Колдун отшатнулся:
– Прекрати! Без фокусов.
– Без фокусов скучно. А я веселая. Вы заметили?
Он пододвинул к ней тарелку. Вода была так прозрачна, что, лишь колыхнувшись, выдала свое присутствие.
– Сконцентрируй внимание и подумай о ком-нибудь, – приказал господин Вернон.
– О ком? – спросила Тина. – Мне ни о ком не хочется думать.
– О простом человеке. Не колдуне. Но чтоб этот человек был тебе близок. Очень близок.
Тина подумала о Валентине Васильевне – кто ж теперь ей роднее этой женщины, которую Тина больше никогда не увидит?
– Положи руку на поверхность воды. Она повиновалась.
И вдруг вода в тарелке замутилась. И на дне, как в зеркале, появилось растерянное лицо ее новой знакомой. А потом вода зарябила, и картинка пропала.
Колдун задумчиво кивнул:
– Дар у тебя в самом деле есть. Вот только я не пойму – какой.
– Я и сама не знаю, – совершенно не к месту хихикнула Тина.
– Впрочем, у меня были ассистентки и без всякого дара, – продолжал Роман Вернон, будто и не заметил ее нелепого смешка. – Тебе повезло. Сейчас место свободно. Я плачу двести баксов в месяц. Если будешь готовить, можешь жить в комнате наверху бесплатно. Одно условие соблюдать неукоснительно: никого в дом не приводить и никому ничего не рассказывать. Ослушаешься – сотру память начисто. Вплоть до младенческой поры.
– Ваша власть так велика? – недоверчиво спросила Тина.
– Моя власть огромна. И я не хотел бы испытывать ее на тебе.
– Вы научите меня своим … – она едва не сказала “фокусам”, но вовремя спохватилась, – приемам?
– Это несложно. Вода – носитель информации. И вскоре ты сама сможешь находить потерянные кошельки, абортированных детей, мужей и жен в чужих постелях.
– Я бы предпочла более ценные находки.
– Не все ли равно? Ведь ищешь не для себя.
Она не могла понять, каков его цинизм – напускной или подлинный, изъевший ржавчиной душу. В принципе, ей было все равно. Пока. Но цинику служить не хотелось.
– А лечить? Ведь вы излечиваете? Исцеление недужных приносит самую громкую славу. Я слышала, вы многих вылечили. – Она хотела сказать совсем не то, не про славу, а про добрые слова. Но почему-то не посмела. Не хотелось выглядеть дурочкой.
В его узких серых глазах блеснули нехорошие огоньки:
– Слава мне не нужна. Ну а твоей силы, может быть, и хватит, чтобы свести пару бородавок и справиться с застарелым геморроем.
– А как же Аглая Всевидящая? Или Гавриил Черный? Говорят, когда Гавриил приходит в палату к больному, воздух становится как на горном курорте.
– А больной при этом умирает на два дня раньше. Гавриил забирает энергию у пациента для своих эффектов, только и всего. Ведь энергию надо откуда-то брать.
– Разумеется, я помню про энергию и возрастание энтропии, хотя в школе у меня была тройка по физике, – призналась Тина. – Но если так, то откуда берете энергию вы? Или это тайна?
– Что ж тут скрывать? Я – водный колдун и черпаю силы из своей стихии.
– А можно быть повелителем кремния или азота? Все-таки элементов в таблице Менделеева больше, чем стихий.
– Ценю твой юмор, но положенные тебе пятнадцать минут вышли. Меня ждет следующий клиент. А ты иди. Вернешься в семь. Обсудим план завтрашнего дня и поужинаем.
Она шагнула к двери и вдруг, набравшись дерзости, повернулась к нему:
– Ваша секретарша означает одновременно и ваша любовница? – Она хотела спросить это шутливым тоном, но почему-то не получилось. Прозвучало слишком серьезно.
Он вновь рассмеялся:
– Это по желанию самой ассистентки. Но я заметил, что совмещение обязанностей вредит работе.
– Да, поговорка насчет двух зайцев все еще справедлива.
Он вышел из-за стола и распахнул перед нею дверь. Тине нестерпимо захотелось дотронуться до колдуна. Это желание было выше ее сил. Было как приказ. Она подняла руку…
“Дура! Что ты делаешь!”
А пальцы уже коснулись его кожи и скользнули по щеке.
“Не любит… Никого не любит…” – пришла как будто чужая мысль.
Она приподнялась на цыпочки и подалась вперед. Он тоже наклонился, делая вид, что хочет поцеловать, но тут же отпрянул. Он играл с нею.
– Тебе нужно ожерелье, – сказал он, касаясь пальцами ее шеи. – Сегодня вечером я подарю тебе водную нить.
“Сегодня мы уже будем вместе, – опять подсказал кто-то извне. – Ведь ты не можешь этому противиться”.
Она тряхнула головой и отвернулась.
“Только не влюбляйся в него, дура! – предупредила она свое сильно бьющееся сердце. – Можешь спать с ним, но только не влюбляйся”.
