Потом я сел в машину и поехал в Роли, где посмотрел «Опасного Джонни». Этот невероятно глупый фильм оказался именно тем, в чем я тогда нуждался.
Увы, когда я вернулся, то обнаружил, что дома все еще никого нет. Дверь была заперта, и я не смог попасть внутрь. Когда я уезжал, Джим Келли и Джон Кессел еще были в доме и беседовали по телефону с Джимом Френкелем из «Блю Джей» об их совместном романе. Но судя по всему, они уже закончили переговоры и уехали, чтобы присоединиться к остальным.
Я хотел было еще какое-то время посидеть в машине, не выключая двигателя, но потом передумал и нарушая все данные самому себе обещания, поехал в «Бургер Кинг», где отправил в желудок такое количество еды, на какое он едва ли был рассчитан. Я потратил на это все деньги, которые взял с собой на семинар, но к тому времени я уже действительно проголодался. Помимо прочего, я захватил с собой блокнот, и совершенно неожиданно мне в голову пришло именно то, чего мне как раз не хватало для «Голоса тех, кого нет». Теперь я знал, каким должно быть начало этой вещи. Дело в том, что вся основная часть повествования, которая мне самому очень понравилась, терялась на фоне никуда негодной вступительной части. Но теперь все было в порядке. Вдыхая аромат «чизбургера делюкс», благодаря которому я получал максимум кайфа при минимуме калорий, я написал практически всю первую главу. Кто сказал, что мормоны не умеют веселиться?
Теперь у меня не оставалось никаких сомнений. Неважно, что будет дальше, главное то, что я не зря поехал на этот семинар. Я написал рассказ в течение каких-то пяти часов, и, как мне показалось, вполне перспективный рассказ. А теперь я еще и разделался с романом, который уже почти три года портил мне кровь.
В субботу я был последним. Второй рассказ Грегга Кейзера представлял собой мощное произведение в стиле фэнтези. В нем речь шла о девушке, которая, проливая собственную кровь в море, заклинает ветер наполнить парус корабля. Марк Ван Нейм представил рассказ о психоаналитике. Эта женщина, специалист по сновидениям, пытается приоткрыть отвратительные тайны, скрываемые от нее маленькой девочкой, которая находится в почти бессознательном состоянии. Джон Кессел представил кусок из своего первого сольного романа, который был настолько прекрасно написан, что, вспомнив, какой халтурой оказался мой первый роман, я позавидовал ему черной завистью. Даже этот набросок производил блестящее впечатление – все мы сказали ему, что он просто обязан попытаться опубликовать это в таком виде как есть. Автор сам задавал нам вопросы – следует ли мне это оставить или не выходит ли сюжет из-под моего контроля? Конечно, были и кое-какие проблемы, ведь он представил нам лишь первый набросок, но ни у кого не вызывало сомнений то, что дебют Кессела в качестве романиста будет иметь ошеломляющий успех.
Я пытался дать разумную оценку их работам, но, по правде говоря, с большим трудом заставлял себя отвлечься от размышлений о собственном рассказе. Я все время пытался разглядеть, какие пометки сделал Скотт Сандерс на моем рассказе, который лежал на самом верху сложенной перед ним стопки бумажных листов. При этом я старался сделать это так, чтобы никто не заметил моего интереса.
Когда дело дошло до моей работы, к ней отнеслись очень благосклонно. Но мне тогда впервые пришла в голову мысль, что они, наверное, считают чем-то вроде трюка тот факт, что мне удалось всего за несколько часов и прямо в ходе семинара написать целый рассказ. На самом деле я всегда пишу быстро – когда знаю, что писать. Но я не смог бы придумать и написать рассказ за пять часов. Мне нужно обдумать его, потом на некоторое время забыть о нем, потом снова вспомнить, и так неделями, месяцами, а то и годами. Но когда он готов, то все остальное происходит очень быстро. Они не понимали, насколько помог мне этот семинар – когда я сюда приехал, мой рассказ еще не был готов, но к тому моменту, когда я начал его писать, я находился в обстановке, где все было сосредоточено на том, как нужно писать рассказы, я слышал разумные комментарии и читал талантливые работы других писателей, все это оказало на меня глубокое влияние. И дело было не в том, что семинар заставил меня вспомнить, как надо писать рассказы. «На краю пустыни» не был похож на то, что было написано мною раньше. Большинство моих прежних рассказов, если бы я стал писать их сейчас, превратились бы в романы. А «На краю пустыни» должен был стать именно рассказом. Он не был случайностью, он был закономерностью и не мог не появиться.
В тот вечер мы пошли ужинать к Джону Кесселу и Сью Холл, где собирались доверху набить желудки печеной картошкой. Отбросив всякий стыд, я съел две картофелины в честь того, что к моему великому облегчению «На краю пустыни» благополучно прошел освидетельствование.
Мы удержались от нападок на работу Скотта Сандерса, а буквально на следующий день пришел февральский номер «Азимова» с рассказом, который мы только вчера обсуждали. Мы не сомневались в том, что он скоро будет опубликован, и вот пожалуйста! Это было какое-то чудо. «Азимов» уже воплотил в жизнь наше пророчество. И не только это пророчество. Но когда Сандерса засыпали вопросами, он сказал, что не удивится, если другой его рассказ, тот, что мы собирались обсудить следующим утром, тоже продан, причем покупателем является та самая грозная Эллен Датлоу. Он был застенчив и клялся, что наша критика действительно оказалась полезной, но до сих пор рассматривал рассказы как промежуточные работы. Кроме того, они были единственными двумя НФ рассказами, которые Сандерс написал за последние годы. Большинство его рассказов представляли собой традиционную прозу. Это так его радовало, что все мы решили его простить, или по крайней мере сделать вид, что простили. По правде говоря, критические замечания, которые он высказывал в отношении рассказов других авторов, были столь проницательны и полезны, что нам следовало бы заплатить ему за то, что он приехал, причем даже в том случае, если бы он вообще не привез с собой ни одного рассказа. Впрочем, тот факт, что его рассказы уже куплены, несколько омрачил ту непринужденную атмосферу, в которой проходили обсуждения представленных работ. Единственным утешением было то, что свой второй рассказ он продал издательству «Омни», и поэтому не было никакой уверенности в том, что эту работу опубликуют.
В тот вечер я чувствовал себя неплохо, так как знал, что мой первый рассказ сочли вполне приемлемым. Я понял, что причиной моего неуклюжего поведения была та неопределенность, которую я испытывал в отношении написания коротких рассказов. Теперь я больше не испытывал желания скрываться от всех на первом этаже. Прочитав работы, которые были представлены к следующему обсуждению, я прямо в халате поднялся наверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95