Глава 14
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ГЕТЕ!
Роман вновь очнулся. Лежал, не двигаясь. Чувствовал себя полностью измотанным. Итак, все стало ясно. Или, вернее, многое ясно. Во всяком случае, понятной стала связь Ника Веселкова с Сазоновым. Роман вспомнил огнезмейку на бампере джипа. Видимо, Ник давно ходил у Сазонова в помощниках. Невероятно? Отнюдь. У Сазонова было досье на всех, он искал участников проекта. И поиск должен был начать со Стеновского. Это напрашивалось само собою. Стен, несомненно, был в списке первым. Алексея Вадим Федорович не нашел. А вот с Ником Веселковым повстречался. Почуял в том колдовскую силу – и сделал из Ника помощника, загонщика дичи. Грозные удары палкой по ведру, и дичь мчится прямиком в объятия Сазонова. Все сходилось. Даже чересчур. Понятно…
Да ни капельки не понятно!
Ник Веселков погиб год назад. А между тем и Гавриил Черный, и Чудодей говорили о Медоносе как о живом. Знак колдовской Медоноса висел над особняком. И к тому же колдованы тоже поминали огненного колдуна… Так что же получается? Не погиб Ник в том особняке? Отвел пулю, притворился мертвым, знал, что водный колдун побоится до него, колдуна огненного, дотронуться? Сильному огненному колдуну такое под силу: огнестрельное оружие – его стихия. Да только сомнительно, что Ник Веселков – сильный колдун.
Роман провел ладонью по лицу. Ну их в болото всех! Чтоб они утопли. Надя – вот главное. Если колдун сейчас погрузится в воспоминания, то увидит, как воскреснет Надя.
Сейчас он воскресит Надю… Сейчас… Роман весь дрожал от нетерпения, предвкушая свой счастливый сон. Еще несколько часов видений, и он узнает все, как было, – до конца.
Он уже готов был к бегству, но в дверь постучали. Не отвечать, затаиться?
– Роман! – услышал он голос Стена.
Вампир пожаловал. Да нет, он не вампир теперь. Колдун сделал позволительное движение. Дверь приоткрылась, в комнату заглянул Стен.
– Как ты? Не спишь?
– Очнулся.
– Где ты сейчас в своих снах?
– Только что выставил тебя с Юлом и Леной из Беловодья.
– А, значит, ты вспомнил, что Сазонов сжег Юлу лицо.
– Юл всего лишь хотел прощупать Сазонова: о чем мечтает, кого любит или ненавидит… А тот ударил в ответ. – Роман глотнул воды из бутыли. – Тебе не дам. Это простая вода, на водку не заговаривал.
– И не надо. А то я скоро алкоголиком сделаюсь. А ты будешь меня из запоя выводить.
– Тут один интересный момент получается: у Марьи Гавриловны Гамаюновой, которой принадлежала когда-то усадьба Беловодье, была коллекция импрессионистов. Совершенно уникальная. Все пейзажи – с водой.
– Да, я знаю. Я сам разыскивал архив Марии Гавриловны и ее картины. Мы их нашли и выкупили. Пока музей не реставрирован, картины в большинстве своем хранятся в Беловодье.
– Импрессионисты… Послушай, я из одной книжки цитату запомнил. За точность пересказа не ручаюсь, но смысл примерно такой: “Время было удивительное. Все как будто распахнули глаза и увидали то, что прежде никогда не видели. Узрели жизнь, изменчивую, как текучая вода, заметили само движение бегучей капли. До этого все было красиво и мертво, после – все развалилось на части. А тут жизнь сошлась с искусством на мгновение в кратком любовном объятии. То было время импрессионизма, и импрессионизм жизнь запечатлел. Остановил мгновение”.
– “Мгновение, ты прекрасно, остановись”, – это же из Гете.
– Да, формула счастья. Стен вдруг вскинулся.
