Сидят они на травке на муравке да слезы ронят. Откуда не взялся орел, спустился из-за облака и спрашивает:
– Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами очутились вы здесь?
Они рассказали.
– Хотите, я вас унесу?
– Куда тебе! Ясный сокол брался унести, да не смог, и ты не сможешь!
– Сокол – птица малая; я взлечу повыше его; садитесь на мои крылышки.
Царевич с царевною сели; орел взмахнул крыльями и взвился еще выше.
Медведь прибежал, усмотрел орла в поднебесье, ударился головой о сыру землю и опалил ему крылья. Спустил орел Ивана-царевича и Марью-царевну наземь.
– А, вы опять вздумали уходить! – сказал медведь. – Вот я же вас съем!
– Не ешь, пожалуйста, нас орел взманил! Мы будем служить тебе верой и правдою.
Царь-медведь простил их в последний раз, накормил-напоил и повез дальше…
Прошло ни много, ни мало времени.
– Ах, – говорит Иван-царевич, – я есть хочу.
– И я! – говорит Марья-царевна. Царь-медведь оставил их, а сам за едой побежал. Сидят они на травке на муравке да плачут. Откуда не взялся бычок, замотал головой и спрашивает:
– Иван-царевич, Марья-царевна! Вы какими судьбами здесь очутились?
Они рассказали.
– Хотите, я вас унесу?
– Куда тебе! Нас уносили птица-сокол да птицаорел, и то не смогли; ты и подавно не сможешь! – а сами так и разливаются, едва во слезах слово вымолвят.
– Птицы не унесли, а я унесу! Садитесь ко мне на спину.
Они сели, бычок побежал не больно прытко. Медведь усмотрел, что царевич с царевною уходить стали, и бросился за ними в погоню.
– Ах, бычок, – кричат царские дети, – медведь гонится.
– Далеко ли?
– Нет, близко!
Только было медведь подскочил да хотел сцапать, бычок взрыл землю копытами и залепил ему оба глаза. Побежал медведь на сине море глаза промывать, а бычок все вперед да вперед! Царь-медведь умылся да опять в погоню.
– Ах, бычок! Медведь гонится.
– Далеко ли?
– Ох, близко!
Медведь подскочил, а бычок опять взрыл землю копытами и залепил ему оба глаза. Пока медведь бегал глаза промывать, бычок все вперед да вперед! И в третий раз залепил он глаза медведю; а после того дает Ивану-царевичу гребешок да утиральник и говорит:
– Коли станет нагонять царь-медведь близко, в первый раз брось гребешок, а в другой – махни утиральником.
Бычок бежит все дальше и дальше. Оглянулся Иван-царевич, а за ними царь-медведь гонится: вот-вот схватит! Взял он гребешок и бросил позадь себя – вдруг вырос, поднялся такой густой, дремучий лес, что ни птице не пролететь, ни зверю не пролезть, ни пешему не пройти, ни конному не проехать.
Уж медведь грыз-грыз, насилу прогрыз себе узенькую дорожку, пробрался сквозь дремучий лес и бросился догонять; а царские дети далеко-далеко! Стал медведь нагонять их, Иван-царевич оглянулся и махнул позадь себя утиральником – вдруг сделалось огненное озеро: такое широкое-широкое! Волна из края в край бьет. Царь-медведь постоял, постоял на берегу и поворотил домой; а бычок с Иваном-царевичем да с Марьей-царевной прибежал на полянку.
На той на полянке стоял большой славный дом.
– Вот вам дом! – сказал бычок. – Живите – не тужите. А на дворе приготовьте сейчас костер, зарежьте меня да на том костре и сожгите.
– Ах! – говорят царские дети. – Зачем тебя резать? Лучше живи с нами; мы за тобой будем ухаживать, станем тебя кормить свежею травою, поить ключевой водою.
– Нет, сожгите меня, а пепел посейте на трех грядках: на одной грядке выскочит конь, на другой собачка, а на третьей вырастет яблонька; на том коню езди ты, Иван-царевич, а с тою собачкой ходи на охоту. Так все и сделалось. Вот как-то вздумал Иван-царевич поехать на охоту; попрощался с сестрицею, сел на коня и поехал в лес; убил гуся, убил утку да поймал живого волчонка и привез домой.
Видит царевич, что охота идет ему в руку, и опять поехал, настрелял всякой птицы и поймал живого медвежонка.
В третий раз собрался Иван-царевич на охоту, а собачку позабыл с собой взять.
Тем временем Марья-царевна пошла белье мыть. Идет она, а на другой стороне огненного озера прилетел к берегу шестиглавый змей, перекинулся красавцем, увидал царевну и так сладко говорит:
– Здравствуй, красная девица!
– Здравствуй, добрый молодец!
– Я слышал от старых людей, что в прежнее время этого озера не бывало; если б через него да был перекинут высокий мост – я бы перешел на ту сторону и женился на тебе.
– Постой! Мост сейчас будет, – отвечала ему Марья-царевна и бросила утиральник: в ту ж минуту утиральник дугою раскинулся и повис через озеро высоким, красивым мостом.
