— Какую? — насторожилась она.
— Надо определиться, есть ли у нас шанс спасти узника. Если это возможно — не гарантированно, но возможно, — то я обещаю, что приму участие в спасении. — Тут в голосе его зазвучала сталь, и он посмотрел ей прямо в глаза. — В ответ ты должна согласиться, что если нет реальной надежды на спасение узника из-за усиленной охраны его, то мы не станем даже делать попытку, граничащую с самоубийством. Мы просто уедем из Бухары, как и планировали раньше. Когда, или если, мы доберемся до Тегерана, то обратимся к британским и русским властям. Дипломатическое воздействие может оказаться более эффективным, чем наш героизм.
«Если к тому времени человек в Черном колодце не умрет, — подумала Джулиет. — Однако Росс прав: надо довериться ему, он в состоянии разрубить эмоциональный узел, чтобы добиться истины. Существует разница между риском ради дела, когда есть хоть какая-то надежда, и тем, чтобы идти на верную смерть. Надо решить, какого рода рискованную попытку нам лучше предпринять. И все же…»
— А кто решит, что возможно, а что нет?
— Я так и знал, что ты спросишь об этом, — печально ответил Росс. — Поскольку до нас дойдут лишь обрывочные сведения, мы все обговорим. Надеюсь, ты будешь благоразумна. В противном случае положение безвыходное. Сомневаюсь, что ты успешно проберешься в тюрьму без моей помощи, а я не уеду из Бухары без тебя.
Джулиет выгнула брови.
— Тебе лучше знать, ожидать ли от меня благоразумия.
— Я сказал «надеюсь», а не «ожидаю». — Он мимолетно улыбнулся. — Ты только подумай: чем дольше мы здесь торчим, тем сильнее возрастает опасность какой-нибудь беды. Сегодня Абдул Самут Хан довольно прозрачно намекнул мне, что Шахид Махмуд может сам принять решение, как с нами поступить, если армия будет долго отсутствовать, а этот человек с радостью уничтожит и тебя, и меня.
Джулиет вздрогнула. Она попыталась бы поквитаться с Шахидом, если бы у нее было оружие, но ей вовсе не улыбалось снова быть припертой к стене в каком-нибудь темном углу.
— Нельзя терять ни одной минуты. Надо найти человека, который хорошо знает тюрьму. Может быть, брат Салеха или Хуссейн Казим помогут? И может, стоит подробнее поговорить на эту тему с Эфраимом бен Абрахамом?
— Если ты пойдешь к нему, возьми с собой Салеха, — предложил Росс. — У него честные глаза, и Эфраим, возможно, поговорит с ним.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что у меня глаза нечестные?
— Ты ведь Джелал, и у тебя вовсе нет лица. — Он принялся расстегивать рубашку. — Ты понимаешь, что наши шансы добраться целыми и невредимыми до Персии сократились? До сегодняшнего дня я думал, что самой главной опасностью станет переход через Каракумы. Но занявшись освобождением узника-ференги, нам еще очень повезет, если мы вообще выберемся из этого города.
Джулиет пожала плечами с видом человека, покорного судьбе.
— Возможно, наши мусульманские друзья правы, когда говорят, что все, что случится, уже предначертано свыше. А может, они и ошибаются. В таком случае нам не стоит особенно беспокоиться. — Она встала с дивана и подошла к нему. Ей захотелось самой расстегнуть ему рубашку. — Твой верный слуга сам снимет с тебя одежду, о мой господин, — пробормотала она, просовывая пальцы под рубашку, к теплой груди Росса.
Он радостно улыбнулся и, поймав ее руку, на миг задержал у сердца.
— Ты, конечно, редко бываешь покорным слугой, но мне нравится, когда ты так притворяешься.
Джулиет почувствовала такой глубокий прилив нежности, что у нее пропал дар речи. Она прижалась к Россу и поцеловала его в шею, чувствуя, как под губами бьется нежная жилка. «Нет на свете человека, который понимал бы меня и принимал так, как это делает Росс. Скоро я его потеряю — либо он умрет, либо уедет в Англию, — но прежде чем это случится, я найду в себе мужество и скажу ему, как сильно я его люблю».
Сведения об узнике они раздобыли с неожиданной легкостью. На следующий день рано утром Джулиет навестила Салеха и Мурада. Мальчик Реза играл на дворе с племянниками Салеха, поэтому она разговаривала свободно. Не упоминая источник, она описала все, о чем ей рассказал Росс, и высказала надежду, что им удастся вызволить пленника из Черного колодца.
Салех помрачнел:
— Конечно, будет трудно, но положение облегчается тем, что армия собирается покинуть город. Если так много солдат уйдет, и во дворце, и в тюрьме начнется неразбериха, возможно, не будет хватать охранников. Вам, вполне вероятно, удастся то, что было бы невыполнимо в другое время. Однако очень важно как можно больше выведать про тюрьму.
— Я надеялась, что ваш брат знает кого-нибудь, кто работает там, или знаком с человеком, который, в свою очередь, знает еще кого-то…
Не дав Салеху ответить, вмешался Мурад:
— Вам не надо больше искать, ибо я точно знаю, кто вам нужен.
Джулиет с Салехом уставились на него, и Мурад усмехнулся.
— Парня зовут Хафиз. Его отец держит шелковую лавку на соседней улице. Мы познакомились в чайхане и подружились. Днем Хафиз работает в лавке своего отца, а по ночам — в тюрьме, хотя там ему не особенно нравится. Он хочет заработать побольше денег, чтобы открыть в городе свою чайхану.
Салех погладил бороду.
— Воистину это милость Божья, что она соединила вас обоих.
Джулиет возбужденно подалась вперед:
— Если Хафиз поможет нам, он получит свою чайхану гораздо раньше. А где гарантии, что он не выдаст нас эмиру?
Мурад надолго задумался. За несколько последних недель он заметно повзрослел. И несмотря на то что лицо его по-прежнему освещала мальчишеская улыбка, он теперь чаще думал, прежде чем дать ответ. Видимо, он пытался походить на Росса.
Наконец Мурад сказал:
— Я верю, что он честный человек. И знаю, что хочет заработать.
Салех одобрительно кивнул:
— Это благоприятное сочетание.
— Могу ли я сейчас же встретиться с Хафизом? — спросила Джулиет.
— Он, должно быть, в лавке отца. — Мурад поглядел на Джулиет. — А не хотели бы вы купить немного шелка у отца Хафиза, леди Кхилбурн? Думаю, это вполне подходящее место.
И они вместе отправились покупать шелк.
В тот вечер Джулиет вернулась домой незадолго до комендантского часа. Росс уже обеспокоился ее затянувшимся отсутствием, но когда наконец она влетела в комнату и, сняв покрывало, засияла от радости, он успокоился.
— Ты знаешь арабское слово «барака»? Оно означает милость или силу Господа!
— Знаю, знаю. — Росс улыбнулся. Он крепко обнял и поцеловал ее от всей души. — Именно это я чувствовал в конце матча бозкаши. Меня словно переполняла трансцендентная сила, и я не смог бы проиграть.
Джулиет уронила на диван подвешенный к талии сверток, обернутый в дешевую хлопковую ткань.
— Что ж, барака с нами.
— Значит, ты обнаружила что-то полезное?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113