Это жизненно важно». Посмотрев на солнце, она прикинула, что полудня еще часа два.
— Мы соберемся.
— Хорошо. Нам понадобятся верблюды, чтобы пересечь Каракумы. Мы сможем достать их в Серахсе?
Джулиет кивнула.
— Я знаю человека, который продаст нам приличных верблюдов по слегка грабительской цене. Возьмем в Серахс кого-нибудь из моих людей, они потом приведут лошадей обратно.
Сказав это, Джулиет окинула взглядом прекрасно сшитый европейский сюртук и брюки мужа и нахмурилась. После того как в течение долгих лет у нее перед глазами была лишь свободная, с множеством складок восточная одежда, ей казалось странным увидеть человека в облегающем фигуру костюме. Почувствовав, что контуры его гибкого, мускулистого тела невольно возбуждают ее, она глубоко вздохнула и задержала дыхание. «Помимо соображений личного порядка, есть еще причины, отчего надо позаботиться о фасоне его платья».
— Наверное, тебе не стоит носить европейский костюм.
— Я оделся так специально, хотя, может, это и рискованно, — объяснил он. — Какой бы статус в Бухаре у меня ни был, я все равно окажусь ференги, который проделал огромное расстояние, чтобы просить за своего соотечественника, поэтому я подумал, что именно так мне и надлежит выглядеть. Кроме того, я боюсь носить азиатскую одежду, потому что меня могут принять за шпиона. Я ведь не сумею убедительно изображать туземца.
— Все это вполне обоснованно, — согласилась Джулиет, — но я думаю, все мы будем меньше рисковать, если ты оденешься, как местный житель, по крайней мере пока до Бухары не останется день пути. Конечно, гораздо труднее скрыть иностранное происхождение, когда ты путешествуешь в одиночку со своими слугами, но в караване затеряться проще. Оденься, как остальные, и закрой волосы тюрбаном. Если хочешь, я раздобуду тебе одежду.
— Превосходно! Поначалу английский костюм мне не мешал, но вчера из-за него меня чуть не убили. Так что, видимо, пора сменить стратегию. — Взгляд его упал на темно-синее покрывало Джулиет. Она свободными фалдами обмотала его вокруг шеи, чтобы подставить лицо лучам весеннего солнышка. — Раз уж мы заговорили об одежде, меня интересует твоя паранджа. Как ты защищаешь кожу от этой краски-индиго?
Джулиет улыбнулась. «Как это похоже на Росса! Его всегда заботят подобные вещи».
— Ты разоблачил меня: это не настоящая туарегская паранджа, чтобы не запачкаться, я взяла европейскую ткань такого же цвета и фактуры.
— Приятно слышать, что тщеславие в тебе еще полностью погибло.
— Дело не в тщеславии, просто я не желаю иметь синюю кожу, — парировала Джулиет, радуясь тому что уловила иронию в его голосе. — Кстати о коже. Неплохо бы тебе немного загореть или запачкаться — тогда никто не догадается, что ты ференги.
— В таком случае это камешек и в твой огород — никогда не встречал такого чистого тарги, как ты.
— Не имеет значения: вряд ли в Туркестане найдется тот, кто хоть раз видел туарега. — Джулиет поглядела на свою черную хламиду. — И все же интересах безопасности… — Женщина вручила ему ружье, потом улеглась, вытянувшись, на землю и принялась кататься.
Росс расхохотался, и это чрезвычайно обрадовало Джулиет.
— Ты такая смешная!
Джулиет несколько раз перекатилась со спины на живот, потом встала и начала стряхивать с себя пыль. В результате всей этой процедуры одежда превратилась в обильно сдобренную землей и пылью груду тряпок.
В глазах Росса промелькнули искорки изумления, взгляд его несколько потеплел.
— Тебе повезло, что никто не знает, как выгляди туарег: все тарги, которых мне доводилось видеть, были кареглазые. Впрочем, серый цвет глаз знаком жителям Центральной Азии, и вряд ли твои глаза привлекут слишком много внимания. Но мне кажется, тебе следует позаботиться о новом имени. Поскольку Гул-и Сарахи — персидское имя, кое-кого, возможно, озадачит такой весьма странный выбор для мужчины — уроженца Северной Африки.
Джулиет сморщила нос.
— Я уже сменила столько имен… Но ты прав. Можешь что-нибудь предложить?
Росс задумался.
— Как тебе Джелал? Оно созвучно Джулиет и Гул-и Сарахи, так что ты легко привыкнешь.
— Отлично. Но и тебе нужно другое имя.
— Мои слуги называют меня Кхилбурн. Вполне уместно в Центральной Азии. Так что я воспользуюсь этим именем. — Он задумчиво посмотрел на жену. — Хорошо бы тебе притвориться, что не много понимаешь по-персидски и будешь по возможности молчать.
— Хочешь сказать, что я должна держать язык за зубами, чтобы не попасть в какую-нибудь переделку?
