— Гастон протянул ей руку, чтобы помочь подняться по ступенькам.
С безнадежным вздохом Селина последовала за ним по спиральной лестнице. Попытайся она сопротивляться, он попросту схватил бы ее в охапку как мешок с мукой.
— Вы даже не сказали, куда мы направляемся, — жалобно сказала она.
— На север. В замок, который принадлежал моему отцу.
— Но это же опасно! — Селина остановилась и посмотрела на него. — Не успеем мы отъехать, как Турель обо всем догадается!
— Я не собираюсь убегать от него, Кристиана. Я хочу увезти вас. Ваша игра в прятки, миледи, заставляет меня быть настороже, — зловеще проговорил он. — Вы так сильно хотите остаться? Чтобы вместе с ним придумать новое злодейство?
Селина молча уставилась на него. Нет, он не поверит ей. Он уже все решил для себя: в его глазах она вечно будет коварной предательницей.
— Если Турелю хочется войны, — продолжал Гастон, — он ее получит. Родовой замок де Вареннов гораздо больше, чем этот, и намного лучше укреплен. И кроме того, Турелю придется месяц не вылезать из седла, чтобы только добраться туда.
— Месяц?! — воскликнула Селина. — Но это же…
— Я собирался весной переселиться туда навсегда. Время снежных заносов миновало, и нет смысла откладывать переезд. Мы отправимся с небольшим отрядом, а слуги упакуют вещи и тоже последуют за нами.
С каждым его словом Селина погружалась все глубже и глубже в пучину отчаяния. Навсегда! Она слышала разговоры слуг о предстоящем переселении, но не придавала им значения, была уверена, что к тому времени будет далеко-далеко отсюда.
— Но… значит, мы уже не вернемся сюда?
— Нет. — Он слегка подтолкнул ее к выходу.
— Но я… — Она будто приросла к земле. — Мне надо…
— Идите!
Его жесткий тон показывал, что возражения приняты не будут.
— Гастон, — как с последним словом перед казнью, обратилась Селина к своему спутнику. — Вы не любите, когда я пытаюсь вам объяснить, но я не та, за кого меня здесь принимают, и…
— Я знаю.
Она вздрогнула и посмотрела на него не веря своим ушам:
— Что вы знаете?
Гастон взял факел в другую руку и оперся мощным плечом о каменную стену.
— После ужина я разговаривал с сестрами из Арагона. — Голос был мягкий, но взгляд, казалось, пронизывал Селину насквозь. — Они сказали, что никогда не слышали, чтобы кто-нибудь называл вас Селиной. Ничего не знали о ваших серебряных зубах и о необычных блюдах, которые вы готовите. Они сказали, что на кухне вы были совершенно бесполезны — не могли даже курицу сварить. Я показал им некоторые инструменты из тех, что вы придумали, — ни одного из них они никогда не видели. Ни в Арагонском монастыре, ни где-либо еще.
— Так вы знаете, что я… — начала Селина, почувствовав, как в ее душе появляется надежда.
— Простая уловка, — оборвал ее Гастон, — чтобы сбить меня со следа и завоевать мое доверие. Монахини относят все на странное умственное расстройство, которое с вами произошло, но я уверен: вы таким образом специально пытались привлечь мое внимание и доказать, что вы не Кристиана, подопечная Туреля.
— Вы самый недоверчивый и подозрительный человек на всем белом свете!
— Именно благодаря этому я и прожил столько лет! — отрезал он.
Селина повернулась, чтобы продолжить подъем, но ее остановил его голос, тихий и чуть хриплый:
— Они еще сказали, что у вас не было шрама на спине. Не было и никакого несчастного случая.
Ее сердце вновь посетила надежда. Селина видела, как Гастон борется с собой, пытаясь поверить в невозможное. Он пристально смотрел на нее, как будто хотел проникнуть в ее самые сокровенные мысли.
— Мой шрам, — проговорила она, с трудом проглотив комок в горле, — никак не связан с умственным расстройством. И его нельзя подделать. Это результат пулевого ранения — от оружия будущего.
Она замолчала, а он продолжал стоять, словно окаменев. Наконец он оторвал от нее взгляд и посмотрел себе под ноги, пробормотав:
— Безумие! — Обойдя ее, он стал подниматься по ступенькам. — Мы уезжаем, миледи. Следуйте за мной, если не хотите, чтобы вас отнесли на руках.
Селина молча пошла за ним. У нее не осталось сил бороться. Если хочет, пусть верит ей, не хочет — не надо. Ей теперь все равно.
Пусть делает выбор сам.
Она догнала Гастона, и они вместе пошли по двору. После темной кладовой Селина жмурилась от белого снега, сверкающего под утренним солнцем. Их ждали два десятка вооруженных людей: одни — верхом, другие держали под уздцы навьюченных лошадей. Среди ожидавших был Этьен с серой в яблоках кобылой.
