Были две живые души, да и те ты не уберег, сгубил из-за денег проклятых…
— Не я сгубил их! — хрипло сказал смотритель.
— Брось, Мишка! Ты сыновей в свои делишки втравил. Если бы не ты…
— Хорошо, да, да, ты прав, прав, кругом прав! Я всему виной, да! Ни сыновей у меня теперь нет, ни копейки за душой! Все прахом пошло! И терять мне нечего, Саня. Вот только каяться я перед тобой не стану. Не дождешься!
— А чего передо мной каяться, я не поп. Мне просто интересно, осталось в тебе хоть что-то человеческое или все уже — сундучок вместо сердца?
— Прямо говори, Сашка, кончай юлить. Чего хочешь?
— Пойдем со мной наружу. Сдайся сам, облегчи душу!
— И на всю оставшуюся жизнь — в тюрьму? Я ж тебе уже сказал: сидеть не буду, лучше сдохну.
— Ну и дурак! Тебя же обложили со всех сторон, все равно не уйти! Милиция давно у каждого выхода караулит.
— Саня, я же тебя знаю как облупленного: если ты пришел сюда один, без ментов, — значит, ты никому ничего не сказал. Сам хотел разобраться с другом детства. Так что баки не заливай — никто тебя не ищет, никто не знает, где ты. И вообще, засиделся я тут с тобой. Пора мне, а то и вправду еще обложат. Пока, Саня!
Смотритель, тяжело ступая, ушел в темноту, не оглядываясь на пришедшего не вовремя друга детства.
Следователь хотел убедиться, что Сан Саныч действительно пошел в катакомбы. Он усадил Зинаиду на стул в своем кабинете и стал расспрашивать.
— Почему вы так уверены, что Сан Саныч именно в катакомбах?
— Так ведь он сказал мне, что на рыбалку пойдет, выхожу, а удочки-то в винограднике! Значит, он обманул меня! — стала быстро говорить Зинаида.
— Может, он пивка решил с друзьями выпить, а удочки взял, чтоб вы не ругались.
— Да что вы такое говорите, какое пиво? Стала бы я вас по такой ерунде тревожить! В катакомбах он преступника ловит! — Зинаида знала Сан Саныча лучше других.
— Так… Он вам что-то говорил на эту тему?
— Говорил, что найти Мишку — дело его чести. Так что он точно там, в катакомбах этих проклятых.
— Вот Нат Пинкертон… — следователь взял трубку. — Немедленно наряд милиции к северному входу в катакомбы. Начинаем операцию по поимке преступника — смотрителя маяка.
— Господи, что же с ним будет? — заволновалась Зинаида.
— Не беспокойтесь, мы его найдем. Ступайте домой.
— Не пойду я домой. Я с вами!
— Это невозможно. Милицейская операция — мероприятие опасное, и посторонним там делать нечего.
— Это я-то посторонняя? Я ничего не боюсь и никуда не уйду! — Зинаида была настроена решительно.
Следователь только вздохнул. Двух Пинкертонов его нервы уже не выдерживали.
* * *
Полина с Ириной сидели друг против друга в комнате свиданий. Полина была взволнована, говорила торопливо и сбивчиво. Ирина же, напротив, проявляла спокойствие, даже, скорей, равнодушие. Полина говорила без остановки.
— Ирочка, ты не волнуйся, мы тебя спасем, вытащим отсюда. Это нелепая ошибка, они тебя оговорили! Но мы с этим разберемся, сделаем все, что в наших силах… — обещала Полина.
— Перестань, Поля. Не надо ничего делать. Меня никто не оговорил, это все правда, — угрюмо прервала ее сестра.
Полина недоверчиво переспросила:
— Ты что, действительно занималась контрабандой бриллиантов?
— Хотела заняться, да не получилось. Десять лет собирала эти камни, и вот на тебе — все сорвалось… — безучастно кивнула Ирина.
Полина широко раскрыла глаза:
— То есть ты… их украла?
— Нет, выиграла в лотерею, — съязвила Ирина. — Конечно, украла!
Полина потрясенно спросила:
— Но почему, зачем? Ты ведь никогда не была такой.
— А я устала всю жизнь быть правильной, — сказала Ирина. — Мне надоело жить кое-как, кое-где. Я мечтала прожить хоть остаток жизни в достатке. И если бы не досадная случайность, так бы все и было — отдыхала бы сейчас в теплых краях на всем готовом, да еще и с любимым человеком.
— Неужели это правда? Я не могу в это поверить. Я всегда считана тебя честной и трудолюбивой, — растерянно лепетала Полина.
— Ты вообще ничего не знала о моей жизни, потому что никогда не интересовалась ею! Тебе, сестренка, всегда было плевать на мои чувства! — бросила Ирина упрек сестре.
— О чем ты говоришь? — растерялась Полина. — Я всегда любила тебя.
— Да что ты? — со злой иронией переспросила Ирина. — Однако это не помешало тебе отнять у меня единственного человека, который был мне дорог! Ты вышла за него замуж, хотя тебе он был совершенно безразличен! А я умирала от любви, и ты это знала.
