Неттл осторожно подошел к проему.
В центре небольшого, футов в двадцать, квадратного помещения, ограниченного деревянными перегородками, скрестив ноги, сидел Томас Скэттерклоу. Темно-красная сутана с большим капюшоном полностью скрывала медиума, но гостю показалось, что на спине господина Скэттерклоу проступают шишки, которых там быть явно не должно. На полу перед хозяином лежали обычный кухонный нож и треснутая тарелка, полная крови.
– Ты медиум? – буркнул гость.
– Возьми нож и вскрой себе вену. – Голос исходил от совершенно неподвижной фигуры. – Кровь твоя соединится с этой – мертвой кровью.
– Зачем?
– Сделай это быстро.
– Ты не знаешь, чего я от тебя хочу.
– Нет, – ответил Скэттерклоу. – Зато Айрил знает. Быстрее, здесь повсюду демоны.
Гость оглянулся: ничего, кроме крашеных деревянных стен. Медиум нарочно пытается нагнать страху.
– Давай! – прорычал Скэттерклоу.
Неттл взял нож и полоснул себе по руке чуть ниже большого пальца. Кровь мгновенно выступила из пореза и потекла по руке на пол.
– В тарелку, – сказал Скэттерклоу, – быстро.
Неттл сделал все так, как приказал хозяин.
Ряса задрожала, и служитель Айрил нагнулся, поднял чашу черными, будто обугленными кривыми руками. Скрюченные пальцы обвивались друг вокруг друга, точно корни. Скэттерклоу сам это с собой сделал? Медиум опрокинул тарелку и начал пить.
С отвращением Неттл наблюдал, как медиум осушил чашу и поставил обратно на пол.
– Не закрывай глаза, – проговорил Скэттерклоу. – Ни на один миг. Ты хорошо понял? Можно только моргать. Они проникают через глаза, но только когда ты их не видишь. Они попытаются подкрасться к тебе, одурачить. Если они проникнут, ты уже никогда не покинешь лабиринт, останешься здесь, пока Айрил не придет за твоей душой.
– Кто?
– Нон Морай.
Бродяга снова беспокойно оглянулся.
– Ты их сам увидишь, если хорошенько приглядишься. А я тебе советую как следует приглядеться. Тебе повезло, что еще достаточно светло: в темноте они совершенно наглеют. Беды на острове Ког случались только по ночам. Они как мухи слетаются к дверям ада.
Свет странным образом сгустился, так что стало трудно смотреть через красную пелену. В таком свете стены, пол и потолок казались почти черными. Неттл почувствовал движение за спиной и резко развернулся. Ничего. В воздухе распространился запах тухлого мяса. Краем глаза бродяга уловил движение, как будто что-то пыталось незаметно приблизиться. Но стоило только повернуться, как оно исчезало. И все же господин Неттл физически ощущал, как пустое пространство наполняется ненавистью, заставляя сердце бешено колотиться в груди.
Томас Скэттерклоу медленно и глубоко втягивал воздух, а потом заговорил чужим, клейким голосом:
– Сколько вас здесь?
Неттл услышал шипящий хор голосов у себя за спиной.
– Одиннадцать.
Он резко развернулся, однако ничего не увидел.
– И одна живая душа, – проговорил Скэттерклоу.
– Наша душа, – зашептали голоса.
Томас Скэттерклоу или то, что завладело им, долго сидел бесшумно и недвижимо, и вдруг капюшон повернулся и уставился прямо на гостя.
– Твоей дочери нет среди нас. Живой человек забрал ее душу.
Кулаки Неттла сжались.
– Кто?
– Он болен. Хейф скоро доберется до него.
– Хейф?
– Ад четвертого ангела, утопающий в грязи и ядовитой Зеленые духи, жуткие подземелья и цветы.
Неттл нахмурился. Может быть, Лабиринт пытается сбить его с толку? Айрил коварна.
– Кто он?
В воздухе закружился вихрь голосов.
– Закрой глаза. Позволь нам войти, и мы все расскажем тебе.
В какое-то мгновение Неттл почти послушался их. Казалось, так просто закрыть глаза и впустить голоса. Но что-то внутри него сказало: «Нет!»
Голоса зашипели и зарычали.
– Девон, – прохрипел Скэттерклоу.
От тлеющих костров поднимался дым и разливался призрачной пеленой вокруг Колодца Грешников. Девять из двадцати шестов были заняты: шесть мужских, две женские и детская голова дремали в тумане. Таблички под шестами провозглашали их богохульниками, приспешниками Айрил или хашеттскими шпионами. Все они были схвачены спайнами, доставлены для допроса к Итчину Самюэлю Теллю и теперь искупили грехи перед жителями Дипгейта. Кровоточащие тела были сброшены в пропасть, а головы оставлены как знак эффективной работы отряда спайнов. Фогвилл смотрел на место казни сквозь слезящиеся глаза и дышал через рукав. Его человек пришел? Или, наоборот, уже слишком поздно?
