Представление Дайда захватило ее точно так же, как и всех служанок.
— Ну уж нет! — ответила она. — Пожинай, что посеял.
— Да, тогда я пропал, — ответил Дайд. — Эта Элси будет прыгать со мной через костер, даже если ей придется предварительно огреть меня кружкой по голове! Обещай, что защитишь меня, Финн.
Следующие несколько часов они провели за подготовкой к вечернему представлению. Нина вытряхнула свою пурпурную атласную юбку, расшитую бантами из красных и золотых лент, прикрывавших самые заметные заплаты, и начистила красные танцевальные туфли. Энит зачесала свои редкие седые волосы на макушку, закрепив их гребнями с драгоценными камнями. Она задрапировала сутулые плечи расшитой золотыми нитями шалью и начала петь гаммы, проходясь по всему диапазону. Дайд застирал несколько жирных пятен на своей небесно-голубой куртке, потом настроил гитару и принялся подыгрывать мелодичному голосу Энит. Джей взмахнул смычком и тоже заиграл. Бархатный голос его виолы проникал, казалось, в самые дальние уголки конюшен. Моррелл перебрал факелы, проверил кнопку на убирающемся лезвии меча и начистил свою золотую серьгу. Бран прикрепил колокольчики к своим косматым ногами и повесил их на шею, позвякивая своим обычным странным ожерельем из начищенных до блеска ключей, колец, пуговиц, бутылочных крышек и одной маленькой крестильной ложечки.
Финн и Брангин, начавшие тоже участвовать в представлениях циркачей, позаимствовали у Нины кое-какую одежду.
На Финн была оранжевая юбка, из-под которой выглядывали желтые нижние юбки, и голубой с оранжевым лиф, а в волосы она вплела голубые и оранжевые ленты. Поскольку ступни у нее были больше, чем у Нины, ей пришлось остаться босиком, но зато она надела на правую щиколотку браслет с колокольчиками. Брангин неохотно позволила циркачке одеть ее в зеленое бархатное платье, отделанное золотым кружевом и лентами, поверх алых шелковых нижних юбок. Ее белокурые волосы были распущены и перевязаны красными бархатными лентами. Не заплетенные в обычную тугую косу, они доходили ей до колен, прямые и сияющие, точно шелковые занавеси. Зеленое бархатное платье придавало ее глазам яркий оттенок свежей весенней листвы.
— Да тебе сегодня от парней отбою не будет, красавица, — подмигнул ей Моррелл. Брангин одарила его своим самым ледяным взглядом и передернула плечиками.
Финн скорчила гримаску, устав вечно выслушивать комплименты красоте и совершенству Брангин. Эшлин наклонился к ней и сказал жарко:
— Вы тоже очень красивая, миледи… ой, то есть, я хотел сказать, Финн.
— Благодарю вас, добрый сэр, — сделав реверанс, отозвалась Финн. — Должна признаться, что я действительно кажусь себе очень нарядной. Твой наряд мне тоже нравится. Очень красиво.
Эшлин с робостью оделся во второй по роскошности костюм Дайда: бархатную куртку ярко-оранжевого цвета с зелеными лентами и вышивкой и оранжевые же штаны с зеленым узором. На голове у него была довольно нелепая шапочка из оранжевого бархата с длинным зеленым пером. Он покраснел и благодарно улыбнулся, беспокойно сжимая в длинных костлявых руках деревянную флейту, которую выстругал для него Бран.
Дональд критически оглядел его с головы до ног, но сказал сердечно:
— Хм, ну что же, не тот хорош, кто лицом пригож, а тот хорош, кто для дела гож. Вполне сойдет. Приглядывай за Финн и не слишком усердствуй с купальским элем.
— А ты разве не пойдешь на праздник? — спросила Финн, только сейчас заметив, что Дональд так и остался в своем поношенном старом килте и берете.
Он покачал головой, блаженно улыбаясь.
— Я уже слишком стар, чтобы учиться новым фокусам. Я с радостью останусь здесь, дам отдых своим косточкам и пригляжу за нашим барахлишком. Зато утром я буду как огурчик, а вы, молодежь, будете скрипеть и охать.
— Но неужели тебе не хочется поглядеть на веселье и на то, как будут прыгать через костер? — удивилась Финн.
— Я всю жизнь умудрялся отвертеться от этого. И сейчас не пойду, а не то, чего доброго, какой-нибудь отважной старой деве взбредет в голову прыгнуть со мной, — отозвался старый слуга, подмигнув. — Нет, нет, идите вы. А я здесь отдохну лучше некуда с трубочкой и лошадьми. Идите, веселитесь.