— Это неправда — я никогда не подозревала, что у тебя это так серьезно… — стала защищаться Полина.
— Врешь, все ты знала, не могла не знать. И тебе в голову не приходила мысль что-то изменить, хотя ты знала, что при этом испытывала я. Ты всегда говорила, что живешь так во имя детей, а на самом деле делала это для своего удобства! И знаешь еще что — мне кажется, тебе просто было приятно смотреть на мои слезы. Ты — моя старшая сестра, мне всегда ставили тебя в пример, ты была для меня идеалом. Но потом я поняла, что ты — такая же, как все, черствая эгоистка. И я решила жить по-другому, вырвать себе немножко счастья из этого мира. Деньги — вот что стало для меня главным. Чтобы заработать их, я не останавливалась ни перед чем. И вот, когда наконец-то забрезжил свет в окошке, когда Борис стал свободен и у меня появился шанс, все рухнуло… — Ирина опустила голову.
— Ира, прости меня. Почему ты раньше мне об этом не сказала?
— А ты меня спрашивала?
— Ты права, но… Ты не должна отчаиваться, все еще можно исправить! Да, я виновата перед тобой — но я постараюсь сделать так, чтобы ты все-таки была счастлива!
— Поздно, — обреченно сказала Ирина.
Когда Полина, сама не своя после разговора с Ириной, вышла из комнаты свиданий, то столкнулась в коридоре с Самойловым.
— Ты была у Ирины? Как она там? — спросил Самойлов.
— Ей очень плохо. Я прошу тебя, Боря, сходи к ней. Ей очень нужна твоя поддержка.
— Именно моя? — уточнил Борис.
— Да, именно твоя. По-моему, у нее глубокий душевный кризис, и только ты можешь ей помочь. Я, например, точно бессильна… Обещай, что не оставишь ее в беде!
— Конечно, не оставлю. Сейчас же возьму разрешение на свидание и пойду к ней.
Когда два подвыпивших мужчины ведут беседу, то ход ее становится непредсказуемым. Костя и Лева успели обсудить уже множество вопросов, разобраться в которых им помогла бутылка водки. Когда в бутылке почти ничего не осталось, Костя затронул самую важную для него тему.
— Вот ты скажи, Лева, почему все в мире так несправедливо устроено, а? — спросил он.
— Э, Константин, на такой вопрос тебе никто не даст ответа, — философски заметил Лева.
— Вот почему все говорят — любовь, любовь! Любовь святая! Любовь окрыляет, дает человеку силы, надежду, саму жизнь. Поэты пишут поэмы, писатели — романы, музыканты — симфонии для клавесина с оркестром… А все это — вранье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Не я сгубил их! — хрипло сказал смотритель.
— Брось, Мишка! Ты сыновей в свои делишки втравил. Если бы не ты…
— Хорошо, да, да, ты прав, прав, кругом прав! Я всему виной, да! Ни сыновей у меня теперь нет, ни копейки за душой! Все прахом пошло! И терять мне нечего, Саня. Вот только каяться я перед тобой не стану. Не дождешься!
— А чего передо мной каяться, я не поп. Мне просто интересно, осталось в тебе хоть что-то человеческое или все уже — сундучок вместо сердца?
— Прямо говори, Сашка, кончай юлить. Чего хочешь?
— Пойдем со мной наружу. Сдайся сам, облегчи душу!
— И на всю оставшуюся жизнь — в тюрьму? Я ж тебе уже сказал: сидеть не буду, лучше сдохну.
— Ну и дурак! Тебя же обложили со всех сторон, все равно не уйти! Милиция давно у каждого выхода караулит.
— Саня, я же тебя знаю как облупленного: если ты пришел сюда один, без ментов, — значит, ты никому ничего не сказал. Сам хотел разобраться с другом детства. Так что баки не заливай — никто тебя не ищет, никто не знает, где ты. И вообще, засиделся я тут с тобой. Пора мне, а то и вправду еще обложат. Пока, Саня!
Смотритель, тяжело ступая, ушел в темноту, не оглядываясь на пришедшего не вовремя друга детства.
Следователь хотел убедиться, что Сан Саныч действительно пошел в катакомбы. Он усадил Зинаиду на стул в своем кабинете и стал расспрашивать.
— Почему вы так уверены, что Сан Саныч именно в катакомбах?
— Так ведь он сказал мне, что на рыбалку пойдет, выхожу, а удочки-то в винограднике! Значит, он обманул меня! — стала быстро говорить Зинаида.
— Может, он пивка решил с друзьями выпить, а удочки взял, чтоб вы не ругались.
— Да что вы такое говорите, какое пиво? Стала бы я вас по такой ерунде тревожить! В катакомбах он преступника ловит! — Зинаида знала Сан Саныча лучше других.
— Так… Он вам что-то говорил на эту тему?
— Говорил, что найти Мишку — дело его чести. Так что он точно там, в катакомбах этих проклятых.
— Вот Нат Пинкертон… — следователь взял трубку. — Немедленно наряд милиции к северному входу в катакомбы. Начинаем операцию по поимке преступника — смотрителя маяка.
— Господи, что же с ним будет? — заволновалась Зинаида.