Затем в темноте сверкнула искорка – загорелась трубка, и из мрака возникло длинное грязное лицо, которое через мгновение снова поглотила ночь. Фогвилл подошел к шпиону.
– Вечер добрый, помощник, – прозвучал голос.
– Какие-нибудь изменения?
– Нет, Работает допоздна, как обычно.
– Вам удалось скрыться без всяких неприятностей?
Шпион затянулся, и тлеющий табак в трубке осветил два ряда узких зубов, впалые щеки и тонкий, как лезвие, нос.
– Вышел покурить. Разве нет? Половина рабочих ходит на перекур. – Человек улыбнулся. – Кто меня остановит? Бригадир? Да он меня сам боится. При мне всегда нож, и всем это хорошо известно.
Фогвилл обернулся в сторону шестов: вороны уже успели выклевать у женщины глаза. Помощник поморщился.
– Обязательно было здесь встречаться? Меня от этого места просто воротит.
– А мне здесь нравится, – вместе с дымом процедил сквозь зубы шпион. – Головешки мне все рассказывают.
У Фогвилла в горле пересохло. Перед ним стоял настоящий сумасшедший.
– Что рассказывают? – вовремя не сообразив, спросил помощник.
– Секреты всякие.
– Здесь пролили кровь, – поежился Фогвилл Крам. – В этом месте небезопасно. Бог знает, что может тут прятаться.
– Костры освящены.
– Нельзя быть слишком осторожным. – Помощнику померещилось движение, и он резко повернулся. Темная фигура, похожая на собаку, только гораздо больше, проскользнула между цепями. – Вы это видели? Что это? Проявление?
Шпион пожал плечами. Жест смутил Фогвилла. Человек, что стоял сейчас перед ним, когда-то был спайном – не адептом, а просто обычным убийцей. На шее остались следы от игл – свидетельство того, что его пытались подвергнуть процедуре посвящения. Следы эти отмечали татуировки в виде узлов – в знак неудачи. Хотя процедура посвящения была делом обычным, изредка случались и провальные попытки. Иногда человек просто сходил с ума.
Выброшенные за церковные стены, искалеченные посвящением убийцы редко выживали. Общество их избегало. Гибель была только делом времени, пока не попадешься на глаза головорезу пошустрее.
– Удалось что-нибудь выведать у бродяги? – поинтересовался шпион.
– Его дочь исчезла недалеко от Скиза. Судя по синякам, тут поработала не Карнивал, а кто-то другой.
– Хотите, чтобы я начал действовать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
В центре небольшого, футов в двадцать, квадратного помещения, ограниченного деревянными перегородками, скрестив ноги, сидел Томас Скэттерклоу. Темно-красная сутана с большим капюшоном полностью скрывала медиума, но гостю показалось, что на спине господина Скэттерклоу проступают шишки, которых там быть явно не должно. На полу перед хозяином лежали обычный кухонный нож и треснутая тарелка, полная крови.
– Ты медиум? – буркнул гость.
– Возьми нож и вскрой себе вену. – Голос исходил от совершенно неподвижной фигуры. – Кровь твоя соединится с этой – мертвой кровью.
– Зачем?
– Сделай это быстро.
– Ты не знаешь, чего я от тебя хочу.
– Нет, – ответил Скэттерклоу. – Зато Айрил знает. Быстрее, здесь повсюду демоны.
Гость оглянулся: ничего, кроме крашеных деревянных стен. Медиум нарочно пытается нагнать страху.
– Давай! – прорычал Скэттерклоу.
Неттл взял нож и полоснул себе по руке чуть ниже большого пальца. Кровь мгновенно выступила из пореза и потекла по руке на пол.
– В тарелку, – сказал Скэттерклоу, – быстро.
Неттл сделал все так, как приказал хозяин.
Ряса задрожала, и служитель Айрил нагнулся, поднял чашу черными, будто обугленными кривыми руками. Скрюченные пальцы обвивались друг вокруг друга, точно корни. Скэттерклоу сам это с собой сделал? Медиум опрокинул тарелку и начал пить.
С отвращением Неттл наблюдал, как медиум осушил чашу и поставил обратно на пол.
– Не закрывай глаза, – проговорил Скэттерклоу. – Ни на один миг. Ты хорошо понял? Можно только моргать. Они проникают через глаза, но только когда ты их не видишь. Они попытаются подкрасться к тебе, одурачить. Если они проникнут, ты уже никогда не покинешь лабиринт, останешься здесь, пока Айрил не придет за твоей душой.
– Кто?
– Нон Морай.
Бродяга снова беспокойно оглянулся.
– Ты их сам увидишь, если хорошенько приглядишься. А я тебе советую как следует приглядеться. Тебе повезло, что еще достаточно светло: в темноте они совершенно наглеют. Беды на острове Ког случались только по ночам. Они как мухи слетаются к дверям ада.
