– Где порвали-то?
– Когда по лестнице бежал, за перила зацепил. Теперь мать заругает. Зашить бы.
– Зашьете, – Солдатов с интересом посмотрел на него. – Что вас в сторожа потянуло? – не скрывая удивления, спросил он.
– В институт баллов недобрал. Пошел для стажа. С производства по конкурсу легче…
– Какое же это производство? Сторожем-то…
– Ну, все-таки. По ночам заниматься можно… И зарплата тоже. Потом двое суток дома. – Он помялся. – Шах посоветовал в сторожа пойти. Работать, говорит, не каждый день и готовиться в институт время будет. По-моему, он правильно посоветовал… как вы думаете?
– Вроде резонно. А с другой стороны, что получается: Шахов вас вроде бы от людей, от жизни оторвал. В будку спрятал. Вам не кажется?
Мартынов не ждал такого поворота, и мысль, что его спрятали в будку от людей, была для него неожиданной.
– Ну почему? – немного помедлив, ответил он. – Я людей вижу. Двое суток вполне свободен…
– Эти сутки вас Шахов на привязи около себя держал. Под своим присмотром. Разве не так?
Мартынов понурился:
– Об этом я не думал.
– Что же связало вас с Шаховым? Поездки на такси, рестораны, девчонки? Вы часто бывали с ним в ресторанах?
– Раз пять. Только в последнее время, – уточнил Мартынов, как бы защищаясь от этого вопроса. – Он непьющий, отзывчивый.
– Даже так! – невольно воскликнул Солдатов. – А сюда вы тоже по его отзывчивости попали?
– Не знаю.
Солдатов записал показания Мартынова и протянул ему протокол.
– Прочитайте и подпишите. Стоп! – тут же скомандовал он. – Не спешите. Прочитайте вдумчиво, а потом уже свои автографы на память можете оставлять.
– Я вам верю, чего читать…
– Прочитайте. Это всегда на пользу. Доброжелательный тон Солдатова вселил в Мартынова уверенность, что его отпустят. Он даже решил, что по дороге домой заскочит в пельменную, потом в ателье – заштопать куртку.
– Скажите, а вы меня не посадите? – спросил он, подписав протокол. – Я же никуда не денусь. Когда скажете – приду. Клянусь!
– Нет, придется у нас задержаться. Послезавтра доложим материал прокурору… Тогда и будет ясно.
– У меня же мама с ума сойдет! Я у нее один… – в глазах Мартынова был неподдельный страх. – Похлопочите обо мне у прокурора. – Он глядел на него с ожиданием и надеждой. – Я весь открылся.
– И почему у вас всегда так? – с досадой в голосе спросил Солдатов. – Пока не попались – море лужей казалось. А теперь вдруг о матери вспомнили. Что же раньше о ней не думали?
– Мать жалко… – Мартынов неожиданно, по-мальчишески захныкал.
ГЛАВА 7
Когда привели на допрос Шахова, он спокойно и с интересом оглядел кабинет, чуть улыбнулся своим мыслям. Казалось, ничего его не беспокоит. Стройный, в хорошем костюме, он производил впечатление вполне добропорядочного человека, которому есть за что уважать себя.
– Садитесь, Шахов. В ногах правды нет. – Солдатов указал на стул.
Тот опустился на стул:
– Правды нигде нет.
– Не там ее ищете, – вздохнул Солдатов.
Шахов не терял спокойствия, но неожиданно быстро повернул голову в его сторону.
– Как взяли, так и отпустите. За что взяли, собственно?
– Характером слабоваты оказались. Старый урок не пошел впрок… Жадность на чужое одолела. Если не могли с нею управиться – пришли бы к нам. Посоветовали бы. Угрозыск в таких делах не отказывает.
– Можно без издевок? Очень буду признателен, – хрипло, уже взволнованно сказал Шахов. – У меня душа чистая. А что касается советов, то, извините, век бы вас не видать. Не вас лично – уголовку! Говорят, работничков у вас много новых появилось. Не справляетесь? – полюбопытствовал он, а в голосе опять зазвучал смешок.
– Нет, мы теми же штатами справляемся. Без перегрузок работаем. – Солдатов понимал, что Шахов прощупывает и ищет верный ход для разговора, а колкости – расчет на то, чтобы вывести его из себя. – Только не верю я, Шахов, что вам не хотелось с нами повидаться. Вы даже инициативу проявили.
– Я? Инициативу? – засмеялся Шахов.
– Шли на ограбление, неужели не думали о нас? Вы торопились ограбить, Мы, естественно, – вовремя задержать. Вот и свиделись.
Лицо Шахова расплылось в улыбке.
– Вон вы куда. Только зазря подсуетились. Мне, собственно, беспокоиться нечего. Я не грабил, это и потерпевшая подтвердит. – Шахов обжег его взглядом. – Смехота…
– Не грабили? – спросил Солдатов.
– Как на духу! – Шахов приложил руки к груди.
– Честное слово?
– Честнее не бывает!
Солдатов нахмурился, глянул на Шахова и натолкнулся на его угрюмый цепкий взгляд.
– Вы же взрослый человек. Без своего слова человек – не человек. Пусть даже и судимый.
Сказал так не случайно. Он знал, что Мухин уже разыскал официантку из «Светлячка». Она рассказывала об итальянских туфлях – малы они ей оказались. Отдала Шахову для продажи. И опознала их. Теперь, разговаривая с ним, Солдатов невольно поглядывал на папку, в которой лежали показания Мартынова и официантки.
– Не тот разговор, Шахов. Как я слышал, вы свое слово цените.
Шахов не ожидал такого укола. Среди воров его особенно уважали за то, что слов на ветер он не бросал.
– Вот оно что! – злобился он. – На воровских порядках поиграть желаете! Хотите, чтобы я вывернулся наизнанку. В душе моей покопаться? Нет дел за мной. А на нет и суда нет! Вот так – по-воровскому!
– Только того… без истерики, – успокоил его Солдатов.
– А вы не трогайте мою душу.
– Ваше дело отказываться, мое – не верить. И предупредить, что по закону…
– Да! Да! Знаю – обстоятельством, отягчающим ответственность, признается совершение преступления лицом, ранее судимым, – прервал его Шахов. – А смягчающим – чистосердечное раскаяние… Так, что ли? Вы что же хотите, чтобы я сам себе обвиниловку написал? Вот времена! Даже в уголовном розыске для жуликов самообслуживание ввели.
– Упрашивать не стану, во всем разберемся сами и без вашей помощи, – невозмутимо ответил Солдатов. – А что воровского шика хваленого не увижу, не особенно жаль.
– Плевал я на этот шик. На совесть меня не берите. У меня с совестью полный порядок. Мне о своей жизни, о семье думать надо.
– Женились?
– Зачем жениться? – мотнул головой. – Я с Зойкой помирился. Она мне старое забыла. Живем в порядке, не жалуемся.
Оба помолчали. В кабинет долетали шум улицы, голоса людей, проходивших под окнами.
– Послушайте, Шахов, вот вы сказали, что живете в порядке. Но разве воровство – это порядок?
– Ничего. Я своей жизнью доволен.
– Заблудились вы в жизни. Не можете нести счастья другим. Стыдно…
– Кому стыдно? Мне?
– Такого разговора не приму, – строго сказал Солдатов. – Ведь зло…
– А вы откровенного захотели? – Тихо, но с вызовом спросил Шахов. – Только, по-моему, самое большое зло – заставить человека себе на голову ведро с помоями вылить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38