А эта новость просто повергла меня в ужас. Много позже я поняла, что отчасти просто боялась стать похожей на свою мать. Мне кажется, она когда-то была сильна духом, но дети и вечная зависимость от отца совершенно раздавили ее. Всю свою жизнь она пыталась умиротворить задиру с тяжелым характером, каким был мой отец. И я поклялась, что никогда не стану такой, как она.
— Ты думала, что я такой же задира, как твой отец? — с опасной сдержанностью в голосе спросил Росс.
Она резко махнула рукой, отметая это предположение.
— Нет, конечно же, нет, но ты бы пошел в другом направлении: стал бы слишком задумчивым, слишком опекал бы меня. Если бы ты узнал, что я беременна, ты завернул бы меня в вату. Разве ты взял бы меня в полное опасностей путешествие по Среднему Востоку, куда мы собирались отправиться?
— Не знаю. Разумеется, меня стало бы тревожить твое состояние. — Ладонь его, лежавшая на колене, сжалась. — Ты права. Я не захотел бы, чтобы ты рисковала понапрасну.
Она почувствовала смутное удовлетворение, когда он подтвердил ее подозрения. И тут же торопливо добавила:
— Но это только часть проблемы, в основном же меня мучили слепые, беспричинные страхи.
Она вновь принялась расхаживать по комнате, подбирая слова, которые могли бы объяснить необъяснимое.
— У меня было ощущение… рока, некая убежденность, что если я останусь с тобой, то это разрушит, уничтожит нас обоих: я превращусь в женщину, которую сама же буду презирать, а ты не сможешь любить и останешься со мной только из чувства долга. И в то же время я не могла говорить о своих опасениях, ибо считается, что беременность — повод для радости, а я не сомневалась, что меня не поймут. Я-то ощущала что-то страшно несправедливое!
Мне показалось, что я в ловушке, в какой-то невероятной ситуации. Ты меня оставил на несколько дней, чтобы навестить своего больного крестного отца, и я осознала, что намеренно рискую, когда езжу верхом, в тайной надежде на несчастный случай: пусть поможет разрешить мою проблему. Тогда-то я и решила уйти, причем уйти раньше, чем случится что-то страшное, и раньше, чем ты заметишь мое положение. Повинуясь инстинкту, я села на пароход до Мальты. Я была там когда-то со своими родными, и у меня сохранились чудесные воспоминания об этом острове.
У Джулиет страшно разболелась голова, и она поднесла ладонь к виску. Видимо, тупая боль предвещала переход к самой тяжкой части ее повествования.
— К тому времени как я добралась до Мальты, стало ясно, что я совершила ужасную ошибку, но я также была уверена в том, что сожгла за собой мосты и обратного пути мне нет. В своей безумной логике я понимала, что ты можешь захотеть этого ребенка, хотя бы ради продолжения династии или по крайней мере из-за того, что почувствуешь за него ответственность, и что ты наверняка не простишь жену, которая подвергла тебя такому публичному унижению…
Она ненадолго закрыла глаза, вспоминая минувшее.
— Если бы я знала, что ты приедешь за мной, если бы ты приехал на несколько часов раньше, все могло бы быть по-другому! — в отчаянии воскликнула она. — Но все эти «если» не стоят пепла, в который они превратились, сгорев в адском пламени.
Она прерывисто вздохнула.
— Я до сих пор не понимаю, почему я это сделала. Конечно, не может быть и речи о том, что я намеренно решила предать тебя. Но в свои восемнадцать я была глупа, отчаянно одинока и уверена в том, что моя репутация уже подмочена. Граф д'Оксер вел себя премило, он говорил мне комплименты и немного напоминал тебя. — Она с трудом перевела дыхание. — Я подумала, что всего лишь на одну ночь он убережет меня от одиночества, и когда он попросил разрешения прийти ко мне, я… ему позволила.
Надтреснутым, как разбитое стекло, голосом Росс сказал:
— Ради Бога, Джулиет, больше ни слова об этом!
— Пожалуйста, раздели со мной эту муку! — взмолилась она. — Тебе надо знать, чтобы понять, что случилось позже. — На лице ее отразилась глубокая печаль. — Трудно поверить в то, как я была наивна. Девушек предупреждают, чтобы они никогда не оставались с мужчинами наедине, потому что прикосновение мужчины заставляет нас вести себя беспомощно, глупо. Я верила этому в большей или меньшей степени, ибо когда ты прикасался ко мне, я полностью теряла рассудок и контроль над собой. О, я считала, что, оказавшись в постели с другим, со мной будет твориться то же самое.