Свет странным образом сгустился, так что стало трудно смотреть через красную пелену. В таком свете стены, пол и потолок казались почти черными. Неттл почувствовал движение за спиной и резко развернулся. Ничего. В воздухе распространился запах тухлого мяса. Краем глаза бродяга уловил движение, как будто что-то пыталось незаметно приблизиться. Но стоило только повернуться, как оно исчезало. И все же господин Неттл физически ощущал, как пустое пространство наполняется ненавистью, заставляя сердце бешено колотиться в груди.
Томас Скэттерклоу медленно и глубоко втягивал воздух, а потом заговорил чужим, клейким голосом:
– Сколько вас здесь?
Неттл услышал шипящий хор голосов у себя за спиной.
– Одиннадцать.
Он резко развернулся, однако ничего не увидел.
– И одна живая душа, – проговорил Скэттерклоу.
– Наша душа, – зашептали голоса.
Томас Скэттерклоу или то, что завладело им, долго сидел бесшумно и недвижимо, и вдруг капюшон повернулся и уставился прямо на гостя.
– Твоей дочери нет среди нас. Живой человек забрал ее душу.
Кулаки Неттла сжались.
– Кто?
– Он болен. Хейф скоро доберется до него.
– Хейф?
– Ад четвертого ангела, утопающий в грязи и ядовитой Зеленые духи, жуткие подземелья и цветы.
Неттл нахмурился. Может быть, Лабиринт пытается сбить его с толку? Айрил коварна.
– Кто он?
В воздухе закружился вихрь голосов.
– Закрой глаза. Позволь нам войти, и мы все расскажем тебе.
В какое-то мгновение Неттл почти послушался их. Казалось, так просто закрыть глаза и впустить голоса. Но что-то внутри него сказало: «Нет!»
Голоса зашипели и зарычали.
– Девон, – прохрипел Скэттерклоу.
От тлеющих костров поднимался дым и разливался призрачной пеленой вокруг Колодца Грешников. Девять из двадцати шестов были заняты: шесть мужских, две женские и детская голова дремали в тумане. Таблички под шестами провозглашали их богохульниками, приспешниками Айрил или хашеттскими шпионами. Все они были схвачены спайнами, доставлены для допроса к Итчину Самюэлю Теллю и теперь искупили грехи перед жителями Дипгейта. Кровоточащие тела были сброшены в пропасть, а головы оставлены как знак эффективной работы отряда спайнов. Фогвилл смотрел на место казни сквозь слезящиеся глаза и дышал через рукав. Его человек пришел? Или, наоборот, уже слишком поздно?
Затем в темноте сверкнула искорка – загорелась трубка, и из мрака возникло длинное грязное лицо, которое через мгновение снова поглотила ночь. Фогвилл подошел к шпиону.
– Вечер добрый, помощник, – прозвучал голос.
– Какие-нибудь изменения?
– Нет, Работает допоздна, как обычно.
– Вам удалось скрыться без всяких неприятностей?
Шпион затянулся, и тлеющий табак в трубке осветил два ряда узких зубов, впалые щеки и тонкий, как лезвие, нос.
– Вышел покурить. Разве нет? Половина рабочих ходит на перекур. – Человек улыбнулся. – Кто меня остановит? Бригадир? Да он меня сам боится. При мне всегда нож, и всем это хорошо известно.
Фогвилл обернулся в сторону шестов: вороны уже успели выклевать у женщины глаза. Помощник поморщился.
– Обязательно было здесь встречаться? Меня от этого места просто воротит.
– А мне здесь нравится, – вместе с дымом процедил сквозь зубы шпион. – Головешки мне все рассказывают.
У Фогвилла в горле пересохло. Перед ним стоял настоящий сумасшедший.
– Что рассказывают? – вовремя не сообразив, спросил помощник.
– Секреты всякие.
– Здесь пролили кровь, – поежился Фогвилл Крам. – В этом месте небезопасно. Бог знает, что может тут прятаться.
– Костры освящены.
– Нельзя быть слишком осторожным. – Помощнику померещилось движение, и он резко повернулся. Темная фигура, похожая на собаку, только гораздо больше, проскользнула между цепями. – Вы это видели? Что это? Проявление?
Шпион пожал плечами. Жест смутил Фогвилла. Человек, что стоял сейчас перед ним, когда-то был спайном – не адептом, а просто обычным убийцей. На шее остались следы от игл – свидетельство того, что его пытались подвергнуть процедуре посвящения. Следы эти отмечали татуировки в виде узлов – в знак неудачи. Хотя процедура посвящения была делом обычным, изредка случались и провальные попытки. Иногда человек просто сходил с ума.
Выброшенные за церковные стены, искалеченные посвящением убийцы редко выживали. Общество их избегало. Гибель была только делом времени, пока не попадешься на глаза головорезу пошустрее.
– Удалось что-нибудь выведать у бродяги? – поинтересовался шпион.
– Его дочь исчезла недалеко от Скиза. Судя по синякам, тут поработала не Карнивал, а кто-то другой.
– Хотите, чтобы я начал действовать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120