Если ты мне не поможешь, мне конец!
— Вообще-то есть у меня одна идея, — обнадежил Костю Лева, — но нужно посмотреть, в каком состоянии твоя аптека.
— У тебя есть покупатель на примете? — обрадовался Костя. — Лева, я знал! Я в тебя верил!
— Пока рано об этом говорить. Но мне нужно взглянуть на твою аптеку, чтобы иметь в виду, о чем речь.
— Да, да, конечно, понимаю.
— Чтобы иметь понятие, как вести переговоры.
— В чем проблема, ты можешь посмотреть на нее! Поехали прямо сейчас, я тебе все покажу.
— Поехали!
И они отправились смотреть аптеку»
Маша, как и договаривались, приехала к Кириллу Леонидовичу домой.
— Проходите, мы вас так ждали! — кинулась к ней Руслана.
Маша, увидев, что Руслана чем-то взволнована, спросила:
— У вас такой вид… Что-то случилось?
— Да. Случилось. Ему сегодня ночью стало хуже. Он не спал всю ночь.
— Но он же хорошо себя чувствовал! Как же это могло произойти? — удивилась Маша.
— Не знаю, — сказала Руслана, — но он не сомкнул глаз. Все метался из угла в угол. Мне кажется, у него опять сильные боли. Маша, я так волнуюсь. После ваших первых сеансов муж спал как младенец. Спокойно, без боли. А сегодня всю ночь метался, ворочался.
В это время к ним вышел Кирилл Леонидович и, услышав последние слова жены, возразил ей:
— Руслана, ты преувеличиваешь. Обычная бессонница.
— Кирилл Леонидович, вам стало хуже? — спросила его Маша.
— Хуже, — ответила за мужа Руслана.
— У вас что-то опять болит? — спросила Маша Кирилла Леонидовича, не обращая внимания на слова Русланы.
— Нет. Просто… не могу сомкнуть глаз. Мысли лезут в голову, воспоминания. Понимаю, что мешаю жене спать, но хожу, хожу до утра как заведенный.
— Маша, он скрывает! — паниковала Руслана. — Посмотрите, пожалуйста, что с ним?
— Хорошо. Сейчас. Кирилл Леонидович, расслабьтесь, дайте мне руку. Расскажите, что вы чувствуете?
— Понимаете, я весь, как заведенная пружина. Словно у меня внутри что-то долго сжималось, а теперь распрямляется, — объяснил Кирилл.
— Что у него болит, Маша? — спросила Руслана. — Это серьезно? Неужели все опять сначала?
— Я не понимаю, — удивленно сказала Маша. — Я не чувствую вашей боли. Я ничего не понимаю… Я не чувствую, что у вас болит.
— А ты можешь почувствовать не физическую боль, а душевную? — вдруг спросил Кирилл.
— Я вас не понимаю. — Маша снова прислушалась к себе и замолчала.
— У меня душа болит, детка, — объяснил ей Кирилл. — Оттого и не спится. Я сегодня всю ночь ворочался, думал, вспоминал свою жизнь. И понял, что прожил ее бездарно и никчемно. А теперь у меня не осталось времени все исправить. Я уже не смогу исправить ошибки. Когда жить остается считанные дни, острее понимаешь, что оставляешь после себя… Что смог сделать в этой жизни? Кто прольет по тебе слезу, вспомнит добрым словом?
— О чем ты говоришь, Кирилл? — взмолилась Руслана. — Не думай об этом. Я тебя люблю.
— Ты — единственная, Русланка. А остальные меня всю жизнь боялись и ненавидели. Я за всю жизнь не сделал людям ничего хорошего.
— Вы не правы, Кирилл Леонидович. Вы на себя наговариваете, — искренне сказала Маша. — Я же вижу, вы не можете быть плохим человеком…
— Вы меня плохо знаете, Маша, — покачал головой Кирилл. — Я отвратительный, жадный, подлый. Скольких я подсидел за свою жизнь, скольких обидел. Я шел к цели по трупам.
