна.
Джон удивился ее осведомленности:
– Когда-то было, но не теперь. – Он кивнул гонцу: – Скажи своему господину, что я не могу явиться.
– Это приказ лорда Уэверби. Сегодня вечером. Он должен получить тысячу фунтов в качестве дани.
– Знаю. Скажешь, что я навещу его в полночь.
Джон Гилберт не смотрел на Анну Гаскойн. Он знал, что на ее лице отразилось отвращение.
Анна, спотыкаясь, направилась обратно, отчаянно желая оказаться как можно дальше от этого чудовищного предательства, а потом пустилась бегом.
Глава 6
Тягостные часы
Он нагнал ее, когда она уже добралась до двери дома, и насильно втащил внутрь.
– Анна! Силы Господни, это вовсе не то, что вы подумали!
– Отпустите меня, сэр! – зашипела она.
Джон отпустил ее руки и заглянул ей в глаза. В них была боль. И еще ненависть. Огромным усилием воли ему удалось обуздать себя и собраться с силами.
– Возможно, миледи, вы не желаете выслушать меня, но придется.
– Говорите, сэр, – сказала Анна. – Не сомневаюсь, что преступник найдет оправдание любому низкому поступку, но вы великодушно извините меня, если я позволю себе презирать вас за это.
Как смеет эта аристократка презирать его, не попытавшись даже войти в его положение и понять? Неужто принимает его за благородных кровей развратника Уэверби или королевского шута в Уайтхолле?
Он знал, что ее сердце закрыто для него, но, ради всего святого, не могла же она закрыть и уши! Шагнув к ней, Джон схватил ее за плечи и потряс.
– По какому праву вы осудили меня, не потрудившись выслушать? Берегитесь, миледи, из-за предательства лорда Уэверби стать таким же, как он.
– Как легко рассуждать о предательстве другого человека!
Ее тон был проникнут иронией. Девушки, недавно еще такой гибкой и податливой, когда она скрестила с ним шпагу на лужайке, больше не существовало. Теперь в его объятиях она была жесткой и несгибаемой.
– Вы делаете мне больно, сэр!
Джон несколько умерил нажим, держал ее так, чтобы она не могла отвернуться. Он должен заставить ее смотреть ему прямо в лицо.
– Я не лгал ни вам, ни вашему отцу о своих связях с лордом Уэверби. Вы об этом не спрашивали, а у меня с ним дела, никак не связанные с вами.
Он продолжал говорить, не дав ей вставить ни слова.
– В течение семи лет я ежегодно плачу лорду Уэверби дань в тысячу фунтов. В обмен на это он следит за тем, чтобы шериф постоянно оставался при своей тюрьме в Оксфорде и не патрулировал дороги. Черный Бен платит за это покровительство прямо шерифу, а я предпочел иметь дело с Уэверби. Мне доставляет удовольствие компрометировать человека, укравшего Беруэлл-Холл у моих братьев. Он выиграл поместье в карты.
Анна ответила горьким смехом:
– Должно быть, ваши братья из рук вон плохо играют в карты, мастер Гилберт. Эдвард каждую ночь проигрывает в Уайтхолле огромные суммы миледи Каслмейн.
– Вряд ли даже Уэверби посмел бы обмануть королевскую фаворитку.
– Так вы намерены обмануть моего отца, передав меня Эдварду? И какая мне цена? Чего я стою?
Ее голос не дрожал от страха, она была непреклонна в своем намерении отомстить.
– Так вот что вы подумали?
– Не стоит прятаться за невинными фразами и притворяться, сэр. Это плохо вяжется с вашей репутацией. Скажите мне, что еще я могла подумать? Вы первоклассный разбойник, и ваше ремесло – получать выкуп. Мой отец жестоко ошибся в вас.
Он заглянул глубоко в ее зеленые глаза. Теперь они казались старыми и мудрыми, как изумруды в оправе из янтаря, но Джон все еще помнил о том, с какой нежностью Анна смотрела на него совсем недавно, и как это воспламеняло его кровь.
– А вы, миледи, тоже ошиблись, когда мы только что смеялись на лужайке?
Что-то похожее на смущение мелькнуло на ее лице, но тотчас же исчезло.