Но грош цена всем подобным предупреждениям. Грош цена…
– А что такое Синклит? – вдруг спросила она дрожащим голосом. – Вы член Синклита?
Взгляд у него сделался хитрым. Нет, не хитрым, а хитрющим.
– Синклит – это тайна. – И приложил палец к губам. – Лишь посвященных приглашают.
Колдун сдержал слово. В тот вечер он сплел для Тины водное ожерелье. Разрезал кожу на руке, залил водой, а из пореза извлек серебряную нить. Она блестела и переливалась и казалась живой. Тина следила за странной операцией, содрогаясь от ужаса и чуть не плача от восторга. Особенно когда Роман оплел серебряную нить косицами из собственных волос. Пряди мгновенно изменили цвет, из черных сделались желтыми, голубыми и красными. Колдун преподнес Тине дар, усиливающий ее дар. Что-то вроде возведения в степень. По математике в школе у Тины была пятерка. Когда Роман замыкал водное ожерелье у нее на шее, девушке казалось, что она вот-вот упадет в обморок.
А потом… потом она обняла колдуна и первой коснулась его губ.
“Не влюбляйся!” – напрасно остерегал голос.
Странно, но колдовское ожерелье Тининого дара не усилило. Как была у нее небольшая способность к колдовству, такой эта способность и осталась. И никакой новой склонности не открылось. Роман наблюдал за девушкой несколько дней и, кажется, сам был обескуражен. Он даже выспрашивал, не появилось ли у Тины какое-нибудь особое свойство? К примеру, умение двигать вещи одной силой мысли или убивать взглядом. Тина со смехом отвечала, что нет, не появилось. И отправлять на тот свет она никого не собирается.
Впрочем, что-то ожерелье в ней переменило. Едва услышит она голос Романа или только подумает о нем, как все внутри у нее переворачивается, под грудиной сдавливает томительно и сладко, сердце колотится, в такт пульсирует ожерелье. И ей хотелось взмыть в воздух и парить. Мчаться куда-то, делать глупости… В общем, это была совсем другая, новая Тина. Но признаться в этом ассистентка своему патрону не решалась.
С лета до осени жизнь Тины текла безмятежно: колдун не перегружая ее работой, поручив круг самых нехитрых обязанностей, но и этот круг Тина по возможности сузила. Вся тайна Романова колдовства сводилась практически к одному ритуалу: господия Вернон привозил из родного Пустосвятова чистейшую воду и с ее помощью делал практически все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Прекрати! Без фокусов.
– Без фокусов скучно. А я веселая. Вы заметили?
Он пододвинул к ней тарелку. Вода была так прозрачна, что, лишь колыхнувшись, выдала свое присутствие.
– Сконцентрируй внимание и подумай о ком-нибудь, – приказал господин Вернон.
– О ком? – спросила Тина. – Мне ни о ком не хочется думать.
– О простом человеке. Не колдуне. Но чтоб этот человек был тебе близок. Очень близок.
Тина подумала о Валентине Васильевне – кто ж теперь ей роднее этой женщины, которую Тина больше никогда не увидит?
– Положи руку на поверхность воды. Она повиновалась.
И вдруг вода в тарелке замутилась. И на дне, как в зеркале, появилось растерянное лицо ее новой знакомой. А потом вода зарябила, и картинка пропала.
Колдун задумчиво кивнул:
– Дар у тебя в самом деле есть. Вот только я не пойму – какой.
– Я и сама не знаю, – совершенно не к месту хихикнула Тина.
– Впрочем, у меня были ассистентки и без всякого дара, – продолжал Роман Вернон, будто и не заметил ее нелепого смешка. – Тебе повезло. Сейчас место свободно. Я плачу двести баксов в месяц. Если будешь готовить, можешь жить в комнате наверху бесплатно. Одно условие соблюдать неукоснительно: никого в дом не приводить и никому ничего не рассказывать. Ослушаешься – сотру память начисто. Вплоть до младенческой поры.
– Ваша власть так велика? – недоверчиво спросила Тина.
– Моя власть огромна. И я не хотел бы испытывать ее на тебе.
– Вы научите меня своим … – она едва не сказала “фокусам”, но вовремя спохватилась, – приемам?
– Это несложно. Вода – носитель информации. И вскоре ты сама сможешь находить потерянные кошельки, абортированных детей, мужей и жен в чужих постелях.
– Я бы предпочла более ценные находки.
– Не все ли равно? Ведь ищешь не для себя.
Она не могла понять, каков его цинизм – напускной или подлинный, изъевший ржавчиной душу. В принципе, ей было все равно. Пока. Но цинику служить не хотелось.
– А лечить? Ведь вы излечиваете? Исцеление недужных приносит самую громкую славу. Я слышала, вы многих вылечили. – Она хотела сказать совсем не то, не про славу, а про добрые слова. Но почему-то не посмела. Не хотелось выглядеть дурочкой.