— Именно.
Джулиет хихикнула.
— Как ни неприятно, но я вынуждена признать, что ты снова прав. Ладно, я буду молчаливой и эксцентричной со всеми, кроме тебя и Салеха. Но и тебе есть о чем побеспокоиться, Росс, вернее, Кхилбурн. Забудь об этих прекрасных манерах, которым тебя обучала герцогиня. Не помогай мне, если я буду тащить тяжелую поклажу, не позволяй первой пройти в дверь и не выказывай никаких знаков внимания, которые обычно выказывают женщинам. В общем, забудь, что я женщина.
— Это не так уж трудно, поскольку ты с головы до ног упакована в черные тряпки, — сухо ответил он, возвращая ей ружье. — Ладно, хватит тратить время попусту. Ведь мы через два часа выезжаем, Джелал. Я-то соберусь быстро, но представляю, сколько провозитесь вы с Салехом.
— Чтоб не сказать больше. — Джулиет повесила ружье на спину, а потом снова обмотала голову покрывалом.
Они молча, но вполне дружелюбно вернулись в Сереван, и Джулиет решила, что из разряда полузабытых троюродных братьев они перешли к двоюродным. «И это самая верная дистанция: чем ближе, тем опаснее».
Когда Росс попытался рассчитать слуг, его тщательно продуманный план дал сбой. Аллахдад принял отставку и выходное пособие с неподдельной радостью, Мурад же внезапно задержался и, подождав, пока товарищ выйдет из комнаты, сказал:
— Я понимаю, что вы хотите проучить меня за то, что я бросил вас туркменам, но, пожалуйста, Кхилбурн, не прогоняйте меня!
— Я вовсе тебя не наказываю: какой был смысл приносить себя в жертву? — ответил Росс, слегка удивленный страстностью молодого человека. — Но я решил, что вы оба убежали, поэтому вчера я нанял двоих новых слуг. Поскольку они лучше знают Каракумы и Бухару, мне будет удобнее с ними. В Мешхеде вы легко найдете работу, а повременная оплата для вас выгоднее, чем путешествие со мной.
— Мне не нужна другая работа! — воскликнул Мурад. — Я хочу поехать с вами в Бухару.
Росс пристально посмотрел на молодого перса. Это был красивый двадцатилетний, располагающий к себе юноша, несмотря на то что оказался неудачливым проводником. Но все же причины, которыми руководствовался Росс, были весьма основательными.
— Сожалею, но мне не понадобятся ваши услуги в дальнейшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Мы соберемся.
— Хорошо. Нам понадобятся верблюды, чтобы пересечь Каракумы. Мы сможем достать их в Серахсе?
Джулиет кивнула.
— Я знаю человека, который продаст нам приличных верблюдов по слегка грабительской цене. Возьмем в Серахс кого-нибудь из моих людей, они потом приведут лошадей обратно.
Сказав это, Джулиет окинула взглядом прекрасно сшитый европейский сюртук и брюки мужа и нахмурилась. После того как в течение долгих лет у нее перед глазами была лишь свободная, с множеством складок восточная одежда, ей казалось странным увидеть человека в облегающем фигуру костюме. Почувствовав, что контуры его гибкого, мускулистого тела невольно возбуждают ее, она глубоко вздохнула и задержала дыхание. «Помимо соображений личного порядка, есть еще причины, отчего надо позаботиться о фасоне его платья».
— Наверное, тебе не стоит носить европейский костюм.
— Я оделся так специально, хотя, может, это и рискованно, — объяснил он. — Какой бы статус в Бухаре у меня ни был, я все равно окажусь ференги, который проделал огромное расстояние, чтобы просить за своего соотечественника, поэтому я подумал, что именно так мне и надлежит выглядеть. Кроме того, я боюсь носить азиатскую одежду, потому что меня могут принять за шпиона. Я ведь не сумею убедительно изображать туземца.
— Все это вполне обоснованно, — согласилась Джулиет, — но я думаю, все мы будем меньше рисковать, если ты оденешься, как местный житель, по крайней мере пока до Бухары не останется день пути. Конечно, гораздо труднее скрыть иностранное происхождение, когда ты путешествуешь в одиночку со своими слугами, но в караване затеряться проще. Оденься, как остальные, и закрой волосы тюрбаном. Если хочешь, я раздобуду тебе одежду.
— Превосходно! Поначалу английский костюм мне не мешал, но вчера из-за него меня чуть не убили. Так что, видимо, пора сменить стратегию. — Взгляд его упал на темно-синее покрывало Джулиет. Она свободными фалдами обмотала его вокруг шеи, чтобы подставить лицо лучам весеннего солнышка. — Раз уж мы заговорили об одежде, меня интересует твоя паранджа. Как ты защищаешь кожу от этой краски-индиго?
Джулиет улыбнулась. «Как это похоже на Росса! Его всегда заботят подобные вещи».