– Нет, мастер Гилберт, я не ошиблась в вас. Я была права с самого начала, – произнесла она сурово. – Вы плут до мозга костей, сэр, и потому мне легко с вами ладить. Что бы вам ни предложил Эдвард, мой отец заплатит вдвое больше.
– Ваш отец предложил мне жизнь. Вполне сносную жизнь. Со следующим попутным ветром я отплыву на Ямайку. Это единственное, что мне нужно.
– Вы играете словами, сэр. Помните, что я сказала. Если вы совершите сделку и выдадите меня, это плохо кончится.
– Разве я причинил вам вред, Анна? Разве отнял то, с чем вы пришли сюда? Не много существует безупречных женщин, хранящих свое целомудрие. Разве я оставил вас в ту первую ночь, когда другой мужчина покусился на вас? Так с чего бы мне вам лгать?
– Даже у дьявола есть свои дьявольские резоны.
Он не мог больше сдерживать себя, и слова полились потоком, как река, вышедшая из берегов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Анна улыбнулась, представив, какой станет. Эксцентричной старой каргой!
Теперь дождь уже лил как из ведра, но Джон Гилберт не подавал сигнала к окончанию упражнений со шпагой. Анна заметила, что Бет и другие женщины как ни в чем не бывало весело шлепали по мокрой траве, расхаживая взад-вперед перед мужчинами, стоявшими кольцом вокруг лужайки, и это, должно быть, только прибавляло им энтузиазма и пыла.
– Вы устали? – спросил Джон.
– А вы? – с вызовом ответила Анна, сделав очередной выпад.
Он отбил его и покачал головой, явно веселясь и восхищаясь ею.
– Я хотел бы, чтобы в бою вы стояли за моей спиной и поддерживали меня, Анна. Это было бы лучше, чем если бы там было множество мужчин.
Она решила проигнорировать некоторую фамильярность, которую Джон себе позволил.
– Благодарю вас, сэр.
Анна отсалютовала ему шпагой. Он ответил тем же. Дождь хлестал по их лицам, но они бестрепетно смотрели друг на друга.
Это был прелестный комплимент, нет, не прелестный, скорее галантный и дружелюбный. Она вглядывалась в его лицо, ожидая увидеть в нем лукавство, особое внимание проявляя к его глазам, темным, как лесная заводь. Анна готова была поклясться, что никакого подвоха не заметила. Его взгляд был открытым и честным. Она была готова поверить, что он стал разбойником не по своей воле, как говорила Бет, что его так же, как и ее, предали те, кого он любил.
Сейчас он улыбался, моргая, чтобы смахнуть капли дождя, и был похож на серьезного оксфордского студента, а не на дерзкого, наглого разбойника.
В такие моменты можно было простить ему все его пороки.
Анна улыбнулась, и они оба вдруг рассмеялись неизвестно чему.
Из тоннеля появились двое всадников. Глаза одного из них были прикрыты повязкой. Второй, часовой, охранявший лагерь, вел его. Сняв повязку, незнакомец спешился и бегом направился к Джону Гилберту.
– Мой господин говорит, что вы продолжаете пользоваться его покровительством, но вам следует явиться в Беруэлл-Холл.
– Но ведь это ваше владение! – выпалила Анна.
Джон удивился ее осведомленности:
– Когда-то было, но не теперь. – Он кивнул гонцу: – Скажи своему господину, что я не могу явиться.
– Это приказ лорда Уэверби. Сегодня вечером. Он должен получить тысячу фунтов в качестве дани.
– Знаю. Скажешь, что я навещу его в полночь.
Джон Гилберт не смотрел на Анну Гаскойн. Он знал, что на ее лице отразилось отвращение.
Анна, спотыкаясь, направилась обратно, отчаянно желая оказаться как можно дальше от этого чудовищного предательства, а потом пустилась бегом.
Глава 6
Тягостные часы
Он нагнал ее, когда она уже добралась до двери дома, и насильно втащил внутрь.
– Анна! Силы Господни, это вовсе не то, что вы подумали!
– Отпустите меня, сэр! – зашипела она.
Джон отпустил ее руки и заглянул ей в глаза. В них была боль. И еще ненависть. Огромным усилием воли ему удалось обуздать себя и собраться с силами.