— Я проверил, ваши вещи погружены, — сказал он, затягивая подпругу. — Габриэль все упаковала.
— Спасибо, Эть… Ох! — Неожиданно для Селины Гастон крепко ухватил ее за талию и посадил в седло. Он даже не смотрел на нее и тут же отпустил.
Лишь стало ясно, что она готова ехать, как он повернулся и направился к голове колонны. Подойдя к своему вороному жеребцу, он легко вспрыгнул в седло.
— Прощайте, милорд. Счастливого пути и да поможет вам Бог! — воскликнул Ройс, стоявший возле ворот.
— Следи за соседями, — сухо предупредил Гастон. — Оставляю замок на тебя и, когда вернусь, надеюсь увидеть его в том же состоянии.
— В том же или лучшем, — успокоил хозяина Ройс улыбаясь.
Стуча копытами и громыхая оружием, отряд пересек мост. Оказавшись за пределами замка, Гастон бросил на него быстрый прощальный взгляд.
У Селины екнуло сердце. Даже с довольно большого расстояния — между Селиной и Гастоном вереницей скакали несколько всадников — по выражению его лица она поняла, как ему не хочется покидать это место.
Так же он смотрел на нее, когда они стояли на лестнице.
Но это длилось лишь мгновение. Он снова повернул голову и ударом каблуков послал лошадь в галоп. Теперь она видела лишь его напряженную прямую спину.
Держась на своей кобылке в середине колонны, Селина вдруг услышала непонятный звук из корзины, притороченной к седлу. Она приоткрыла крышку и удивленно вскрикнула, когда Грушо вцепился ей в руку.
Она благодарно улыбнулась Этьену, который скакал рядом:
— Спасибо, Этьен, за внимание.
— Но, миледи, это была не моя мысль — взять котенка, — сказал он полушепотом, словно раскрывая доверенную ему тайну, и кивнул в сторону головы колонны.
Селина проследила за его взглядом, и по ее телу пробежала теплая волна. Этьен определенно указывал на одетого в черное рыцаря с блестевшими на солнце темными волосами, который свернул на лесную дорогу.
И хотя ее тронула доброта Гастона, она не могла избавиться от мысли, что каждая пройденная миля не отдаляет беду, а делает ее более неотвратимой.
Бог знает, что сделает Турель, когда обнаружит их исчезновение.
У Иоланды было много забот — надо следить и за приготовлением ужина, и за упаковкой вещей к отъезду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
С безнадежным вздохом Селина последовала за ним по спиральной лестнице. Попытайся она сопротивляться, он попросту схватил бы ее в охапку как мешок с мукой.
— Вы даже не сказали, куда мы направляемся, — жалобно сказала она.
— На север. В замок, который принадлежал моему отцу.
— Но это же опасно! — Селина остановилась и посмотрела на него. — Не успеем мы отъехать, как Турель обо всем догадается!
— Я не собираюсь убегать от него, Кристиана. Я хочу увезти вас. Ваша игра в прятки, миледи, заставляет меня быть настороже, — зловеще проговорил он. — Вы так сильно хотите остаться? Чтобы вместе с ним придумать новое злодейство?
Селина молча уставилась на него. Нет, он не поверит ей. Он уже все решил для себя: в его глазах она вечно будет коварной предательницей.
— Если Турелю хочется войны, — продолжал Гастон, — он ее получит. Родовой замок де Вареннов гораздо больше, чем этот, и намного лучше укреплен. И кроме того, Турелю придется месяц не вылезать из седла, чтобы только добраться туда.
— Месяц?! — воскликнула Селина. — Но это же…
— Я собирался весной переселиться туда навсегда. Время снежных заносов миновало, и нет смысла откладывать переезд. Мы отправимся с небольшим отрядом, а слуги упакуют вещи и тоже последуют за нами.
С каждым его словом Селина погружалась все глубже и глубже в пучину отчаяния. Навсегда! Она слышала разговоры слуг о предстоящем переселении, но не придавала им значения, была уверена, что к тому времени будет далеко-далеко отсюда.
— Но… значит, мы уже не вернемся сюда?
— Нет. — Он слегка подтолкнул ее к выходу.
— Но я… — Она будто приросла к земле. — Мне надо…
— Идите!
Его жесткий тон показывал, что возражения приняты не будут.
— Гастон, — как с последним словом перед казнью, обратилась Селина к своему спутнику. — Вы не любите, когда я пытаюсь вам объяснить, но я не та, за кого меня здесь принимают, и…
— Я знаю.
Она вздрогнула и посмотрела на него не веря своим ушам:
— Что вы знаете?
Гастон взял факел в другую руку и оперся мощным плечом о каменную стену.
