Чистый санаторий, а не пост!
Я пообещал, что подъеду сменить его, и он обрадовался. Видно, занудился сидеть в машине.
Илья с любопытством прислушивался к нашему разговору.
Не вдаваясь в подробности разговора, я вернулся к тому, почему не хочу обращаться в милицию.
– Зарплата у ментов маленькая, начальников много, дома жены пилят за то, что денег нет, и за то, что пропадают где-то целыми днями, у родителей пенсия копеечная, дети – двоечники – а мы к ним попремся со своей занимательной историей. Да они нас на смех поднимут! Самим надо разобраться.
– Ну, ну. – Илья покивал, посидел еще немного и ушел к себе.
Я подъехал к больничной решетке. Равиль уехал, довольный тем, что его сменили. Оставшись один, я включил «Русское радио» и молча слушал музыку и треп ведущих.
Смеркалось. К вечеру похолодало, и я подумал с тоской: «Господи, когда же наступит лето?» Ухоженный парк при больнице опустел, окна палат засветились. Задержавшиеся посетители и персонал спешили домой. Кстати, Веру я не заметил. Наверно, пропустил, или она ушла раньше, подумал я.
Вышел размять ноги, закурил.
Уже через минуту от моего благоразумного решения к окну не подходить и с Гелей не разговаривать не осталось ровно ничего. На смену пришло просто непреодолимое желание увидеть ее, хотя бы через стекло.
Какого черта! Она ведь сама просила, чтобы я пришел, хотела мне что-то показать.
Я отбросил сигарету и решительно перепрыгнул через решетку.
Стараясь не шуметь, я тихо прошел по бетонной дорожке вдоль дома прямо к нужному окну.
Окна первого этажа находились довольно далеко от земли, но мне повезло: рядом находилась лестница, ведущая к чердачному окну. Я взобрался по ней, и шагнул на широкий подоконный отлив.
Почти сразу же распахнулось окно, и встревоженный голос Гели сердито сказал:
– А как все люди, через дверь, ты, конечно, войти не мог. Чего так поздно-то?!
Я спустил ноги в комнату и огляделся: обычная двухместная больничная палата, правда, очень чистенькая, видно, недавно делали ремонт. Впрочем, Геля обладает удивительной способностью организовывать вокруг себя пространство, сообщая ему уют и придавая домашний облик. Вот и сейчас, одна из кроватей накрыта пушистым пледом, мягкий свет настольной лампы освещает поверхность низенького столика, накрытого льняной салфеткой, чашку чая, тарелочку с кексом, рядом на блюдце золотится лимон.
Видимо, перед моим приходом Геля работала: экран ноутбука мерцает, а рядом лежат какие-то листки, ручка.
Геля внимательно и молча смотрела на меня.
Я неопределенно кивнул в сторону:
– Хорошо тут у тебя, тихо.
Она пожала плечами:
– Ну, шуметь тут некому. Девчонки почти все на выходные по домам разъехались, остались я да еще человек пять, их Александр Иванович не отпустил.
– Не скучаешь одна? Может, тебя тоже можно забрать?
Она подняла на меня глаза, и заморгала, пытаясь удержать непролившиеся слезы.
Сглотнула, помотала головой:
– Нет, мне нельзя.
Я шагнул к ней, уже и не поминая свои обещания, прижал голову к себе, и она влажно задышала. Умом я понимал, что надо остановиться, и как-то прекратить все это, но ничего не получалось.
Я целовал ее соленые и влажные губы, и, честное слово, она мне отвечала.
Не знаю, до чего бы я мог дойти, но Геля неожиданно пришла в себя. Она отстранилась и шагнула назад.
Хрипло сказала:
– Подожди, Павел. – Постояла, отвернувшись, несколько секунд. Когда повернулась ко мне, лицо ее было спокойно. Плакать она перестала, и я огорчился, что она так быстро успокоилась. – Мне нужно с тобой поговорить.
Я кивнул, уселся на свободную кровать.
– Хочешь чаю? – буднично спросила Геля, как будто мы по-прежнему находились в нашем кабинете.
Я отрицательно помотал головой, не решаясь заговорить. Мне казалось, что голос выдаст меня.
– А я выпью.
Геля уселась на плед, и я порадовался тому, что она не подсела ко мне. Впрочем, это мало помогло: с моего места теперь были видны ее ноги в смешных домашних тапочках с помпонами.
Перехватив мой взгляд, Геля пояснила:
– Это Асины вещи. Джинсы здесь носить не разрешают, а халатов у меня сроду не было. – Она грела руки о чашку, собираясь с мыслями.
Я кашлянул, заговорил, пытаясь помочь ей:
– Ты хотела мне что-то показать?