– Возможно, миледи, вы не желаете выслушать меня, но придется.
– Говорите, сэр, – сказала Анна. – Не сомневаюсь, что преступник найдет оправдание любому низкому поступку, но вы великодушно извините меня, если я позволю себе презирать вас за это.
Как смеет эта аристократка презирать его, не попытавшись даже войти в его положение и понять? Неужто принимает его за благородных кровей развратника Уэверби или королевского шута в Уайтхолле?
Он знал, что ее сердце закрыто для него, но, ради всего святого, не могла же она закрыть и уши! Шагнув к ней, Джон схватил ее за плечи и потряс.
– По какому праву вы осудили меня, не потрудившись выслушать? Берегитесь, миледи, из-за предательства лорда Уэверби стать таким же, как он.
– Как легко рассуждать о предательстве другого человека!
Ее тон был проникнут иронией. Девушки, недавно еще такой гибкой и податливой, когда она скрестила с ним шпагу на лужайке, больше не существовало. Теперь в его объятиях она была жесткой и несгибаемой.
– Вы делаете мне больно, сэр!
Джон несколько умерил нажим, держал ее так, чтобы она не могла отвернуться. Он должен заставить ее смотреть ему прямо в лицо.
– Я не лгал ни вам, ни вашему отцу о своих связях с лордом Уэверби. Вы об этом не спрашивали, а у меня с ним дела, никак не связанные с вами.
Он продолжал говорить, не дав ей вставить ни слова.
– В течение семи лет я ежегодно плачу лорду Уэверби дань в тысячу фунтов. В обмен на это он следит за тем, чтобы шериф постоянно оставался при своей тюрьме в Оксфорде и не патрулировал дороги. Черный Бен платит за это покровительство прямо шерифу, а я предпочел иметь дело с Уэверби. Мне доставляет удовольствие компрометировать человека, укравшего Беруэлл-Холл у моих братьев. Он выиграл поместье в карты.
Анна ответила горьким смехом:
– Должно быть, ваши братья из рук вон плохо играют в карты, мастер Гилберт. Эдвард каждую ночь проигрывает в Уайтхолле огромные суммы миледи Каслмейн.
– Вряд ли даже Уэверби посмел бы обмануть королевскую фаворитку.
– Так вы намерены обмануть моего отца, передав меня Эдварду? И какая мне цена? Чего я стою?
Ее голос не дрожал от страха, она была непреклонна в своем намерении отомстить.
– Так вот что вы подумали?
– Не стоит прятаться за невинными фразами и притворяться, сэр. Это плохо вяжется с вашей репутацией. Скажите мне, что еще я могла подумать? Вы первоклассный разбойник, и ваше ремесло – получать выкуп. Мой отец жестоко ошибся в вас.
Он заглянул глубоко в ее зеленые глаза. Теперь они казались старыми и мудрыми, как изумруды в оправе из янтаря, но Джон все еще помнил о том, с какой нежностью Анна смотрела на него совсем недавно, и как это воспламеняло его кровь.
– А вы, миледи, тоже ошиблись, когда мы только что смеялись на лужайке?
Что-то похожее на смущение мелькнуло на ее лице, но тотчас же исчезло.
– Нет, мастер Гилберт, я не ошиблась в вас. Я была права с самого начала, – произнесла она сурово. – Вы плут до мозга костей, сэр, и потому мне легко с вами ладить. Что бы вам ни предложил Эдвард, мой отец заплатит вдвое больше.
– Ваш отец предложил мне жизнь. Вполне сносную жизнь. Со следующим попутным ветром я отплыву на Ямайку. Это единственное, что мне нужно.
– Вы играете словами, сэр. Помните, что я сказала. Если вы совершите сделку и выдадите меня, это плохо кончится.
– Разве я причинил вам вред, Анна? Разве отнял то, с чем вы пришли сюда? Не много существует безупречных женщин, хранящих свое целомудрие. Разве я оставил вас в ту первую ночь, когда другой мужчина покусился на вас? Так с чего бы мне вам лгать?
– Даже у дьявола есть свои дьявольские резоны.
Он не мог больше сдерживать себя, и слова полились потоком, как река, вышедшая из берегов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81