Вот незадача! До сих пор им не довелось встретиться, а сейчас, в испорченном платье, ей этого вовсе не хотелось. Глупо все получилось…
Селина зачерпнула ложкой тесто. Поздно страдать по испачканному платью.
Поздно для многого другого.
Она вылила тесто на сковороду. Оно зашипело в горячем масле.
— Осторожно, Иоланда. Не держите сковороду неподвижно, иначе печенье прилипнет ко дну. Пусть только края чуть подрумянятся… Вот так, хорошо. — Она сделала шаг назад. — Нет, постойте…
Она вздрогнула, когда печенье подлетело вверх и прилипло к потолку.
— Пропади оно пропадом! — в сердцах воскликнула Иоланда.
— Я нашла мед! — радостно крикнула Габриэль, появляясь из кладовой.
— Нам нечего с ним есть, — пробурчала Иоланда. — Похоже, придется отскребать нашу «ночную трапезу» с потолка.
— Ничего страшного. Дополним ими тянучки, которые соскребали вчера со стен. — И девочка заразительно рассмеялась.
Селина и Иоланда не удержались, и вот уже все трое корчились от смеха. Селина не припоминала, чтобы кто-нибудь объяснял ей, как управляться с прыгающим воздушным печеньем. Особенно с печеньем, прилипающим к стенам и потолку кухни средневекового замка.
— Иоланда, — начала объяснять Селина, отдышавшись, — сковороду надо двигать из стороны в сторону, а не вверх и вниз.
— Я непременно освою это, — заявила Иоланда, возвращаясь со сковородой к огню.
— А я пока еще взобью тесто. — Селина подняла вверх ложку над миской, радуясь, что ее ученицы проявляют такую настойчивость.
Через секунду она услышала, как захихикала Габриэль.
Селина подняла глаза.
В дверном проеме, заслоняя его своим телом, стоял Гастон. Его недоуменный и слегка раздраженный взгляд замер на ней.
Селина почувствовала, как мутовка выскальзывает из пальцев. Неужели он пришел, чтобы увидеть ее? Сердце остановилось, а затем бешено застучало. Чего он хочет? Зачем искал ее после трех недель явного отчуждения? Зачем она понадобилась ему сейчас, когда заканчивается ее время в замке? В глубине души она надеялась, что встретит его, но когда так и не встретила…
Боже, она же выглядит совершенной замарашкой! Вся в муке, в масле и яйцах. От макушки до пят. И в испорченном платье, надев которое, собиралась сразить Гастона своим холодным безразличием.
Он молча стоял в дверях — злой, жестокий… и красивый. Его голубой камзол и того же цвета трико плотно облегали мускулистую фигуру и подчеркивали черную шевелюру и темные глаза. Хотя между ними было приличное расстояние, она видела мельчайшие детали: и напряженно выпрямленную спину, и небритое лицо, и сильные пальцы, сжимавшие рукоятку кинжала.
К вящему огорчению, Селина почувствовала, как ее охватывает дрожь при воспоминании о силе и нежности этих пальцев. Боже, как он прикасался к ней в ту далекую ночь! Казалось, они расстались только что, а не три недели назад.
Еще она вспомнила, что он способен на жалость и нежность, хотя и отвергал эти чувства, считая их недостойными мужчины. Он убеждал ее, что между мужчиной и женщиной может существовать только физическая связь, что ему нужно только наслаждение. До сих пор, вспоминая его слова, она расстраивалась и злилась.
— Милорд? — с почтением произнесла Габриэль, видя, что Селина молчит. — Могу ли я чем-нибудь вам помочь?
— Я искал… — Он не спускал глаз с Селины. — Изабеллу, — выговорил он наконец.
— Она в своей комнате, милорд. Прядет шерсть, — подсказала Иоланда. — Она всегда прядет в это время.
Он кивнул, по-прежнему глядя на Селину.
— Что вы здесь готовите, дорогая супруга?
Один из прилипших к потолку комочков теста вдруг отклеился и с легким стуком упал к его ногам.
— Воздушное печенье. — Она не опустила головы, показывая, что для нее нет ничего необычного в таком способе печь сладости.
Ну почему всегда при его появлении с ней происходят какие-то нелепицы? То она приняла его в лесу за медведя, то, убегая, свалилась с обрыва в реку, то испачкала свое лучшее платье и устроила на кухне настоящий хаос.
— Понятно, — хмуро сказал он, взглянув на кусочек теста у своих ног.
Воцарилось молчание. Она стояла, застыв. Нет, не застыв, а будто парализованная ударом электрического тока.
— Спокойной ночи, — бросил он и вышел, больше не взглянув на нее.
С его уходом к Селине возвратилась способность разумно мыслить, и она почувствовала новый приступ ярости и боли.
— Значит, в эту ночь очередь Изабеллы? — вслух поинтересовалась она. — Он каждую ночь уводит к себе другую девушку, ведь так?
Селина слышала, как приближенные к нему мужчины не раз шутили по поводу времяпрепровождения своего господина за «настольными играми» с очередной красавицей. «Они это так называют», — думала она, а внутри что-то болезненно сжималось.
— Миледи, — мягко сказала Иоланда, ставя сковородку на огонь. — Он всегда был таким, а мужчинам очень трудно измениться…
— Они все и наполовину не так красивы, как вы, миледи, — успокоила ее верная Габриэль. — Может быть, со временем он поймет, как ему повезло с женой.
«Со временем!» — с грустью подумала Селина, а вслух произнесла:
— Да, наверное, поймет.
К Селине подошла Иоланда. Ее суровое некрасивое лицо похорошело от выражения теплоты и сочувствия. Селина еще никогда не видела ее такой.
— Леди Селина, не принимайте все это близко к сердцу. Мужчины часто говорят о верности, но мало что дают своим женам. На месте, где должно быть сердце, у них камень.
Селина почувствовала за словами кухарки старую и глубокую боль.
— Мне безразлично, чем он занимается, — пожала она плечами. — Право господина проводить время с кем он захочет.
— Вы само великодушие и всепрощение, — покачала головой Иоланда. — Пожалуй, вы даже слишком добры. Женщина с таким сердцем обречена на страдания… если вверит свою судьбу мужчине.
— Я никому ничего не собираюсь вверять.
Габриэль выразила свое отношение к происходящему более прямо: бросила испуганный взгляд в сторону закрывшейся двери и прошептала:
— Вы заслужили лучшего отношения к себе, миледи! Господин к вам несправедлив.
У Селины кружилась голова от одолевавших ее противоречивых чувств. Своей поддержкой Габриэль и Иоланда смутили ее: она бы ни за что не поверила, если бы ей сразу после появления в замке сказали, что преданные слуги Гастона окажут ей уважение и даже подарят свою дружбу.
Но от их хозяина она этого никогда не дождется.
А ей именно это нужно…
— Простите меня, — обратилась она к своим ученицам и тут же отвернулась, чтобы они не заметили выступивших слез. — Не согласитесь ли вы закончить наш урок в… другой раз? Я очень устала и хочу лечь.
— Конечно, леди Селина, — ответила Габриэль и присела в глубоком реверансе: жест внимания и преданности, которого Селина до сих пор не удостаивалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95