Она подняла на меня глаза, нервно заправила волосы за ухо:
– Ну, да. Павел, я сегодня сделала два звонка, и теперь, как мне кажется, я знаю, кто может стоять за всем тем, что происходило с нами. Ты мне, я думаю, не поверишь, а доказательств у меня никаких нет. Мало того, те умозаключения, с помощью которых я пришла к своему крайне неприятному для меня открытию – при внимательном рассмотрении могут оказаться просто цепью ничего не значащих фактов и событий. Тогда я окажусь не просто полной дурочкой, но еще и неблагодарной дрянью.
Я недоверчиво спросил:
– Ты хочешь сказать, что знаешь заказчика всех этих мероприятий?! И кто же это?
Она отхлебнула чай, надолго замолчала. Потом жалобно посмотрела на меня:
– Нет, не могу. Послушай, давай попробуем иначе. Я расскажу тебе то, что рассказала только одному человеку, а ты сам попробуешь сделать выводы. И, если мы придем к одному знаменателю, значит, так оно и есть и невозможное возможно.
Я заверил ее:
– Весь внимание.
– Сначала я расскажу тебе кое-что странное из того, что происходило лично со мной. Ну, то, что за мной следили, бывали в моей квартире и трогали мои вещи – это факт уже доказанный, и вопрос моего сумасшествия снимается с повестки. А вот как тебе такое: накануне отъезда на дачу мне позвонила сестра, очень ругала меня, что я лично не предупредила Клару Ильиничну о том, что собираюсь начать размен, зачем-то сменила замки в квартире. Я пыталась ей сказать, что в квартире поселился племянник соседки с компанией бомжей, в квартиру я еле попала, так как новых ключей и у меня не было. Татьяна искренне изумилась. Она была с этим племянником, оказывается, знакома, еще по литкружку, уверяла, что ничего подобного с ним произойти не могло. Мало того, она через несколько минут мне перезвонила и сердито сказала, что это – совершенные глупости, Венька по-прежнему пишет стихи, кстати, очень неплохие, уже директорствует, недавно женился и сейчас не отходит от беременной жены. Вот так. Кому могла понадобиться такая смешная мистификация?
– Понятия не имею, – искренне удивился я. – Может быть, кому-то хотелось окончательно устранить тебя, отправить в Америку, к сестре, например?
Она потерла лоб.
– Ты ведь помнишь совет Алены? Ну, она еще посоветовала мне попробовать написать детектив, включив в него частично те события, что происходили с нами в течение последних недель или месяцев. Так вот, я продумала основную сюжетную линию, прописала некоторые моменты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Я пообещал, что подъеду сменить его, и он обрадовался. Видно, занудился сидеть в машине.
Илья с любопытством прислушивался к нашему разговору.
Не вдаваясь в подробности разговора, я вернулся к тому, почему не хочу обращаться в милицию.
– Зарплата у ментов маленькая, начальников много, дома жены пилят за то, что денег нет, и за то, что пропадают где-то целыми днями, у родителей пенсия копеечная, дети – двоечники – а мы к ним попремся со своей занимательной историей. Да они нас на смех поднимут! Самим надо разобраться.
– Ну, ну. – Илья покивал, посидел еще немного и ушел к себе.
Я подъехал к больничной решетке. Равиль уехал, довольный тем, что его сменили. Оставшись один, я включил «Русское радио» и молча слушал музыку и треп ведущих.
Смеркалось. К вечеру похолодало, и я подумал с тоской: «Господи, когда же наступит лето?» Ухоженный парк при больнице опустел, окна палат засветились. Задержавшиеся посетители и персонал спешили домой. Кстати, Веру я не заметил. Наверно, пропустил, или она ушла раньше, подумал я.
Вышел размять ноги, закурил.
Уже через минуту от моего благоразумного решения к окну не подходить и с Гелей не разговаривать не осталось ровно ничего. На смену пришло просто непреодолимое желание увидеть ее, хотя бы через стекло.
Какого черта! Она ведь сама просила, чтобы я пришел, хотела мне что-то показать.
Я отбросил сигарету и решительно перепрыгнул через решетку.
Стараясь не шуметь, я тихо прошел по бетонной дорожке вдоль дома прямо к нужному окну.
Окна первого этажа находились довольно далеко от земли, но мне повезло: рядом находилась лестница, ведущая к чердачному окну. Я взобрался по ней, и шагнул на широкий подоконный отлив.
Почти сразу же распахнулось окно, и встревоженный голос Гели сердито сказал:
– А как все люди, через дверь, ты, конечно, войти не мог. Чего так поздно-то?!
Я спустил ноги в комнату и огляделся: обычная двухместная больничная палата, правда, очень чистенькая, видно, недавно делали ремонт. Впрочем, Геля обладает удивительной способностью организовывать вокруг себя пространство, сообщая ему уют и придавая домашний облик. Вот и сейчас, одна из кроватей накрыта пушистым пледом, мягкий свет настольной лампы освещает поверхность низенького столика, накрытого льняной салфеткой, чашку чая, тарелочку с кексом, рядом на блюдце золотится лимон.