— Не беспокойтесь, мы его найдем. Ступайте домой.
— Не пойду я домой. Я с вами!
— Это невозможно. Милицейская операция — мероприятие опасное, и посторонним там делать нечего.
— Это я-то посторонняя? Я ничего не боюсь и никуда не уйду! — Зинаида была настроена решительно.
Следователь только вздохнул. Двух Пинкертонов его нервы уже не выдерживали.
* * *
Полина с Ириной сидели друг против друга в комнате свиданий. Полина была взволнована, говорила торопливо и сбивчиво. Ирина же, напротив, проявляла спокойствие, даже, скорей, равнодушие. Полина говорила без остановки.
— Ирочка, ты не волнуйся, мы тебя спасем, вытащим отсюда. Это нелепая ошибка, они тебя оговорили! Но мы с этим разберемся, сделаем все, что в наших силах… — обещала Полина.
— Перестань, Поля. Не надо ничего делать. Меня никто не оговорил, это все правда, — угрюмо прервала ее сестра.
Полина недоверчиво переспросила:
— Ты что, действительно занималась контрабандой бриллиантов?
— Хотела заняться, да не получилось. Десять лет собирала эти камни, и вот на тебе — все сорвалось… — безучастно кивнула Ирина.
Полина широко раскрыла глаза:
— То есть ты… их украла?
— Нет, выиграла в лотерею, — съязвила Ирина. — Конечно, украла!
Полина потрясенно спросила:
— Но почему, зачем? Ты ведь никогда не была такой.
— А я устала всю жизнь быть правильной, — сказала Ирина. — Мне надоело жить кое-как, кое-где. Я мечтала прожить хоть остаток жизни в достатке. И если бы не досадная случайность, так бы все и было — отдыхала бы сейчас в теплых краях на всем готовом, да еще и с любимым человеком.
— Неужели это правда? Я не могу в это поверить. Я всегда считана тебя честной и трудолюбивой, — растерянно лепетала Полина.
— Ты вообще ничего не знала о моей жизни, потому что никогда не интересовалась ею! Тебе, сестренка, всегда было плевать на мои чувства! — бросила Ирина упрек сестре.
— О чем ты говоришь? — растерялась Полина. — Я всегда любила тебя.
— Да что ты? — со злой иронией переспросила Ирина. — Однако это не помешало тебе отнять у меня единственного человека, который был мне дорог! Ты вышла за него замуж, хотя тебе он был совершенно безразличен! А я умирала от любви, и ты это знала.
— Это неправда — я никогда не подозревала, что у тебя это так серьезно… — стала защищаться Полина.
— Врешь, все ты знала, не могла не знать. И тебе в голову не приходила мысль что-то изменить, хотя ты знала, что при этом испытывала я. Ты всегда говорила, что живешь так во имя детей, а на самом деле делала это для своего удобства! И знаешь еще что — мне кажется, тебе просто было приятно смотреть на мои слезы. Ты — моя старшая сестра, мне всегда ставили тебя в пример, ты была для меня идеалом. Но потом я поняла, что ты — такая же, как все, черствая эгоистка. И я решила жить по-другому, вырвать себе немножко счастья из этого мира. Деньги — вот что стало для меня главным. Чтобы заработать их, я не останавливалась ни перед чем. И вот, когда наконец-то забрезжил свет в окошке, когда Борис стал свободен и у меня появился шанс, все рухнуло… — Ирина опустила голову.
— Ира, прости меня. Почему ты раньше мне об этом не сказала?
— А ты меня спрашивала?
— Ты права, но… Ты не должна отчаиваться, все еще можно исправить! Да, я виновата перед тобой — но я постараюсь сделать так, чтобы ты все-таки была счастлива!
— Поздно, — обреченно сказала Ирина.
Когда Полина, сама не своя после разговора с Ириной, вышла из комнаты свиданий, то столкнулась в коридоре с Самойловым.
— Ты была у Ирины? Как она там? — спросил Самойлов.
— Ей очень плохо. Я прошу тебя, Боря, сходи к ней. Ей очень нужна твоя поддержка.
— Именно моя? — уточнил Борис.
— Да, именно твоя. По-моему, у нее глубокий душевный кризис, и только ты можешь ей помочь. Я, например, точно бессильна… Обещай, что не оставишь ее в беде!
— Конечно, не оставлю. Сейчас же возьму разрешение на свидание и пойду к ней.
Когда два подвыпивших мужчины ведут беседу, то ход ее становится непредсказуемым. Костя и Лева успели обсудить уже множество вопросов, разобраться в которых им помогла бутылка водки. Когда в бутылке почти ничего не осталось, Костя затронул самую важную для него тему.
— Вот ты скажи, Лева, почему все в мире так несправедливо устроено, а? — спросил он.
— Э, Константин, на такой вопрос тебе никто не даст ответа, — философски заметил Лева.
— Вот почему все говорят — любовь, любовь! Любовь святая! Любовь окрыляет, дает человеку силы, надежду, саму жизнь. Поэты пишут поэмы, писатели — романы, музыканты — симфонии для клавесина с оркестром… А все это — вранье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94