Змей перешел по мосту, перекинулся в прежний вид, собачку Ивана-царевича запер на замок, а ключ в озеро забросил; после того схватил и унес царевну. Приезжает Иван-царевич с охоты – сестры нет, собачка взаперти воет; увидал мост через озеро и говорит:
– Верно, змей унес мою сестрицу!
Пошел разыскивать. Шел-шел, в чистом поле стоит хатка на курьих лапках, На собачьих пятках.
– Хатка, хатка! Повернись к лесу задом, ко мне передом.
Хатка повернулась; Иван-царевич вошел, а в хатке лежит баба-яга костяная нога из угла в угол, нос в потолок врос.
– Фу-фу! – говорит она. – Доселева русского духа не слыхать было, а нынче русский дух воочию проявляется, в нос бросается! Почто пришел, Иван-царевич?
– Да если б ты моему горю пособила!
– А какое твое горе?
Царевич рассказал ей.
– Ну, ступай же домой; у тебя на дворе есть яблонька, сломи с нее три зеленых прутика, сплети вместе и там, где собачка заперта, ударь ими по замку: замок тотчас разлетится на мелкие части. Тогда смело на змея иди, не устоит супротив тебя.
Иван-царевич воротился домой, освободил собачку – выбежала она злая-злая! Взял еще с собой волчонка да медвежонка и отправился на змея. Звери бросились на него и разорвали в клочки. А Иван-царевич взял Марью-царевну, и стали они жить-поживать, добра наживать.
ПРИТВОРНАЯ БОЛЕЗНЬ
Бывали-живали царь да царица; у царицы был один сын, Иван-царевич. Вскоре царь умер, сыну своему царство оставил.
Царствовал Иван-царевич, тихо и благополучно и всеми подданными был любим. Женился Иван, и вскоре родились у него два сына.
Иван-царевич ходил с своим воинством воевать в иные земли, в дальние края, к Пану Плешевичу; ратьсилу его побил, а самого в плен взял и в темницу заточил.
А был Пан Плешевич куда хорош и пригож! Увидала царица, мать Ивана-царевича, полюбила и стала частенько навещать его в темнице.
Однажды говорит ей Пан Плешевич:
– Как бы нам сына твоего, Ивана-царевича, убить? Стал бы я с тобой вместе царствовать!
Царица ему в ответ:
– Я бы очень рада была, если б ты убил его.
– Сам я убить его не могу, а слышал я, что есть в чистом поле чудище о трех головах. Скажись царевичу больною и вели убить чудище о трех головах да вынуть из чудища все три сердца;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами очутились вы здесь?
Они рассказали.
– Хотите, я вас унесу?
– Куда тебе! Ясный сокол брался унести, да не смог, и ты не сможешь!
– Сокол – птица малая; я взлечу повыше его; садитесь на мои крылышки.
Царевич с царевною сели; орел взмахнул крыльями и взвился еще выше.
Медведь прибежал, усмотрел орла в поднебесье, ударился головой о сыру землю и опалил ему крылья. Спустил орел Ивана-царевича и Марью-царевну наземь.
– А, вы опять вздумали уходить! – сказал медведь. – Вот я же вас съем!
– Не ешь, пожалуйста, нас орел взманил! Мы будем служить тебе верой и правдою.
Царь-медведь простил их в последний раз, накормил-напоил и повез дальше…
Прошло ни много, ни мало времени.
– Ах, – говорит Иван-царевич, – я есть хочу.
– И я! – говорит Марья-царевна. Царь-медведь оставил их, а сам за едой побежал. Сидят они на травке на муравке да плачут. Откуда не взялся бычок, замотал головой и спрашивает:
– Иван-царевич, Марья-царевна! Вы какими судьбами здесь очутились?
Они рассказали.
– Хотите, я вас унесу?
– Куда тебе! Нас уносили птица-сокол да птицаорел, и то не смогли; ты и подавно не сможешь! – а сами так и разливаются, едва во слезах слово вымолвят.
– Птицы не унесли, а я унесу! Садитесь ко мне на спину.
Они сели, бычок побежал не больно прытко. Медведь усмотрел, что царевич с царевною уходить стали, и бросился за ними в погоню.
– Ах, бычок, – кричат царские дети, – медведь гонится.
– Далеко ли?
– Нет, близко!
Только было медведь подскочил да хотел сцапать, бычок взрыл землю копытами и залепил ему оба глаза. Побежал медведь на сине море глаза промывать, а бычок все вперед да вперед! Царь-медведь умылся да опять в погоню.
– Ах, бычок! Медведь гонится.
– Далеко ли?
– Ох, близко!
Медведь подскочил, а бычок опять взрыл землю копытами и залепил ему оба глаза. Пока медведь бегал глаза промывать, бычок все вперед да вперед! И в третий раз залепил он глаза медведю; а после того дает Ивану-царевичу гребешок да утиральник и говорит:
– Коли станет нагонять царь-медведь близко, в первый раз брось гребешок, а в другой – махни утиральником.