На улице стояли сумерки, теплые и тихие. В саду между деревьями были натянуты длинные цепи фонариков, установленные на козлах столы ломились от кексов и сладостей. Нарядные толпы танцевали и смеялись. На шее каждой статуи и на головах женщин красовались венки из цветов, и танцевальная площадка выглядела так, будто сад ожил и пустился в пляс. Между темными шпилями дворца висела круглая желтая луна, заливая сад ярким светом.
По саду бродили циркачи, развлекая народ песнями и трюками. Некоторые ходили на ходулях, возвышаясь над толпой, другие жонглировали апельсинами и мечами, танцевали зажигательные рилы или строили высокие живые пирамиды, вставая друг другу на плечи. Один, пристроившись рядышком с бочонком эля, рассказывал скабрезные истории, и его слушатели заходились от смеха.
Дайд с Морреллом высоко над землей натянули веревку для Финн. Взяв украшенный лентами шест, чтобы удерживать равновесие, Финн медленно прошла по ней, изумив собравшуюся внизу толпу. Она сделала медленный пируэт, встала на руки и перевернулась через голову, снова оказавшись на ногах. Ободренная бешеными аплодисментами, Финн прошлась по веревке на руках и сделала несколько простых кувырков и сальто, от которых зрители пришли в настоящее неистовство. С бешено колотящимся от страха и возбуждения сердцем Финн, уцепившись руками и коленями, повисла на веревке вниз головой и слетела с нее довольно корявым кувырком, несмотря на который публика разразилась одобрительными возгласами и аплодисментами. Приземлившись на плечи Дайда, она услышала громкий звон монет о мостовую.
Потом Дайд начал петь прелестную любовную песню, а Нина танцевала медленный и чувственный танец, подобрав юбки и покачивая ими из стороны в сторону, демонстрируя стройные смуглые ножки в красных туфлях на высоком каблуке. Эшлин и Бран играли на флейтах, Моррелл на скрипке, Джей на виоле, а Энит без слов выводила чудесный припев.
Перемежая музыку жонглированием и глотанием огня, акробатическими трюками и танцами, циркачи вскоре собрали огромную толпу, которая, к великому удовольствию Моррелла, не скупилась на монеты.
— Сегодня мы получили двойную плату, — прошептал он Финн. — Ри платит нам за развлечение своих гостей, а гости платят сами за себя. Да, Купала всегда счастливая пора для циркачей!
Было уже далеко за полночь, когда Дайд подхватил Финн под локоть и прошептал ей в самое ухо:
— Пойдем, пора встретиться с моим хозяином. Когда я дам знак, иди за мной, но не привлекай к себе внимания, поняла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Ну уж нет! — ответила она. — Пожинай, что посеял.
— Да, тогда я пропал, — ответил Дайд. — Эта Элси будет прыгать со мной через костер, даже если ей придется предварительно огреть меня кружкой по голове! Обещай, что защитишь меня, Финн.
Следующие несколько часов они провели за подготовкой к вечернему представлению. Нина вытряхнула свою пурпурную атласную юбку, расшитую бантами из красных и золотых лент, прикрывавших самые заметные заплаты, и начистила красные танцевальные туфли. Энит зачесала свои редкие седые волосы на макушку, закрепив их гребнями с драгоценными камнями. Она задрапировала сутулые плечи расшитой золотыми нитями шалью и начала петь гаммы, проходясь по всему диапазону. Дайд застирал несколько жирных пятен на своей небесно-голубой куртке, потом настроил гитару и принялся подыгрывать мелодичному голосу Энит. Джей взмахнул смычком и тоже заиграл. Бархатный голос его виолы проникал, казалось, в самые дальние уголки конюшен. Моррелл перебрал факелы, проверил кнопку на убирающемся лезвии меча и начистил свою золотую серьгу. Бран прикрепил колокольчики к своим косматым ногами и повесил их на шею, позвякивая своим обычным странным ожерельем из начищенных до блеска ключей, колец, пуговиц, бутылочных крышек и одной маленькой крестильной ложечки.
Финн и Брангин, начавшие тоже участвовать в представлениях циркачей, позаимствовали у Нины кое-какую одежду.
На Финн была оранжевая юбка, из-под которой выглядывали желтые нижние юбки, и голубой с оранжевым лиф, а в волосы она вплела голубые и оранжевые ленты. Поскольку ступни у нее были больше, чем у Нины, ей пришлось остаться босиком, но зато она надела на правую щиколотку браслет с колокольчиками. Брангин неохотно позволила циркачке одеть ее в зеленое бархатное платье, отделанное золотым кружевом и лентами, поверх алых шелковых нижних юбок. Ее белокурые волосы были распущены и перевязаны красными бархатными лентами. Не заплетенные в обычную тугую косу, они доходили ей до колен, прямые и сияющие, точно шелковые занавеси. Зеленое бархатное платье придавало ее глазам яркий оттенок свежей весенней листвы.