В его узких серых глазах блеснули нехорошие огоньки:
– Слава мне не нужна. Ну а твоей силы, может быть, и хватит, чтобы свести пару бородавок и справиться с застарелым геморроем.
– А как же Аглая Всевидящая? Или Гавриил Черный? Говорят, когда Гавриил приходит в палату к больному, воздух становится как на горном курорте.
– А больной при этом умирает на два дня раньше. Гавриил забирает энергию у пациента для своих эффектов, только и всего. Ведь энергию надо откуда-то брать.
– Разумеется, я помню про энергию и возрастание энтропии, хотя в школе у меня была тройка по физике, – призналась Тина. – Но если так, то откуда берете энергию вы? Или это тайна?
– Что ж тут скрывать? Я – водный колдун и черпаю силы из своей стихии.
– А можно быть повелителем кремния или азота? Все-таки элементов в таблице Менделеева больше, чем стихий.
– Ценю твой юмор, но положенные тебе пятнадцать минут вышли. Меня ждет следующий клиент. А ты иди. Вернешься в семь. Обсудим план завтрашнего дня и поужинаем.
Она шагнула к двери и вдруг, набравшись дерзости, повернулась к нему:
– Ваша секретарша означает одновременно и ваша любовница? – Она хотела спросить это шутливым тоном, но почему-то не получилось. Прозвучало слишком серьезно.
Он вновь рассмеялся:
– Это по желанию самой ассистентки. Но я заметил, что совмещение обязанностей вредит работе.
– Да, поговорка насчет двух зайцев все еще справедлива.
Он вышел из-за стола и распахнул перед нею дверь. Тине нестерпимо захотелось дотронуться до колдуна. Это желание было выше ее сил. Было как приказ. Она подняла руку…
“Дура! Что ты делаешь!”
А пальцы уже коснулись его кожи и скользнули по щеке.
“Не любит… Никого не любит…” – пришла как будто чужая мысль.
Она приподнялась на цыпочки и подалась вперед. Он тоже наклонился, делая вид, что хочет поцеловать, но тут же отпрянул. Он играл с нею.
– Тебе нужно ожерелье, – сказал он, касаясь пальцами ее шеи. – Сегодня вечером я подарю тебе водную нить.
“Сегодня мы уже будем вместе, – опять подсказал кто-то извне. – Ведь ты не можешь этому противиться”.
Она тряхнула головой и отвернулась.
“Только не влюбляйся в него, дура! – предупредила она свое сильно бьющееся сердце. – Можешь спать с ним, но только не влюбляйся”.
Но грош цена всем подобным предупреждениям. Грош цена…
– А что такое Синклит? – вдруг спросила она дрожащим голосом. – Вы член Синклита?
Взгляд у него сделался хитрым. Нет, не хитрым, а хитрющим.
– Синклит – это тайна. – И приложил палец к губам. – Лишь посвященных приглашают.
Колдун сдержал слово. В тот вечер он сплел для Тины водное ожерелье. Разрезал кожу на руке, залил водой, а из пореза извлек серебряную нить. Она блестела и переливалась и казалась живой. Тина следила за странной операцией, содрогаясь от ужаса и чуть не плача от восторга. Особенно когда Роман оплел серебряную нить косицами из собственных волос. Пряди мгновенно изменили цвет, из черных сделались желтыми, голубыми и красными. Колдун преподнес Тине дар, усиливающий ее дар. Что-то вроде возведения в степень. По математике в школе у Тины была пятерка. Когда Роман замыкал водное ожерелье у нее на шее, девушке казалось, что она вот-вот упадет в обморок.
А потом… потом она обняла колдуна и первой коснулась его губ.
“Не влюбляйся!” – напрасно остерегал голос.
Странно, но колдовское ожерелье Тининого дара не усилило. Как была у нее небольшая способность к колдовству, такой эта способность и осталась. И никакой новой склонности не открылось. Роман наблюдал за девушкой несколько дней и, кажется, сам был обескуражен. Он даже выспрашивал, не появилось ли у Тины какое-нибудь особое свойство? К примеру, умение двигать вещи одной силой мысли или убивать взглядом. Тина со смехом отвечала, что нет, не появилось. И отправлять на тот свет она никого не собирается.
Впрочем, что-то ожерелье в ней переменило. Едва услышит она голос Романа или только подумает о нем, как все внутри у нее переворачивается, под грудиной сдавливает томительно и сладко, сердце колотится, в такт пульсирует ожерелье. И ей хотелось взмыть в воздух и парить. Мчаться куда-то, делать глупости… В общем, это была совсем другая, новая Тина. Но признаться в этом ассистентка своему патрону не решалась.
С лета до осени жизнь Тины текла безмятежно: колдун не перегружая ее работой, поручив круг самых нехитрых обязанностей, но и этот круг Тина по возможности сузила. Вся тайна Романова колдовства сводилась практически к одному ритуалу: господия Вернон привозил из родного Пустосвятова чистейшую воду и с ее помощью делал практически все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103