– Что ты поддакиваешь! Хочешь сказать, что тоже Гете читал?
– Почему – тоже? – пожал плечами Роман. – У меня мать в библиотеке работала. Я, как с ребятами подерусь, нос в кровь мне разобьют, прибегу к ней, за стеллажами спрячусь, книгу какую-нибудь наугад вытащу и читаю. А чтобы из носа на страницы не капало, я кусочек от белого форзаца отдеру, пожую – бумага плотная была, – в комок скатаю и в нос засуну. Так что знал уже: те книги, где сзади уголок от белого оторван, – эти уже прочитаны. У Гете я два уголка оторвал. А если ты помнишь “Фауста”, то знаешь, что перед тем, как умереть, доктор Фауст, состарившийся во второй раз, хочет создать город счастья на берегу моря, на земле, отвоеванной у моря, то есть – у воды. Все сходится. В самом деле, в Беловодье время останавливается. Вернее, не так – оно может остановиться, если ему приказать. Там можно создать круг прошлого, как это сделал Гамаюнов для Нади. А еще его можно структурировать заново.
– Как ты сообразил, что формула счастья – именно у Гете?
– Да потому что эта – единственная подходящая. Счастье, за которое отдают душу. Счастье, равное душе… бессмертию.
Послышался плач ребенка. Казику опять что-то не нравилось в окружающем его мире.
– Иди, – сказал Роман, – мне осталось вспомнить мое счастливое мгновение.
Роман снова погрузился в ВОСПОМИНАНИЯ…
Но в этот раз вышел сбой. Роман стал вспоминать за Юла. Связь с ожерельем мальчишки оказалась столь прочной, что воспоминания Юла вторглись в колдовской сон.
Оборвать сон колдун не мог – как не могут обычные люди вырваться в реальность из кошмара и вынуждены досмотреть его до конца.
И вот Роман смотрел сон не за себя – за Юла, пока пролитая вода высыхала на веках.
– Куда мы едем? – спросил мальчишка, когда они на “форде” Гамаюнова миновали границу первого круга.
Они – это Стен, Лена и Юл.
Бегство, беглецы. Юл ненавидел беглецов – хороших и плохих, всех без исключения. За то, что они слабее. Он ненавидел слабых. И ненавидел себя, когда бывал слаб. Но он знал, что он сильный. Даже когда проигрывал, все равно знал, что он – сильный.
– Как можно дальше отсюда, – ответил Стен.
– А Роман? – Юл вскинулся. – Ведь он там, внутри, остался.
– Таково его желание. Ему ничто не угрожает.
– Лажа! Очень даже угрожает. Это он вас обманул. Героя решил изобразить. Вернемся!
Стен покачал головой:
– Юл, я не могу!
– Не можешь?! Ах, вот как?! Останови! Кому говорю, останови, или я выпрыгну.
Стен затормозил. Мальчишка выскочил и кинулся бежать назад к Беловодью. Стен – за ним. Нагнал, коонечно. Схватил за куртку. Мальчишка яростно вырывался.
– Юл, послушай, пойми же! Я не могу вернуться, иначе погибну. И не только я умру, но и Лену прикончу. И тебя. А Роману не помогу. Сазонов нейтрализован. Роман все контролирует. Нечего тебе там делать.
– Нет, есть что! Я это чувствую! Стен оглянулся. Лена шла к ним.
– Я тебя не отпущу.
– А я не оставлю Романа там, внутри. И ты не имеешь права меня удерживать. Если по справедливости. Не имеешь. Ну, скажи, можешь ты делать выбор за меня? А? Нет ведь!
Стен стиснул зубы, вновь оглянулся… Он мог бы применить силу, причинить боль. Шутя. Но не хотел принуждать.
– Хорошо, иди. Только не делай глупости.
– О'кей. Буду умненьким. Я – не ты. Всякую подлость сразу чувствую. Так вот, я знаю – там замышляется какая-то подлость!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103