О ней уже говорит весь город! Прямо звезда местного значения!
— Ты зря смеешься. Я слышала, что Маша вылечила, нашего вице-мэра!
— От насморка? — с издевкой спросила Катя.
— Я точно не могу сказать, знаю только, что от какой-то неизлечимой болезни. Рак или еще что-то.
— Вот как. Значит, наша Маша стала птицей высокого полета. Лечит верхушку администрации. Как к ней подойти-то теперь?
— В общем, есть мнение, что она очень сильный экстрасенс, каких в стране единицы.
— Да ты что? Значит, она вся такая замечательная, и я должна теперь бегать за ней и умолять ее прийти? — совсем расстроилась Катя.
— Если надо, то даже умолять. Если тебе важно Лешино здоровье…
— Да ни за что!
— Катенька, прислушайся ко мне, тебе не надо относиться к Маше как к сопернице.
— А как же мне к ней относиться? Может, нам стать подружками?
— Ты должна относиться к ней как к лекарству для Леши. К дорогому лекарству.
— Это лекарство настолько дорогое, что может стоить мне личной жизни!
— Ты упираешься, но сама прекрасно понимаешь, что иного выхода нет. Иначе Леша никогда не сможет поправиться!
— Это мы еще посмотрим. В конце концов она не единственный экстрасенс в мире. — Катя не хотела признавать мамину правоту.
— Остальные с тобой без денег даже разговаривать не будут. Маша — это лучший вариант, к тому же она рядом.
— Это ее единственное достоинство, и оно же недостаток!
— Катюша, поверь, мать плохого не посоветует. Я тебя очень прошу: сходи к Маше.
— Но мне придется унижаться перед ней!
— Да. Возможно, тебе придется немного унизиться. Хотя я назвала бы это по-другому!
— Как?
— Тебе придется умерить свои амбиции!
— Я не понимаю, о чем ты, мама! — Катя даже немного испугалась.
— Да о том, что Маша теперь так высоко вознеслась, что, может, и не захочет опять бескорыстно помогать Самойловым! И тебе придется умолять ее. И если придется — в ногах валяться!
— Нет, я не пойду! Я не смогу!
— Сможешь! И более того, ты должна это сделать! Если, конечно, ты любишь своего Лешу. А не просто так красуешься у его постели, изображая преданную невесту.
— Я ничего не изображаю…
— Так докажи это! — жестко потребовала Таисия.
* * *
Смотритель и Жора тащили заветный сундук с накопленным добром. Сундук был очень тяжелый, и они оба очень устали. Наконец Жора не выдержал и опустил свой край сундука.
— Пап! Погоди! — запыхавшись, взмолился он. — Тяжелый, гад!
— Что такое? Запарился? — язвительно спросил отец. — Своя ноша не тянет.
— Вот именно! Если своя! — и Жора бросил хмурый взгляд на отца. Тот, заметив этот взгляд, только ухмыльнулся:
— Не зыркай. В этом сундуке и твоя доля есть.
— Ага. Только я не видел ее ни разу, — все еще пытаясь отдышаться, возразил Жора.
— А если бы видел, то, может, ее и не было уже. Все бы спустил. На баб да по ресторанам, — осадил его отец.
Жора возмутился:
— А для чего тогда деньги?
— Чтобы иметь уверенность в завтрашнем дне, — объяснил отец.
Жора не хотел соглашаться:
— Зато без них у меня уверенности в сегодняшнем нет. Такое ощущение, что сейчас тащу свою пенсию.
— Спокойно! Мы начнем их тратить гораздо раньше. Уж поверь мне. Вот только выберемся за границу, — в голосе смотрителя появились несвойственные ему мечтательные нотки.
Жора кивнул:
— Эта перспектива меня уже радует. До границы я состариться не успею.
— Главное, чтобы все гладко прошло. Без сюрпризов. Не как у тебя с Толяном обычно, — вздохнул смотритель. — Ну что? Отдохнул?
— Да, вроде, — кивнул Жора.
— Тогда пошли дальше. Время дорого!
Смотритель и Жора взялись за ручки сундука и поволокли его дальше. Вдали уже виднелась их цель — покачивающийся на волнах катер.
Когда после долгого и изнуряющего пути они достигли цели и смотритель задвинул сундук подальше от любопытных глаз, появились новые проблемы.
— Ну вот. Вроде бы все. Можно отчаливать. А Толян-то где? — спросил смотритель, отряхивая ладони.
— Он пошел с этой своей, с Машей прощаться, — сообщил Жора.
Отец завелся:
— Что? Ромео недоделанный! Чтоб они все провалились, бабы эти! Тут когти рвать надо, того гляди, менты нагрянут, а он пошел любови крутить! Ты куда смотрел?
— А что я? Нянька ему, что ли? Он сказал ненадолго, скоро вернется, — оправдывался Жора.
Смотритель совсем рассвирепел:
— Скоро? Если через полчаса не отчалим, он может сразу в тюрягу идти, мы уже там будем. А ну, дуй за ним.
— Куда? — удивился Жора.