— Ты разоблачил меня: это не настоящая туарегская паранджа, чтобы не запачкаться, я взяла европейскую ткань такого же цвета и фактуры.
— Приятно слышать, что тщеславие в тебе еще полностью погибло.
— Дело не в тщеславии, просто я не желаю иметь синюю кожу, — парировала Джулиет, радуясь тому что уловила иронию в его голосе. — Кстати о коже. Неплохо бы тебе немного загореть или запачкаться — тогда никто не догадается, что ты ференги.
— В таком случае это камешек и в твой огород — никогда не встречал такого чистого тарги, как ты.
— Не имеет значения: вряд ли в Туркестане найдется тот, кто хоть раз видел туарега. — Джулиет поглядела на свою черную хламиду. — И все же интересах безопасности… — Женщина вручила ему ружье, потом улеглась, вытянувшись, на землю и принялась кататься.
Росс расхохотался, и это чрезвычайно обрадовало Джулиет.
— Ты такая смешная!
Джулиет несколько раз перекатилась со спины на живот, потом встала и начала стряхивать с себя пыль. В результате всей этой процедуры одежда превратилась в обильно сдобренную землей и пылью груду тряпок.
В глазах Росса промелькнули искорки изумления, взгляд его несколько потеплел.
— Тебе повезло, что никто не знает, как выгляди туарег: все тарги, которых мне доводилось видеть, были кареглазые. Впрочем, серый цвет глаз знаком жителям Центральной Азии, и вряд ли твои глаза привлекут слишком много внимания. Но мне кажется, тебе следует позаботиться о новом имени. Поскольку Гул-и Сарахи — персидское имя, кое-кого, возможно, озадачит такой весьма странный выбор для мужчины — уроженца Северной Африки.
Джулиет сморщила нос.
— Я уже сменила столько имен… Но ты прав. Можешь что-нибудь предложить?
Росс задумался.
— Как тебе Джелал? Оно созвучно Джулиет и Гул-и Сарахи, так что ты легко привыкнешь.
— Отлично. Но и тебе нужно другое имя.
— Мои слуги называют меня Кхилбурн. Вполне уместно в Центральной Азии. Так что я воспользуюсь этим именем. — Он задумчиво посмотрел на жену. — Хорошо бы тебе притвориться, что не много понимаешь по-персидски и будешь по возможности молчать.
— Хочешь сказать, что я должна держать язык за зубами, чтобы не попасть в какую-нибудь переделку?
— Именно.
Джулиет хихикнула.
— Как ни неприятно, но я вынуждена признать, что ты снова прав. Ладно, я буду молчаливой и эксцентричной со всеми, кроме тебя и Салеха. Но и тебе есть о чем побеспокоиться, Росс, вернее, Кхилбурн. Забудь об этих прекрасных манерах, которым тебя обучала герцогиня. Не помогай мне, если я буду тащить тяжелую поклажу, не позволяй первой пройти в дверь и не выказывай никаких знаков внимания, которые обычно выказывают женщинам. В общем, забудь, что я женщина.
— Это не так уж трудно, поскольку ты с головы до ног упакована в черные тряпки, — сухо ответил он, возвращая ей ружье. — Ладно, хватит тратить время попусту. Ведь мы через два часа выезжаем, Джелал. Я-то соберусь быстро, но представляю, сколько провозитесь вы с Салехом.
— Чтоб не сказать больше. — Джулиет повесила ружье на спину, а потом снова обмотала голову покрывалом.
Они молча, но вполне дружелюбно вернулись в Сереван, и Джулиет решила, что из разряда полузабытых троюродных братьев они перешли к двоюродным. «И это самая верная дистанция: чем ближе, тем опаснее».
Когда Росс попытался рассчитать слуг, его тщательно продуманный план дал сбой. Аллахдад принял отставку и выходное пособие с неподдельной радостью, Мурад же внезапно задержался и, подождав, пока товарищ выйдет из комнаты, сказал:
— Я понимаю, что вы хотите проучить меня за то, что я бросил вас туркменам, но, пожалуйста, Кхилбурн, не прогоняйте меня!
— Я вовсе тебя не наказываю: какой был смысл приносить себя в жертву? — ответил Росс, слегка удивленный страстностью молодого человека. — Но я решил, что вы оба убежали, поэтому вчера я нанял двоих новых слуг. Поскольку они лучше знают Каракумы и Бухару, мне будет удобнее с ними. В Мешхеде вы легко найдете работу, а повременная оплата для вас выгоднее, чем путешествие со мной.
— Мне не нужна другая работа! — воскликнул Мурад. — Я хочу поехать с вами в Бухару.
Росс пристально посмотрел на молодого перса. Это был красивый двадцатилетний, располагающий к себе юноша, несмотря на то что оказался неудачливым проводником. Но все же причины, которыми руководствовался Росс, были весьма основательными.
— Сожалею, но мне не понадобятся ваши услуги в дальнейшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113