— Да тебе сегодня от парней отбою не будет, красавица, — подмигнул ей Моррелл. Брангин одарила его своим самым ледяным взглядом и передернула плечиками.
Финн скорчила гримаску, устав вечно выслушивать комплименты красоте и совершенству Брангин. Эшлин наклонился к ней и сказал жарко:
— Вы тоже очень красивая, миледи… ой, то есть, я хотел сказать, Финн.
— Благодарю вас, добрый сэр, — сделав реверанс, отозвалась Финн. — Должна признаться, что я действительно кажусь себе очень нарядной. Твой наряд мне тоже нравится. Очень красиво.
Эшлин с робостью оделся во второй по роскошности костюм Дайда: бархатную куртку ярко-оранжевого цвета с зелеными лентами и вышивкой и оранжевые же штаны с зеленым узором. На голове у него была довольно нелепая шапочка из оранжевого бархата с длинным зеленым пером. Он покраснел и благодарно улыбнулся, беспокойно сжимая в длинных костлявых руках деревянную флейту, которую выстругал для него Бран.
Дональд критически оглядел его с головы до ног, но сказал сердечно:
— Хм, ну что же, не тот хорош, кто лицом пригож, а тот хорош, кто для дела гож. Вполне сойдет. Приглядывай за Финн и не слишком усердствуй с купальским элем.
— А ты разве не пойдешь на праздник? — спросила Финн, только сейчас заметив, что Дональд так и остался в своем поношенном старом килте и берете.
Он покачал головой, блаженно улыбаясь.
— Я уже слишком стар, чтобы учиться новым фокусам. Я с радостью останусь здесь, дам отдых своим косточкам и пригляжу за нашим барахлишком. Зато утром я буду как огурчик, а вы, молодежь, будете скрипеть и охать.
— Но неужели тебе не хочется поглядеть на веселье и на то, как будут прыгать через костер? — удивилась Финн.
— Я всю жизнь умудрялся отвертеться от этого. И сейчас не пойду, а не то, чего доброго, какой-нибудь отважной старой деве взбредет в голову прыгнуть со мной, — отозвался старый слуга, подмигнув. — Нет, нет, идите вы. А я здесь отдохну лучше некуда с трубочкой и лошадьми. Идите, веселитесь.
На улице стояли сумерки, теплые и тихие. В саду между деревьями были натянуты длинные цепи фонариков, установленные на козлах столы ломились от кексов и сладостей. Нарядные толпы танцевали и смеялись. На шее каждой статуи и на головах женщин красовались венки из цветов, и танцевальная площадка выглядела так, будто сад ожил и пустился в пляс. Между темными шпилями дворца висела круглая желтая луна, заливая сад ярким светом.
По саду бродили циркачи, развлекая народ песнями и трюками. Некоторые ходили на ходулях, возвышаясь над толпой, другие жонглировали апельсинами и мечами, танцевали зажигательные рилы или строили высокие живые пирамиды, вставая друг другу на плечи. Один, пристроившись рядышком с бочонком эля, рассказывал скабрезные истории, и его слушатели заходились от смеха.
Дайд с Морреллом высоко над землей натянули веревку для Финн. Взяв украшенный лентами шест, чтобы удерживать равновесие, Финн медленно прошла по ней, изумив собравшуюся внизу толпу. Она сделала медленный пируэт, встала на руки и перевернулась через голову, снова оказавшись на ногах. Ободренная бешеными аплодисментами, Финн прошлась по веревке на руках и сделала несколько простых кувырков и сальто, от которых зрители пришли в настоящее неистовство. С бешено колотящимся от страха и возбуждения сердцем Финн, уцепившись руками и коленями, повисла на веревке вниз головой и слетела с нее довольно корявым кувырком, несмотря на который публика разразилась одобрительными возгласами и аплодисментами. Приземлившись на плечи Дайда, она услышала громкий звон монет о мостовую.
Потом Дайд начал петь прелестную любовную песню, а Нина танцевала медленный и чувственный танец, подобрав юбки и покачивая ими из стороны в сторону, демонстрируя стройные смуглые ножки в красных туфлях на высоком каблуке. Эшлин и Бран играли на флейтах, Моррелл на скрипке, Джей на виоле, а Энит без слов выводила чудесный припев.
Перемежая музыку жонглированием и глотанием огня, акробатическими трюками и танцами, циркачи вскоре собрали огромную толпу, которая, к великому удовольствию Моррелла, не скупилась на монеты.
— Сегодня мы получили двойную плату, — прошептал он Финн. — Ри платит нам за развлечение своих гостей, а гости платят сами за себя. Да, Купала всегда счастливая пора для циркачей!
Было уже далеко за полночь, когда Дайд подхватил Финн под локоть и прошептал ей в самое ухо:
— Пойдем, пора встретиться с моим хозяином. Когда я дам знак, иди за мной, но не привлекай к себе внимания, поняла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94