— Маша, успокойте его, внушите, что все хорошо. — Руслана почти плакала.
— К сожалению, я не умею лечить от угрызений совести, — сказала Маша. — Я пойду, я больше ничем не могу вам помочь. До свидания.
— Вы во сколько к нам завтра придете, Маша? — спросила Руслана.
— Я не знаю… Стоит ли? — Маша пожала плечами.
— Вы что, отказываетесь его лечить дальше? — заговорила Руслана шепотом, провожая Машу. — Неужели вы поверили в эту чушь? Кирилл нес Бог знает что! Он совсем не такой, поверьте:
— Ну что вы, я не поэтому, — так же шепотом ответила Маша. — Просто мне кажется, что я уже ничем не могу ему помочь.
— Неужели все так плохо? Он умирает? Значит, все зря…
— Нет! Наоборот! Мне кажется, что болезнь ушла. Я ее больше не чувствую, поэтому думаю, что дальше он вполне может справиться сам.
Маша одержала победу над чужой болезнью, она была рада этому.
* * *
Катя вся в слезах стояла в коридоре перед медсестрой, которая строго выговаривала ей:
— Девушка, вы поймите, это же реанимация. Туда нельзя посторонним. У нас стерильно, а вы…
Катя перебила ее:
— Я не посторонняя. Я его невеста. Я халат принесла и тапочки…
Медсестра возмущенно отмахнулась:
— Я же вам русским языком сказала — нельзя!
Тут Катя заметила, как из палаты Леши вышел врач, и бросилась к нему.
— Доктор, ну, пожалуйста! Почему вы меня не пускаете?! Я хочу быть с ним! Я готова тут у вас сутками дежурить… Я все равно отсюда не уйду! — с отчаянием сказала она.
— Подождите. Вы можете мне спокойно все объяснить? — оторопело посмотрел на нее врач.
Катя собралась с силами и начала:
— Я хочу быть со своим женихом! Доктор, мы с Лешей уже в четвертый раз подаем заявление. И все время у нас что-то случается. Но я не отступлюсь! Я люблю его, доктор! Пустите меня к нему, я вас умоляю! Доктор, вы ведь тоже любили, правда? Ну, поймите меня…
Врач секунду подумал, а затем махнул рукой:
— Ладно, уговорили. Идите. Но только на пять минут! — последних слов Катя уже не услышала, потому что бросилась в палату.
Леша метался по подушке. В бреду ему мерещилась Марметиль, которая постепенно превращалась в Машу. Одними губами Леша шептал:
— Марметиль… Маша… Машенька…
Катя, которая склонилась над его кроватью, попыталась понять, что он говорит:
— Что, Лешенька? — не расслышав, она со слезами в голосе прошептала:
— Я здесь, милый… Я всегда буду рядом…
Когда Катя вышла в коридор, к ней подошел врач и сочувственно предложил:
— Видели, в каком состоянии Алексей? Вы ничем не сможете ему помочь. Может быть, вам лучше нанять сиделку?
Катя возмущенно посмотрела на него:
— Сиделку? Никогда! Я сама буду за ним ухаживать! Врач осторожно произнес:
— Вы… вы не понимаете, что это значит…
— Понимаю! — гордо заявила Катя. — Вы думаете, я испугаюсь трудностей? Вы не представляете, как я люблю его! И я не переживу, если с ним что-нибудь случится!
Врач только сочувственно покачал головой.
* * *
Таисия спешила к Римме, чтобы поговорить о последних событиях и спланировать, что делать дальше. Советы Риммы помогали ей, хотя она всегда принимала решения сама. Теперь, когда Буравин снова жил в родном доме, ей надо было закрепить эту маленькую, но все-таки победу. Кроме того, она, конечно же, хотела вернуть мужа навсегда, полностью. Но как это сделать, пока не знала.