Джулиет нервно прошлась по комнате и оказалась у стены. Остановившись, она невидящим взглядом уставилась на грубую штукатурку.
— Я так ошиблась! — сокрушенно произнесла она. — И поняла, что совершила еще одну страшную ошибку, но… почувствовала, что не могу отступить, поскольку уже дала согласие. Я испытывала отвращение к каждому мигу нашего общения, не потому, что он что-то делал, а просто из-за того, что он был… не ты. Я чувствовала себя шлюхой, я презирала его, но еще больше — себя. Мне было слишком стыдно признаться, что я чувствовала, поэтому я сделала вид, что ничего особенного не происходит. Впрочем, я заставила его уйти сразу же.
Джулиет повернулась и посмотрела на Росса. Серые глаза ее потемнели и неистово метались, как вьющийся на ветру дым.
— Тогда я в первый и единственный раз нарушила наши брачные обеты, Росс. Я ненавидела себя за этот поступок настолько сильно, что никогда с тех пор не позволила ни одному мужчине дотронуться до меня. Слухи, которые достигали Англии, — всего лишь сплетни. Полагаю, они порождены тем, что я была молода, дика, небрежна, но клянусь тебе, с той ночи у меня не было ни одного мужчины.
Росс больше не мог неподвижно лежать, он встал с постели и рывком надел на себя чапан, словно одежда могла защитить его от темных чувств, которые клубились в этой комнате. Он не приближался к Джулиет: не осмеливался это сделать. Вся ирония заключалась в том, что появись Росс в отеле «Бланка» часом раньше, жена встретила бы его с распростертыми объятиями!
Всего лишь дверь отделяла их друг от друга, но из-за того, что было слишком поздно, их обоих поразметало, и они оказались неспособны утешить друг друга. И без того уже переживаний хватало, но Росс овладел собой и приготовился к худшему.
— А что случилось потом? — натянутым голосом спросил он.
Джулиет резко повернулась.
— Я чувствовала себя грязной, развращенной… словно меня изнасиловали, но некоторым образом мое состояние было еще хуже, ибо я несла ответственность за все это. Никто не заставлял меня так поступать — это была моя ошибка, от начала и до конца. Больше всего на свете я хотела умереть. — Голос ее упал и перешел в хриплый шепот. — На следующий день, на рассвете, я поскакала в пригороды Валетты в уединенную бухту, разделась до рубашки и… вошла в воду.
Росс с всевозрастающим ужасом смотрел на нее, представляя себе, как Джулиет, отчаявшаяся девчушка, остро переживала случившееся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Ты думала, что я такой же задира, как твой отец? — с опасной сдержанностью в голосе спросил Росс.
Она резко махнула рукой, отметая это предположение.
— Нет, конечно же, нет, но ты бы пошел в другом направлении: стал бы слишком задумчивым, слишком опекал бы меня. Если бы ты узнал, что я беременна, ты завернул бы меня в вату. Разве ты взял бы меня в полное опасностей путешествие по Среднему Востоку, куда мы собирались отправиться?
— Не знаю. Разумеется, меня стало бы тревожить твое состояние. — Ладонь его, лежавшая на колене, сжалась. — Ты права. Я не захотел бы, чтобы ты рисковала понапрасну.
Она почувствовала смутное удовлетворение, когда он подтвердил ее подозрения. И тут же торопливо добавила:
— Но это только часть проблемы, в основном же меня мучили слепые, беспричинные страхи.
Она вновь принялась расхаживать по комнате, подбирая слова, которые могли бы объяснить необъяснимое.
— У меня было ощущение… рока, некая убежденность, что если я останусь с тобой, то это разрушит, уничтожит нас обоих: я превращусь в женщину, которую сама же буду презирать, а ты не сможешь любить и останешься со мной только из чувства долга. И в то же время я не могла говорить о своих опасениях, ибо считается, что беременность — повод для радости, а я не сомневалась, что меня не поймут. Я-то ощущала что-то страшно несправедливое!
Мне показалось, что я в ловушке, в какой-то невероятной ситуации. Ты меня оставил на несколько дней, чтобы навестить своего больного крестного отца, и я осознала, что намеренно рискую, когда езжу верхом, в тайной надежде на несчастный случай: пусть поможет разрешить мою проблему. Тогда-то я и решила уйти, причем уйти раньше, чем случится что-то страшное, и раньше, чем ты заметишь мое положение. Повинуясь инстинкту, я села на пароход до Мальты. Я была там когда-то со своими родными, и у меня сохранились чудесные воспоминания об этом острове.
У Джулиет страшно разболелась голова, и она поднесла ладонь к виску. Видимо, тупая боль предвещала переход к самой тяжкой части ее повествования.
