– В некоторое время я тебе пригожусь.
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Побрел голодный. Шел, шел – стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый.
– Здравствуй, бабушка!
– Здравствуй, Иван-царевич. Почто пришел – по своей доброй воле аль по нужде?
– Пришел заслужить у тебя богатырского коня.
– Изволь, царевич, у меня ведь не год служить, а всего-то три дня. Если упасешь моих кобылиц – дам тебе богатырского коня, а нет – то не гневайся: торчать твоей голове на последнем шесте.
Иван-царевич согласился. Баба-яга его накормила, напоила и велела за дело приниматься.
Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все врозь по лугам разбежались. Не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул.
Солнышко уж на закате, прилетела заморская птица и будит его:
– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. Царевич встал, домой пошел. А баба-яга и шумит и кричит на кобылиц:
– Зачем вы домой воротились?
– Как же было нам не воротиться! Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.
– Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.
Переспал ночь Иван-царевич. Наутро баба-яга ему говорит:
– Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь – быть твоей буйной головушке на шесте!
Погнал он кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим лесам.
Опять сел царевич на камень, плакал-плакал да и уснул. Солнышко село за лес.
Прибежала львица:
– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны. Иван-царевич встал и пошел домой. Баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:
– Зачем домой воротились?
– Как нам было не воротиться! Набежали лютые звери со всего света, чуть нас совсем не разорвали.
– Ну, вы завтра забегите в сине море. Опять переспал ночь Иван-царевич. Наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:
– Если не упасешь – быть твоей буйной головушке на шесте.
Он погнал кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали в сине море, стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул.
Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:
– Вставай, царевич! Кобылицы все собраны. Да как воротишься домой, бабе-яге ни глаза не показывайся, поди в конюшню и спрячься за яслями. Там есть паршивый жеребенок – в навозе валяется. Ты возьми его и в глухую полночь уходи из дому.
Иван-царевич пробрался в конюшню, улегся за яслями. Баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
– Зачем воротились?
– Как же нам было не воротиться! Налетело пчел видимо-невидимо, со всего света, и давай нас со всех сторон жалить до крови.
Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич взял у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три раза платком в правую сторону – и вдруг, откуда ни взялся, повис через реку высокий, славный мост. Царевич переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только два раза – остался через реку мост тоненький-тоненький.
Поутру пробудилась баба-яга – паршивого жеребенка видом не видать. Бросилась в погоню. Во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает. Прискакала к огненной реке, взглянула и думает: «Хорош мост».
Поехала по мосту, только добралась до середины – мост обломился, и баба-яга в реку свалилась. Тут ей и лютая смерть приключилась.
Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах; стал из него чудный конь.
Приезжает царевич к Марье Моревне. Она выбежала, бросилась к нему на шею:
– Как тебе удалось от смерти избавиться?
– Так и так, – говорит, – поедем со мной.
– Боюсь, Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрублену.
– Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица летит.
Сели они на коня и поехали. Кощей Бессмертный домой ворочается, под ним конь спотыкается.
– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
– Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увез.
– А можно ли их догнать?
– Не знаю. Теперь у Ивана-царевича конь богатырский лучше меня.
– Нет, не утерплю, – говорит Кощей Бессмертный, – поеду в погоню!
Долго ли, коротко ли – нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблею. В те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощей Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его палицей.
После того накинул царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру.
Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и поехали они в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Куда ни приедут, всюду встречают их с радостью:
– Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя видеть! Ну, недаром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, во всем свете поискать другой не найти.
Погостили они, попировали и поехали в свое царство. Приехали и стали себе жить-поживать, добра наживать да медок попировать.
ЗОРЬКА, ВЕЧОРКА И ПОЛУНОЧКА
В некоем государстве жил-был король; у него было три дочери красоты неописанной. Король берег их пуще глаза своего, устроил подземные палаты и посадил их туда, словно птичек в клетку, чтобы ни буйные ветры на них не повеяли, ни красно солнышко лучом не опалило. Раз как-то вычитали королевны в одной книге, что есть чудный белый свет, и когда пришел король навестить их, они тотчас начали его со слезами упрашивать:
– Государь ты наш батюшка! Выпусти нас на белый свет посмотреть, в зеленом саду погулять. Король принялся было их отговаривать, – куда! – и слышать не хотят; чем больше отказывает, тем они пуще к нему пристают. Нечего делать, согласился король на их неотступную просьбу.
Вот прекрасные королевны вышли в сад погулять, увидали красное солнышко, и деревья, и цветы, и несказанно возрадовались, что им волен белый свет; бегают по саду – забавляются, всякою травкою любуются, как вдруг подхватило их буйным вихрем и унесло высоко-далеко – неведомо куда.
Мамки и няньки всполошилися, побежали к королю докладывать; король тотчас разослал во все стороны своих верных слуг: кто на след нападет, тому посулил большую награду пожаловать. Слуги ездили-ездили, ничего не проведали, с чем поехали – с тем и назад воротились.
Король созвал свой большой совет, стал у думных бояр спрашивать, не возьмется ли кто разыскать его дочерей? Кто это дело сделает, за того любую королевну замуж отдаст и богатым приданым на всю жизнь наделит. Раз спросил – бояре молчат, в другой – не отзываются, в третий – никто ни полслова! Залился король горючими слезами:
– Видно, нет у меня ни друзей, ни заступников!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Побрел голодный. Шел, шел – стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый.