В салоне Риммы радостно зазвучали колокольчики, и Римма встретила возбужденную Таисию, которая сразу с порога рассыпалась в благодарностях:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Вообще-то есть у меня одна идея, — обнадежил Костю Лева, — но нужно посмотреть, в каком состоянии твоя аптека.
— У тебя есть покупатель на примете? — обрадовался Костя. — Лева, я знал! Я в тебя верил!
— Пока рано об этом говорить. Но мне нужно взглянуть на твою аптеку, чтобы иметь в виду, о чем речь.
— Да, да, конечно, понимаю.
— Чтобы иметь понятие, как вести переговоры.
— В чем проблема, ты можешь посмотреть на нее! Поехали прямо сейчас, я тебе все покажу.
— Поехали!
И они отправились смотреть аптеку»
Маша, как и договаривались, приехала к Кириллу Леонидовичу домой.
— Проходите, мы вас так ждали! — кинулась к ней Руслана.
Маша, увидев, что Руслана чем-то взволнована, спросила:
— У вас такой вид… Что-то случилось?
— Да. Случилось. Ему сегодня ночью стало хуже. Он не спал всю ночь.
— Но он же хорошо себя чувствовал! Как же это могло произойти? — удивилась Маша.
— Не знаю, — сказала Руслана, — но он не сомкнул глаз. Все метался из угла в угол. Мне кажется, у него опять сильные боли. Маша, я так волнуюсь. После ваших первых сеансов муж спал как младенец. Спокойно, без боли. А сегодня всю ночь метался, ворочался.
В это время к ним вышел Кирилл Леонидович и, услышав последние слова жены, возразил ей:
— Руслана, ты преувеличиваешь. Обычная бессонница.
— Кирилл Леонидович, вам стало хуже? — спросила его Маша.
— Хуже, — ответила за мужа Руслана.
— У вас что-то опять болит? — спросила Маша Кирилла Леонидовича, не обращая внимания на слова Русланы.
— Нет. Просто… не могу сомкнуть глаз. Мысли лезут в голову, воспоминания. Понимаю, что мешаю жене спать, но хожу, хожу до утра как заведенный.
— Маша, он скрывает! — паниковала Руслана. — Посмотрите, пожалуйста, что с ним?
— Хорошо. Сейчас. Кирилл Леонидович, расслабьтесь, дайте мне руку. Расскажите, что вы чувствуете?
— Понимаете, я весь, как заведенная пружина. Словно у меня внутри что-то долго сжималось, а теперь распрямляется, — объяснил Кирилл.
— Что у него болит, Маша? — спросила Руслана. — Это серьезно? Неужели все опять сначала?
— Я не понимаю, — удивленно сказала Маша. — Я не чувствую вашей боли. Я ничего не понимаю… Я не чувствую, что у вас болит.
— А ты можешь почувствовать не физическую боль, а душевную? — вдруг спросил Кирилл.
— Я вас не понимаю. — Маша снова прислушалась к себе и замолчала.
— У меня душа болит, детка, — объяснил ей Кирилл. — Оттого и не спится. Я сегодня всю ночь ворочался, думал, вспоминал свою жизнь. И понял, что прожил ее бездарно и никчемно. А теперь у меня не осталось времени все исправить. Я уже не смогу исправить ошибки. Когда жить остается считанные дни, острее понимаешь, что оставляешь после себя… Что смог сделать в этой жизни? Кто прольет по тебе слезу, вспомнит добрым словом?
— О чем ты говоришь, Кирилл? — взмолилась Руслана. — Не думай об этом. Я тебя люблю.
— Ты — единственная, Русланка. А остальные меня всю жизнь боялись и ненавидели. Я за всю жизнь не сделал людям ничего хорошего.
— Вы не правы, Кирилл Леонидович. Вы на себя наговариваете, — искренне сказала Маша. — Я же вижу, вы не можете быть плохим человеком…
— Вы меня плохо знаете, Маша, — покачал головой Кирилл. — Я отвратительный, жадный, подлый. Скольких я подсидел за свою жизнь, скольких обидел. Я шел к цели по трупам.