Видимо, перед моим приходом Геля работала: экран ноутбука мерцает, а рядом лежат какие-то листки, ручка.
Геля внимательно и молча смотрела на меня.
Я неопределенно кивнул в сторону:
– Хорошо тут у тебя, тихо.
Она пожала плечами:
– Ну, шуметь тут некому. Девчонки почти все на выходные по домам разъехались, остались я да еще человек пять, их Александр Иванович не отпустил.
– Не скучаешь одна? Может, тебя тоже можно забрать?
Она подняла на меня глаза, и заморгала, пытаясь удержать непролившиеся слезы.
Сглотнула, помотала головой:
– Нет, мне нельзя.
Я шагнул к ней, уже и не поминая свои обещания, прижал голову к себе, и она влажно задышала. Умом я понимал, что надо остановиться, и как-то прекратить все это, но ничего не получалось.
Я целовал ее соленые и влажные губы, и, честное слово, она мне отвечала.
Не знаю, до чего бы я мог дойти, но Геля неожиданно пришла в себя. Она отстранилась и шагнула назад.
Хрипло сказала:
– Подожди, Павел. – Постояла, отвернувшись, несколько секунд. Когда повернулась ко мне, лицо ее было спокойно. Плакать она перестала, и я огорчился, что она так быстро успокоилась. – Мне нужно с тобой поговорить.
Я кивнул, уселся на свободную кровать.
– Хочешь чаю? – буднично спросила Геля, как будто мы по-прежнему находились в нашем кабинете.
Я отрицательно помотал головой, не решаясь заговорить. Мне казалось, что голос выдаст меня.
– А я выпью.
Геля уселась на плед, и я порадовался тому, что она не подсела ко мне. Впрочем, это мало помогло: с моего места теперь были видны ее ноги в смешных домашних тапочках с помпонами.
Перехватив мой взгляд, Геля пояснила:
– Это Асины вещи. Джинсы здесь носить не разрешают, а халатов у меня сроду не было. – Она грела руки о чашку, собираясь с мыслями.
Я кашлянул, заговорил, пытаясь помочь ей:
– Ты хотела мне что-то показать?
Она подняла на меня глаза, нервно заправила волосы за ухо:
– Ну, да. Павел, я сегодня сделала два звонка, и теперь, как мне кажется, я знаю, кто может стоять за всем тем, что происходило с нами. Ты мне, я думаю, не поверишь, а доказательств у меня никаких нет. Мало того, те умозаключения, с помощью которых я пришла к своему крайне неприятному для меня открытию – при внимательном рассмотрении могут оказаться просто цепью ничего не значащих фактов и событий. Тогда я окажусь не просто полной дурочкой, но еще и неблагодарной дрянью.
Я недоверчиво спросил:
– Ты хочешь сказать, что знаешь заказчика всех этих мероприятий?! И кто же это?
Она отхлебнула чай, надолго замолчала. Потом жалобно посмотрела на меня:
– Нет, не могу. Послушай, давай попробуем иначе. Я расскажу тебе то, что рассказала только одному человеку, а ты сам попробуешь сделать выводы. И, если мы придем к одному знаменателю, значит, так оно и есть и невозможное возможно.
Я заверил ее:
– Весь внимание.
– Сначала я расскажу тебе кое-что странное из того, что происходило лично со мной. Ну, то, что за мной следили, бывали в моей квартире и трогали мои вещи – это факт уже доказанный, и вопрос моего сумасшествия снимается с повестки. А вот как тебе такое: накануне отъезда на дачу мне позвонила сестра, очень ругала меня, что я лично не предупредила Клару Ильиничну о том, что собираюсь начать размен, зачем-то сменила замки в квартире. Я пыталась ей сказать, что в квартире поселился племянник соседки с компанией бомжей, в квартиру я еле попала, так как новых ключей и у меня не было. Татьяна искренне изумилась. Она была с этим племянником, оказывается, знакома, еще по литкружку, уверяла, что ничего подобного с ним произойти не могло. Мало того, она через несколько минут мне перезвонила и сердито сказала, что это – совершенные глупости, Венька по-прежнему пишет стихи, кстати, очень неплохие, уже директорствует, недавно женился и сейчас не отходит от беременной жены. Вот так. Кому могла понадобиться такая смешная мистификация?
– Понятия не имею, – искренне удивился я. – Может быть, кому-то хотелось окончательно устранить тебя, отправить в Америку, к сестре, например?
Она потерла лоб.
– Ты ведь помнишь совет Алены? Ну, она еще посоветовала мне попробовать написать детектив, включив в него частично те события, что происходили с нами в течение последних недель или месяцев. Так вот, я продумала основную сюжетную линию, прописала некоторые моменты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56