— Сам знаешь куда! К девке этой! И чтоб одна нога здесь, другая там! — смотритель понимал, что время не терпит. — Чтоб через полчаса этот придурок был здесь! Пойди и найди его!
— Тебе легко говорить — пойди, найди… — заныл Жора.
Отец был непреклонен:
— Все, разговоры окончены. Не найдешь — уплыву один, и выкручивайтесь тут сами, как хотите!
* * *
А в это время взволнованный Костя прибежал на маяк. Он хотел предупредить смотрителя о том, что их разоблачили, но больше всего (и это было главное!) он хотел забрать свою расписку в том, что заказал похищение брата. В каморке смотрителя Костя огляделся и покачал головой:
— Так. И здесь никого. Быстро ребята смотались. Где же может быть моя расписочка… — задумчиво протянул он, оглядывая помещение. Подойдя к столу, он начал выдвигать ящики и копаться в них. — Мне ее обязательно надо найти. Обязательно… — бормотал он, продолжая шарить по ящикам стола. Наконец он наткнулся на запертый ящик. Костя подергал за ручку ящика, но он не открылся. — Ага! Чувствую, что уже горячо. Сейчас, — радостно воскликнул он и быстро пробежался по каморке в поисках того, чем можно было бы взломать ящик. Подобрав какую-то железку, Костя примерился к ящику и одним удачным движением вскрыл его. И буквально сразу увидел свою расписку. Костя осторожно поднес ее к глазам и улыбнулся: — Вот она, родная!
Костя положил записку в карман и направился к двери, но вдруг остановился и вернулся к столу. Он скомкал расписку, положил ее в стоящую на столе пепельницу и поджег. Глядя с улыбкой на то, как огонь пожирает опасную улику, Костя довольно шептал:
— Так надежней. Теперь я совершенно чист. Очищающее пламя!
Дождавшись, пока расписка догорит полностью, Костя со счастливой улыбкой на лице покинул каморку и поспешил, естественно, к Леве в ресторан. Ему не терпелось поделиться с кем-нибудь своей удачей.
Зайдя в ресторан, он сразу увидел стоящего у стойки бара Леву и помахал ему рукой.
— Лева! — радостно позвал он. — Здорово, Левка. Попроси своих ребят, чтобы организовали чего-нибудь выпить и закусить, — хлопнул его по плечу Костя.
Лева осторожно спросил:
— Я вижу, ты в отменном настроении! Что отмечаешь на этот раз?
— Свободу! Я свободен! — восторженно воскликнул Костя.
Лева ухмыльнулся:
— Что-то я не помню, чтобы тебя сажали…
— И не посадят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Ты зря смеешься. Я слышала, что Маша вылечила, нашего вице-мэра!
— От насморка? — с издевкой спросила Катя.
— Я точно не могу сказать, знаю только, что от какой-то неизлечимой болезни. Рак или еще что-то.
— Вот как. Значит, наша Маша стала птицей высокого полета. Лечит верхушку администрации. Как к ней подойти-то теперь?
— В общем, есть мнение, что она очень сильный экстрасенс, каких в стране единицы.
— Да ты что? Значит, она вся такая замечательная, и я должна теперь бегать за ней и умолять ее прийти? — совсем расстроилась Катя.
— Если надо, то даже умолять. Если тебе важно Лешино здоровье…
— Да ни за что!
— Катенька, прислушайся ко мне, тебе не надо относиться к Маше как к сопернице.
— А как же мне к ней относиться? Может, нам стать подружками?
— Ты должна относиться к ней как к лекарству для Леши. К дорогому лекарству.
— Это лекарство настолько дорогое, что может стоить мне личной жизни!
— Ты упираешься, но сама прекрасно понимаешь, что иного выхода нет. Иначе Леша никогда не сможет поправиться!
— Это мы еще посмотрим. В конце концов она не единственный экстрасенс в мире. — Катя не хотела признавать мамину правоту.
— Остальные с тобой без денег даже разговаривать не будут. Маша — это лучший вариант, к тому же она рядом.
— Это ее единственное достоинство, и оно же недостаток!
— Катюша, поверь, мать плохого не посоветует. Я тебя очень прошу: сходи к Маше.
— Но мне придется унижаться перед ней!
— Да. Возможно, тебе придется немного унизиться. Хотя я назвала бы это по-другому!
— Как?
— Тебе придется умерить свои амбиции!
— Я не понимаю, о чем ты, мама! — Катя даже немного испугалась.
— Да о том, что Маша теперь так высоко вознеслась, что, может, и не захочет опять бескорыстно помогать Самойловым! И тебе придется умолять ее. И если придется — в ногах валяться!
— Нет, я не пойду! Я не смогу!
— Сможешь! И более того, ты должна это сделать! Если, конечно, ты любишь своего Лешу. А не просто так красуешься у его постели, изображая преданную невесту.
— Я ничего не изображаю…
— Так докажи это! — жестко потребовала Таисия.
* * *
Смотритель и Жора тащили заветный сундук с накопленным добром. Сундук был очень тяжелый, и они оба очень устали. Наконец Жора не выдержал и опустил свой край сундука.