— После ужина я разговаривал с сестрами из Арагона. — Голос был мягкий, но взгляд, казалось, пронизывал Селину насквозь. — Они сказали, что никогда не слышали, чтобы кто-нибудь называл вас Селиной. Ничего не знали о ваших серебряных зубах и о необычных блюдах, которые вы готовите. Они сказали, что на кухне вы были совершенно бесполезны — не могли даже курицу сварить. Я показал им некоторые инструменты из тех, что вы придумали, — ни одного из них они никогда не видели. Ни в Арагонском монастыре, ни где-либо еще.
— Так вы знаете, что я… — начала Селина, почувствовав, как в ее душе появляется надежда.
— Простая уловка, — оборвал ее Гастон, — чтобы сбить меня со следа и завоевать мое доверие. Монахини относят все на странное умственное расстройство, которое с вами произошло, но я уверен: вы таким образом специально пытались привлечь мое внимание и доказать, что вы не Кристиана, подопечная Туреля.
— Вы самый недоверчивый и подозрительный человек на всем белом свете!
— Именно благодаря этому я и прожил столько лет! — отрезал он.
Селина повернулась, чтобы продолжить подъем, но ее остановил его голос, тихий и чуть хриплый:
— Они еще сказали, что у вас не было шрама на спине. Не было и никакого несчастного случая.
Ее сердце вновь посетила надежда. Селина видела, как Гастон борется с собой, пытаясь поверить в невозможное. Он пристально смотрел на нее, как будто хотел проникнуть в ее самые сокровенные мысли.
— Мой шрам, — проговорила она, с трудом проглотив комок в горле, — никак не связан с умственным расстройством. И его нельзя подделать. Это результат пулевого ранения — от оружия будущего.
Она замолчала, а он продолжал стоять, словно окаменев. Наконец он оторвал от нее взгляд и посмотрел себе под ноги, пробормотав:
— Безумие! — Обойдя ее, он стал подниматься по ступенькам. — Мы уезжаем, миледи. Следуйте за мной, если не хотите, чтобы вас отнесли на руках.
Селина молча пошла за ним. У нее не осталось сил бороться. Если хочет, пусть верит ей, не хочет — не надо. Ей теперь все равно.
Пусть делает выбор сам.
Она догнала Гастона, и они вместе пошли по двору. После темной кладовой Селина жмурилась от белого снега, сверкающего под утренним солнцем. Их ждали два десятка вооруженных людей: одни — верхом, другие держали под уздцы навьюченных лошадей. Среди ожидавших был Этьен с серой в яблоках кобылой.
— Я проверил, ваши вещи погружены, — сказал он, затягивая подпругу. — Габриэль все упаковала.
— Спасибо, Эть… Ох! — Неожиданно для Селины Гастон крепко ухватил ее за талию и посадил в седло. Он даже не смотрел на нее и тут же отпустил.
Лишь стало ясно, что она готова ехать, как он повернулся и направился к голове колонны. Подойдя к своему вороному жеребцу, он легко вспрыгнул в седло.
— Прощайте, милорд. Счастливого пути и да поможет вам Бог! — воскликнул Ройс, стоявший возле ворот.
— Следи за соседями, — сухо предупредил Гастон. — Оставляю замок на тебя и, когда вернусь, надеюсь увидеть его в том же состоянии.
— В том же или лучшем, — успокоил хозяина Ройс улыбаясь.
Стуча копытами и громыхая оружием, отряд пересек мост. Оказавшись за пределами замка, Гастон бросил на него быстрый прощальный взгляд.
У Селины екнуло сердце. Даже с довольно большого расстояния — между Селиной и Гастоном вереницей скакали несколько всадников — по выражению его лица она поняла, как ему не хочется покидать это место.
Так же он смотрел на нее, когда они стояли на лестнице.
Но это длилось лишь мгновение. Он снова повернул голову и ударом каблуков послал лошадь в галоп. Теперь она видела лишь его напряженную прямую спину.
Держась на своей кобылке в середине колонны, Селина вдруг услышала непонятный звук из корзины, притороченной к седлу. Она приоткрыла крышку и удивленно вскрикнула, когда Грушо вцепился ей в руку.
Она благодарно улыбнулась Этьену, который скакал рядом:
— Спасибо, Этьен, за внимание.
— Но, миледи, это была не моя мысль — взять котенка, — сказал он полушепотом, словно раскрывая доверенную ему тайну, и кивнул в сторону головы колонны.
Селина проследила за его взглядом, и по ее телу пробежала теплая волна. Этьен определенно указывал на одетого в черное рыцаря с блестевшими на солнце темными волосами, который свернул на лесную дорогу.
И хотя ее тронула доброта Гастона, она не могла избавиться от мысли, что каждая пройденная миля не отдаляет беду, а делает ее более неотвратимой.
Бог знает, что сделает Турель, когда обнаружит их исчезновение.
У Иоланды было много забот — надо следить и за приготовлением ужина, и за упаковкой вещей к отъезду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95