– Здравствуй, бабушка!
– Здравствуй, Иван-царевич. Почто пришел – по своей доброй воле аль по нужде?
– Пришел заслужить у тебя богатырского коня.
– Изволь, царевич, у меня ведь не год служить, а всего-то три дня. Если упасешь моих кобылиц – дам тебе богатырского коня, а нет – то не гневайся: торчать твоей голове на последнем шесте.
Иван-царевич согласился. Баба-яга его накормила, напоила и велела за дело приниматься.
Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все врозь по лугам разбежались. Не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул.
Солнышко уж на закате, прилетела заморская птица и будит его:
– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. Царевич встал, домой пошел. А баба-яга и шумит и кричит на кобылиц:
– Зачем вы домой воротились?
– Как же было нам не воротиться! Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.
– Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.
Переспал ночь Иван-царевич. Наутро баба-яга ему говорит:
– Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь – быть твоей буйной головушке на шесте!
Погнал он кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим лесам.
Опять сел царевич на камень, плакал-плакал да и уснул. Солнышко село за лес.
Прибежала львица:
– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны. Иван-царевич встал и пошел домой. Баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:
– Зачем домой воротились?
– Как нам было не воротиться! Набежали лютые звери со всего света, чуть нас совсем не разорвали.
– Ну, вы завтра забегите в сине море. Опять переспал ночь Иван-царевич. Наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:
– Если не упасешь – быть твоей буйной головушке на шесте.
Он погнал кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали в сине море, стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул.
Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:
– Вставай, царевич! Кобылицы все собраны. Да как воротишься домой, бабе-яге ни глаза не показывайся, поди в конюшню и спрячься за яслями. Там есть паршивый жеребенок – в навозе валяется. Ты возьми его и в глухую полночь уходи из дому.
Иван-царевич пробрался в конюшню, улегся за яслями. Баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
– Зачем воротились?
– Как же нам было не воротиться! Налетело пчел видимо-невидимо, со всего света, и давай нас со всех сторон жалить до крови.
Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич взял у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три раза платком в правую сторону – и вдруг, откуда ни взялся, повис через реку высокий, славный мост. Царевич переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только два раза – остался через реку мост тоненький-тоненький.
Поутру пробудилась баба-яга – паршивого жеребенка видом не видать. Бросилась в погоню. Во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает. Прискакала к огненной реке, взглянула и думает: «Хорош мост».
Поехала по мосту, только добралась до середины – мост обломился, и баба-яга в реку свалилась. Тут ей и лютая смерть приключилась.
Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах; стал из него чудный конь.
Приезжает царевич к Марье Моревне. Она выбежала, бросилась к нему на шею:
– Как тебе удалось от смерти избавиться?
– Так и так, – говорит, – поедем со мной.
– Боюсь, Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрублену.
– Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица летит.
Сели они на коня и поехали. Кощей Бессмертный домой ворочается, под ним конь спотыкается.
– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
– Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увез.
– А можно ли их догнать?
– Не знаю. Теперь у Ивана-царевича конь богатырский лучше меня.
– Нет, не утерплю, – говорит Кощей Бессмертный, – поеду в погоню!
Долго ли, коротко ли – нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблею. В те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощей Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его палицей.
После того накинул царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру.
Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и поехали они в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Куда ни приедут, всюду встречают их с радостью:
– Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя видеть! Ну, недаром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, во всем свете поискать другой не найти.
Погостили они, попировали и поехали в свое царство. Приехали и стали себе жить-поживать, добра наживать да медок попировать.
ЗОРЬКА, ВЕЧОРКА И ПОЛУНОЧКА
В некоем государстве жил-был король; у него было три дочери красоты неописанной. Король берег их пуще глаза своего, устроил подземные палаты и посадил их туда, словно птичек в клетку, чтобы ни буйные ветры на них не повеяли, ни красно солнышко лучом не опалило. Раз как-то вычитали королевны в одной книге, что есть чудный белый свет, и когда пришел король навестить их, они тотчас начали его со слезами упрашивать:
– Государь ты наш батюшка! Выпусти нас на белый свет посмотреть, в зеленом саду погулять. Король принялся было их отговаривать, – куда! – и слышать не хотят; чем больше отказывает, тем они пуще к нему пристают. Нечего делать, согласился король на их неотступную просьбу.
Вот прекрасные королевны вышли в сад погулять, увидали красное солнышко, и деревья, и цветы, и несказанно возрадовались, что им волен белый свет; бегают по саду – забавляются, всякою травкою любуются, как вдруг подхватило их буйным вихрем и унесло высоко-далеко – неведомо куда.
Мамки и няньки всполошилися, побежали к королю докладывать; король тотчас разослал во все стороны своих верных слуг: кто на след нападет, тому посулил большую награду пожаловать. Слуги ездили-ездили, ничего не проведали, с чем поехали – с тем и назад воротились.
Король созвал свой большой совет, стал у думных бояр спрашивать, не возьмется ли кто разыскать его дочерей? Кто это дело сделает, за того любую королевну замуж отдаст и богатым приданым на всю жизнь наделит. Раз спросил – бояре молчат, в другой – не отзываются, в третий – никто ни полслова! Залился король горючими слезами:
– Видно, нет у меня ни друзей, ни заступников!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110