Вышла испуганная Элла.
— Господи, да это же миссис Толуорти! Ну-ка, Джейн, помоги мне ввести ее в дом.
С их помощью я кое-как смогла передвигаться и вскоре лежала на скамье, закутанная пледом.
Головокружение прошло, но боли не отпускали.
— Не знаю, что со мной приключилось, — пробормотала я. — Я только хотела навестить вас…
— Ничего, ничего, — успокоила меня Элла, — просто лежите и отдыхайте.
Только этого я и хотела. Но вскоре я поняла, что со мной происходит. Я теряла своего ребенка.
Элла Лонгридж уложила меня в кровать и послала в Фар-Фламстед за Грейс, которая быстро приехала и подтвердила мои опасения.
— Вы сами вне опасности, госпожа, — сказала Грейс. — А ребеночка вы потеряли, что уж теперь говорить. Ну, срок был небольшой, так что вы быстро оправитесь и сможете завести себе другого. А для нас всех это урок — надо побольше о вас заботиться. Могло быть и хуже.
Она привезла с собой много лечебных трав и предупредила, что сегодня мне нельзя вставать с кровати, но уже завтра я наверняка смогу отправиться домой, хотя сначала она должна будет меня осмотреть.
Элла сказала, чтобы Грейс оставалась у них, а завтра сопровождала меня. У нее на сердце будет спокойней, если Грейс окажется под рукой.
Итак, я лежала в просто обставленной спальне с голыми стенами и размышляла о том, что будет означать потеря ребенка. Мои мечты рассыпались в прах. Только-только я уверилась в том, что у меня будет ребенок, — и тут же потеряла его. Как хорошо, что я не успела похвастаться матери и сестре; а вот Ричарду я уже написала, и теперь придется писать другое письмо и сообщать о случившемся.
Вошла Элла и села возле моей кровати. Она принесла с собой рукоделие — не вышивку, которую, как я предполагала, она считала занятием легкомысленным, а простую ткань, из которой она шила одежду для себя и для своего брата.
Она выразила мне сожаление по поводу случившегося. Ей были понятны мои чувства, хотя она и была старой девой, не собиравшейся выходить замуж.
— Почему же так случилось? — удивлялась она. Я рассказала ей о событиях прошлой ночи.
— Этим все и объясняется, — сказала она. — Перенесенное волнение привело к выкидышу.
— Сразу я ничего не почувствовала.
— Иногда бывает и так. Интересно, кто же там был, в «Капризе»?
— А вам приходилось слышать о Джоне Землянике, миссис Лонгридж?
— Да, слышала. Странный это человек. Очень сильный, по-моему. Его отец был настоящим силачом, и Джон пошел в него. Из-за этой отметины на лице его ни с кем не спутаешь. Случается, что о нем подолгу ничего не слышно. Я не знаю, где он живет… да, похоже, и никто не знает.
— Миссис Черри, наша домоуправительница, полагает, что он сумел как-то пробраться в замок.
— Это вполне вероятное объяснение. Как жаль, что это так сильно подействовало на вас.
— Я просто не знаю, что скажет мой муж, когда вернется. Он настаивает на том, чтобы к замку никто даже не приближался, поскольку это опасно.
— Я думаю, он разрушит его.
— Не знаю. Он считает, что этого делать не стоит, потому что его предок вложил в строительство много труда.
Болтовня с Эллой очень успокоила меня, а позже приехал ее брат, но поскольку я должна была лежать в кровати, а Лонгриджи считали неприличным, чтобы мужчина посещал спальню, где лежит дама, то я его не видела.
Эту ночь я проспала спокойно, а проснувшись утром, почувствовала себя вполне здоровой.
Грейс, осмотрев меня, сообщила, что я могу ехать, но Люк Лонгридж и слышать не хотел о поездке верхом и решил отвезти меня и Грейс в Фар-Фламстед в коляске, запряженной парой лошадей. Он сказал, что наших верховых лошадей отведут в Фламстед в тот же день.
Миссис Черри обняла меня и, что-то бормоча о моих ночных похождениях, которые привели к такому несчастью, настояла на том, чтобы я отправилась в постель.
Я чувствовала некоторую слабость, а настроение было таким отвратительным, что, не вступая с ней в пререкания, я подчинилась.
Действительно, радоваться было нечему. Только сейчас я осознала, сколько всего связывала с появлением на свет ребенка. Я вспомнила эти ночи в огромной кровати, которых я ждала с тяжелым чувством, ночи, о которых за время отсутствия Ричарда я почти забыла. Тогда я внушала себе, что делаю это ради того, чтобы иметь ребенка. Теперь ребенка не стало.
Я ни с кем не могла поделиться своими мыслями, и когда Грейс и Мэг наперебой втолковывали мне, что вскоре я могу опять забеременеть, мне трудно было преодолеть подавленность, когда я думала о том, что обязательно должно этому предшествовать.
Задумываясь, не являюсь ли я исключением в этом отношении, я пришла к противоположному выводу. Мне доводилось слышать, как замужние дамы потихоньку шептались о том, что долг жены — выполнять просьбы мужа, какими бы неприятными они ни казались. Теперь я хорошо понимала, что они имели в виду.
Я чувствовала себя удрученной и все чаще и чаще вспоминала Тристан Прайори. Мне казалось, что больше всего на свете мне хочется встретиться со своей сестрой.
Я внушала себе, что мне просто необходимо поговорить с ней. Конечно, многого она будет просто не в состоянии понять. Да и как может все это понять незамужняя девушка, девственница? Но все-таки мне было бы гораздо легче…
А потом приехал Ричард.
Он был откровенно озабочен и встревожен всем, что со мной случилось.
Почему-то он показался мне выше ростом и холодней, чем представлялся в воспоминаниях, а в его поведении было заметно какое-то стеснение, видимо, потому, что он не умел выразить свои чувства ко мне.
За одно я была ему очень благодарна. Он сказал, что я должна хорошенько окрепнуть до того, как мы вновь надумаем обзавестись ребенком. Хотя все и произошло на столь раннем сроке, что моя жизнь не подвергалась опасности, но, несомненно, ослабило мой организм. И поэтому мы не должны рисковать.
Всю первую неделю после его возвращения я спала в Голубой комнате, названной так по цвету обивки мебели. Комната была расположена неподалеку от нашей общей спальни.
— Вам будет спокойнее спать одной, — сказал Ричард и добавил:
— Это на первое время.
Я была ему страшно благодарна. Я надеялась, что он не заметил, как я этим обрадована, хотя скрыть радость было нелегко.
Конечно, я рассказала ему о том, что случилось ночью накануне несчастья, о том, как я увидела свет и как мне показалось, что на стене стоит Джон Земляника. Он побледнел, а выражение его глаз я просто не могла понять. Губы его сжались, и лицо стало жестким.
— Вам это не могло померещиться? — спросил он почти умоляющим тоном.
— Нет, — ответила я. — До этого бодрствовала и чувствовала себя прекрасно. Я видела свет, слышала какие-то звуки и явственно видела чье-то лицо.
— И вы узнали его?
— Да… Впрочем, не поручусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109