Бычок бежит все дальше и дальше. Оглянулся Иван-царевич, а за ними царь-медведь гонится: вот-вот схватит! Взял он гребешок и бросил позадь себя – вдруг вырос, поднялся такой густой, дремучий лес, что ни птице не пролететь, ни зверю не пролезть, ни пешему не пройти, ни конному не проехать.
Уж медведь грыз-грыз, насилу прогрыз себе узенькую дорожку, пробрался сквозь дремучий лес и бросился догонять; а царские дети далеко-далеко! Стал медведь нагонять их, Иван-царевич оглянулся и махнул позадь себя утиральником – вдруг сделалось огненное озеро: такое широкое-широкое! Волна из края в край бьет. Царь-медведь постоял, постоял на берегу и поворотил домой; а бычок с Иваном-царевичем да с Марьей-царевной прибежал на полянку.
На той на полянке стоял большой славный дом.
– Вот вам дом! – сказал бычок. – Живите – не тужите. А на дворе приготовьте сейчас костер, зарежьте меня да на том костре и сожгите.
– Ах! – говорят царские дети. – Зачем тебя резать? Лучше живи с нами; мы за тобой будем ухаживать, станем тебя кормить свежею травою, поить ключевой водою.
– Нет, сожгите меня, а пепел посейте на трех грядках: на одной грядке выскочит конь, на другой собачка, а на третьей вырастет яблонька; на том коню езди ты, Иван-царевич, а с тою собачкой ходи на охоту. Так все и сделалось. Вот как-то вздумал Иван-царевич поехать на охоту; попрощался с сестрицею, сел на коня и поехал в лес; убил гуся, убил утку да поймал живого волчонка и привез домой.
Видит царевич, что охота идет ему в руку, и опять поехал, настрелял всякой птицы и поймал живого медвежонка.
В третий раз собрался Иван-царевич на охоту, а собачку позабыл с собой взять.
Тем временем Марья-царевна пошла белье мыть. Идет она, а на другой стороне огненного озера прилетел к берегу шестиглавый змей, перекинулся красавцем, увидал царевну и так сладко говорит:
– Здравствуй, красная девица!
– Здравствуй, добрый молодец!
– Я слышал от старых людей, что в прежнее время этого озера не бывало; если б через него да был перекинут высокий мост – я бы перешел на ту сторону и женился на тебе.
– Постой! Мост сейчас будет, – отвечала ему Марья-царевна и бросила утиральник: в ту ж минуту утиральник дугою раскинулся и повис через озеро высоким, красивым мостом.
Змей перешел по мосту, перекинулся в прежний вид, собачку Ивана-царевича запер на замок, а ключ в озеро забросил; после того схватил и унес царевну. Приезжает Иван-царевич с охоты – сестры нет, собачка взаперти воет; увидал мост через озеро и говорит:
– Верно, змей унес мою сестрицу!
Пошел разыскивать. Шел-шел, в чистом поле стоит хатка на курьих лапках, На собачьих пятках.
– Хатка, хатка! Повернись к лесу задом, ко мне передом.
Хатка повернулась; Иван-царевич вошел, а в хатке лежит баба-яга костяная нога из угла в угол, нос в потолок врос.
– Фу-фу! – говорит она. – Доселева русского духа не слыхать было, а нынче русский дух воочию проявляется, в нос бросается! Почто пришел, Иван-царевич?
– Да если б ты моему горю пособила!
– А какое твое горе?
Царевич рассказал ей.
– Ну, ступай же домой; у тебя на дворе есть яблонька, сломи с нее три зеленых прутика, сплети вместе и там, где собачка заперта, ударь ими по замку: замок тотчас разлетится на мелкие части. Тогда смело на змея иди, не устоит супротив тебя.
Иван-царевич воротился домой, освободил собачку – выбежала она злая-злая! Взял еще с собой волчонка да медвежонка и отправился на змея. Звери бросились на него и разорвали в клочки. А Иван-царевич взял Марью-царевну, и стали они жить-поживать, добра наживать.
ПРИТВОРНАЯ БОЛЕЗНЬ
Бывали-живали царь да царица; у царицы был один сын, Иван-царевич. Вскоре царь умер, сыну своему царство оставил.
Царствовал Иван-царевич, тихо и благополучно и всеми подданными был любим. Женился Иван, и вскоре родились у него два сына.
Иван-царевич ходил с своим воинством воевать в иные земли, в дальние края, к Пану Плешевичу; ратьсилу его побил, а самого в плен взял и в темницу заточил.
А был Пан Плешевич куда хорош и пригож! Увидала царица, мать Ивана-царевича, полюбила и стала частенько навещать его в темнице.
Однажды говорит ей Пан Плешевич:
– Как бы нам сына твоего, Ивана-царевича, убить? Стал бы я с тобой вместе царствовать!
Царица ему в ответ:
– Я бы очень рада была, если б ты убил его.
– Сам я убить его не могу, а слышал я, что есть в чистом поле чудище о трех головах. Скажись царевичу больною и вели убить чудище о трех головах да вынуть из чудища все три сердца;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110