— К тому времени как я добралась до Мальты, стало ясно, что я совершила ужасную ошибку, но я также была уверена в том, что сожгла за собой мосты и обратного пути мне нет. В своей безумной логике я понимала, что ты можешь захотеть этого ребенка, хотя бы ради продолжения династии или по крайней мере из-за того, что почувствуешь за него ответственность, и что ты наверняка не простишь жену, которая подвергла тебя такому публичному унижению…
Она ненадолго закрыла глаза, вспоминая минувшее.
— Если бы я знала, что ты приедешь за мной, если бы ты приехал на несколько часов раньше, все могло бы быть по-другому! — в отчаянии воскликнула она. — Но все эти «если» не стоят пепла, в который они превратились, сгорев в адском пламени.
Она прерывисто вздохнула.
— Я до сих пор не понимаю, почему я это сделала. Конечно, не может быть и речи о том, что я намеренно решила предать тебя. Но в свои восемнадцать я была глупа, отчаянно одинока и уверена в том, что моя репутация уже подмочена. Граф д'Оксер вел себя премило, он говорил мне комплименты и немного напоминал тебя. — Она с трудом перевела дыхание. — Я подумала, что всего лишь на одну ночь он убережет меня от одиночества, и когда он попросил разрешения прийти ко мне, я… ему позволила.
Надтреснутым, как разбитое стекло, голосом Росс сказал:
— Ради Бога, Джулиет, больше ни слова об этом!
— Пожалуйста, раздели со мной эту муку! — взмолилась она. — Тебе надо знать, чтобы понять, что случилось позже. — На лице ее отразилась глубокая печаль. — Трудно поверить в то, как я была наивна. Девушек предупреждают, чтобы они никогда не оставались с мужчинами наедине, потому что прикосновение мужчины заставляет нас вести себя беспомощно, глупо. Я верила этому в большей или меньшей степени, ибо когда ты прикасался ко мне, я полностью теряла рассудок и контроль над собой. О, я считала, что, оказавшись в постели с другим, со мной будет твориться то же самое.
Джулиет нервно прошлась по комнате и оказалась у стены. Остановившись, она невидящим взглядом уставилась на грубую штукатурку.
— Я так ошиблась! — сокрушенно произнесла она. — И поняла, что совершила еще одну страшную ошибку, но… почувствовала, что не могу отступить, поскольку уже дала согласие. Я испытывала отвращение к каждому мигу нашего общения, не потому, что он что-то делал, а просто из-за того, что он был… не ты. Я чувствовала себя шлюхой, я презирала его, но еще больше — себя. Мне было слишком стыдно признаться, что я чувствовала, поэтому я сделала вид, что ничего особенного не происходит. Впрочем, я заставила его уйти сразу же.
Джулиет повернулась и посмотрела на Росса. Серые глаза ее потемнели и неистово метались, как вьющийся на ветру дым.
— Тогда я в первый и единственный раз нарушила наши брачные обеты, Росс. Я ненавидела себя за этот поступок настолько сильно, что никогда с тех пор не позволила ни одному мужчине дотронуться до меня. Слухи, которые достигали Англии, — всего лишь сплетни. Полагаю, они порождены тем, что я была молода, дика, небрежна, но клянусь тебе, с той ночи у меня не было ни одного мужчины.
Росс больше не мог неподвижно лежать, он встал с постели и рывком надел на себя чапан, словно одежда могла защитить его от темных чувств, которые клубились в этой комнате. Он не приближался к Джулиет: не осмеливался это сделать. Вся ирония заключалась в том, что появись Росс в отеле «Бланка» часом раньше, жена встретила бы его с распростертыми объятиями!
Всего лишь дверь отделяла их друг от друга, но из-за того, что было слишком поздно, их обоих поразметало, и они оказались неспособны утешить друг друга. И без того уже переживаний хватало, но Росс овладел собой и приготовился к худшему.
— А что случилось потом? — натянутым голосом спросил он.
Джулиет резко повернулась.
— Я чувствовала себя грязной, развращенной… словно меня изнасиловали, но некоторым образом мое состояние было еще хуже, ибо я несла ответственность за все это. Никто не заставлял меня так поступать — это была моя ошибка, от начала и до конца. Больше всего на свете я хотела умереть. — Голос ее упал и перешел в хриплый шепот. — На следующий день, на рассвете, я поскакала в пригороды Валетты в уединенную бухту, разделась до рубашки и… вошла в воду.
Росс с всевозрастающим ужасом смотрел на нее, представляя себе, как Джулиет, отчаявшаяся девчушка, остро переживала случившееся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113