— Пап! Погоди! — запыхавшись, взмолился он. — Тяжелый, гад!
— Что такое? Запарился? — язвительно спросил отец. — Своя ноша не тянет.
— Вот именно! Если своя! — и Жора бросил хмурый взгляд на отца. Тот, заметив этот взгляд, только ухмыльнулся:
— Не зыркай. В этом сундуке и твоя доля есть.
— Ага. Только я не видел ее ни разу, — все еще пытаясь отдышаться, возразил Жора.
— А если бы видел, то, может, ее и не было уже. Все бы спустил. На баб да по ресторанам, — осадил его отец.
Жора возмутился:
— А для чего тогда деньги?
— Чтобы иметь уверенность в завтрашнем дне, — объяснил отец.
Жора не хотел соглашаться:
— Зато без них у меня уверенности в сегодняшнем нет. Такое ощущение, что сейчас тащу свою пенсию.
— Спокойно! Мы начнем их тратить гораздо раньше. Уж поверь мне. Вот только выберемся за границу, — в голосе смотрителя появились несвойственные ему мечтательные нотки.
Жора кивнул:
— Эта перспектива меня уже радует. До границы я состариться не успею.
— Главное, чтобы все гладко прошло. Без сюрпризов. Не как у тебя с Толяном обычно, — вздохнул смотритель. — Ну что? Отдохнул?
— Да, вроде, — кивнул Жора.
— Тогда пошли дальше. Время дорого!
Смотритель и Жора взялись за ручки сундука и поволокли его дальше. Вдали уже виднелась их цель — покачивающийся на волнах катер.
Когда после долгого и изнуряющего пути они достигли цели и смотритель задвинул сундук подальше от любопытных глаз, появились новые проблемы.
— Ну вот. Вроде бы все. Можно отчаливать. А Толян-то где? — спросил смотритель, отряхивая ладони.
— Он пошел с этой своей, с Машей прощаться, — сообщил Жора.
Отец завелся:
— Что? Ромео недоделанный! Чтоб они все провалились, бабы эти! Тут когти рвать надо, того гляди, менты нагрянут, а он пошел любови крутить! Ты куда смотрел?
— А что я? Нянька ему, что ли? Он сказал ненадолго, скоро вернется, — оправдывался Жора.
Смотритель совсем рассвирепел:
— Скоро? Если через полчаса не отчалим, он может сразу в тюрягу идти, мы уже там будем. А ну, дуй за ним.
— Куда? — удивился Жора.
— Сам знаешь куда! К девке этой! И чтоб одна нога здесь, другая там! — смотритель понимал, что время не терпит. — Чтоб через полчаса этот придурок был здесь! Пойди и найди его!
— Тебе легко говорить — пойди, найди… — заныл Жора.
Отец был непреклонен:
— Все, разговоры окончены. Не найдешь — уплыву один, и выкручивайтесь тут сами, как хотите!
* * *
А в это время взволнованный Костя прибежал на маяк. Он хотел предупредить смотрителя о том, что их разоблачили, но больше всего (и это было главное!) он хотел забрать свою расписку в том, что заказал похищение брата. В каморке смотрителя Костя огляделся и покачал головой:
— Так. И здесь никого. Быстро ребята смотались. Где же может быть моя расписочка… — задумчиво протянул он, оглядывая помещение. Подойдя к столу, он начал выдвигать ящики и копаться в них. — Мне ее обязательно надо найти. Обязательно… — бормотал он, продолжая шарить по ящикам стола. Наконец он наткнулся на запертый ящик. Костя подергал за ручку ящика, но он не открылся. — Ага! Чувствую, что уже горячо. Сейчас, — радостно воскликнул он и быстро пробежался по каморке в поисках того, чем можно было бы взломать ящик. Подобрав какую-то железку, Костя примерился к ящику и одним удачным движением вскрыл его. И буквально сразу увидел свою расписку. Костя осторожно поднес ее к глазам и улыбнулся: — Вот она, родная!
Костя положил записку в карман и направился к двери, но вдруг остановился и вернулся к столу. Он скомкал расписку, положил ее в стоящую на столе пепельницу и поджег. Глядя с улыбкой на то, как огонь пожирает опасную улику, Костя довольно шептал:
— Так надежней. Теперь я совершенно чист. Очищающее пламя!
Дождавшись, пока расписка догорит полностью, Костя со счастливой улыбкой на лице покинул каморку и поспешил, естественно, к Леве в ресторан. Ему не терпелось поделиться с кем-нибудь своей удачей.
Зайдя в ресторан, он сразу увидел стоящего у стойки бара Леву и помахал ему рукой.
— Лева! — радостно позвал он. — Здорово, Левка. Попроси своих ребят, чтобы организовали чего-нибудь выпить и закусить, — хлопнул его по плечу Костя.
Лева осторожно спросил:
— Я вижу, ты в отменном настроении! Что отмечаешь на этот раз?
— Свободу! Я свободен! — восторженно воскликнул Костя.
Лева ухмыльнулся:
— Что-то я не помню, чтобы тебя сажали…
— И не посадят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94