— Маша, успокойте его, внушите, что все хорошо. — Руслана почти плакала.
— К сожалению, я не умею лечить от угрызений совести, — сказала Маша. — Я пойду, я больше ничем не могу вам помочь. До свидания.
— Вы во сколько к нам завтра придете, Маша? — спросила Руслана.
— Я не знаю… Стоит ли? — Маша пожала плечами.
— Вы что, отказываетесь его лечить дальше? — заговорила Руслана шепотом, провожая Машу. — Неужели вы поверили в эту чушь? Кирилл нес Бог знает что! Он совсем не такой, поверьте:
— Ну что вы, я не поэтому, — так же шепотом ответила Маша. — Просто мне кажется, что я уже ничем не могу ему помочь.
— Неужели все так плохо? Он умирает? Значит, все зря…
— Нет! Наоборот! Мне кажется, что болезнь ушла. Я ее больше не чувствую, поэтому думаю, что дальше он вполне может справиться сам.
Маша одержала победу над чужой болезнью, она была рада этому.
* * *
Катя вся в слезах стояла в коридоре перед медсестрой, которая строго выговаривала ей:
— Девушка, вы поймите, это же реанимация. Туда нельзя посторонним. У нас стерильно, а вы…
Катя перебила ее:
— Я не посторонняя. Я его невеста. Я халат принесла и тапочки…
Медсестра возмущенно отмахнулась:
— Я же вам русским языком сказала — нельзя!
Тут Катя заметила, как из палаты Леши вышел врач, и бросилась к нему.
— Доктор, ну, пожалуйста! Почему вы меня не пускаете?! Я хочу быть с ним! Я готова тут у вас сутками дежурить… Я все равно отсюда не уйду! — с отчаянием сказала она.
— Подождите. Вы можете мне спокойно все объяснить? — оторопело посмотрел на нее врач.
Катя собралась с силами и начала:
— Я хочу быть со своим женихом! Доктор, мы с Лешей уже в четвертый раз подаем заявление. И все время у нас что-то случается. Но я не отступлюсь! Я люблю его, доктор! Пустите меня к нему, я вас умоляю! Доктор, вы ведь тоже любили, правда? Ну, поймите меня…
Врач секунду подумал, а затем махнул рукой:
— Ладно, уговорили. Идите. Но только на пять минут! — последних слов Катя уже не услышала, потому что бросилась в палату.
Леша метался по подушке. В бреду ему мерещилась Марметиль, которая постепенно превращалась в Машу. Одними губами Леша шептал:
— Марметиль… Маша… Машенька…
Катя, которая склонилась над его кроватью, попыталась понять, что он говорит:
— Что, Лешенька? — не расслышав, она со слезами в голосе прошептала:
— Я здесь, милый… Я всегда буду рядом…
Когда Катя вышла в коридор, к ней подошел врач и сочувственно предложил:
— Видели, в каком состоянии Алексей? Вы ничем не сможете ему помочь. Может быть, вам лучше нанять сиделку?
Катя возмущенно посмотрела на него:
— Сиделку? Никогда! Я сама буду за ним ухаживать! Врач осторожно произнес:
— Вы… вы не понимаете, что это значит…
— Понимаю! — гордо заявила Катя. — Вы думаете, я испугаюсь трудностей? Вы не представляете, как я люблю его! И я не переживу, если с ним что-нибудь случится!
Врач только сочувственно покачал головой.
* * *
Таисия спешила к Римме, чтобы поговорить о последних событиях и спланировать, что делать дальше. Советы Риммы помогали ей, хотя она всегда принимала решения сама. Теперь, когда Буравин снова жил в родном доме, ей надо было закрепить эту маленькую, но все-таки победу. Кроме того, она, конечно же, хотела вернуть мужа навсегда, полностью. Но как это сделать, пока не знала.
В салоне Риммы радостно зазвучали колокольчики, и Римма встретила возбужденную Таисию, которая сразу с порога рассыпалась в благодарностях:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94