Несколько слуг сидели на скамьях, наблюдая за венчанием, а затем мы вернулись в Пондерсби-холл на обед.
Он не был роскошным, поскольку на этом настоял Ричард, а когда он в середине дня завершился, муж предложил сразу же отправиться в Фар-Фламстед.
С самого начала мне казалось несколько странным, что я до самой свадьбы не видела свой будущий дом, который находился не так уж и далеко от Пондерсби-холла. Я даже предлагала съездить туда, и Ричард соглашался, но всегда в последний момент нам что-то мешало.
Вначале он заявил, что в связи с моим приездом в доме необходимо кое-то переделать и ему не хочется, чтобы я приехала в разгар ремонта. В другой раз, когда я стала настаивать, ему понадобилось надолго отлучиться по службе.
— Ничего, — сказал он тогда. — Если вам что-нибудь не понравится, это всегда можно будет переделать.
Я стала понимать, что у моего мужа есть необычный дар — делать так, что самое невероятное начинало казаться возможным. Это было как-то связано с его манерой подходить к такого рода вопросам. Судя по случаю с Мэб, он не любил эмоциональных сцен, и я подумала, что мне надо постараться стать такой женой, которая ему нужна, и это будет самым правильным решением в начале супружеской жизни.
Мы выехали из Пондерсби в середине дня, взяв с собой двух конюхов, сопровождавших вьючных лошадей, нагруженных частью моих вещей. Остальной мой багаж — гардероб, составлявший мое приданое, — должен был прийти на днях.
По пути Ричард был не слишком разговорчив, но я чувствовала, что он внутренне удовлетворен, словно что-то, внушавшее ему опасения, благополучно разрешилось. Меня переполняло чувство нежности к нему, и я была счастлива, потому что знала: что бы ни ожидало меня в моем новом доме, я уверена в том, что люблю своего мужа.
По мере того как время шло и знакомые места оставались позади, пейзаж изменился, хотя, наверное, скорее изменилось мое настроение. Я стала замечать изгороди из шиповника и растущий у ручья вербенник, напомнивший мне дни, когда мы с Берсабой собирали целые охапки цветов.
Нам пришлось спешиться, поскольку дорога была разбитой, усыпанной камнями. Муж обратился ко мне:
— Вы такая тихая, Анжелет. Это непохоже на вас.
— Сегодня особенный день, — напомнила ему я.
— Мне хочется верить, счастливый для вас день.
— Никогда я не чувствовала себя такой счастливой.
— И больше нет неисполненных желаний?
— Есть, конечно. Мне очень хотелось бы видеть мать и сестру и познакомить их с вами.
— В свое время сбудется и это.
Мы въехали в деревушку Хэмптон и заехали на постоялый двор, где Ричард решил подкрепиться. Нас поместили в отдельную комнату и принесли эль и пирог с куропаткой, который выглядел очень аппетитно. Но мне есть не хотелось, да и Ричарду, судя по всему, тоже.
— Теперь уже совсем недалеко, — сообщил он, и я удивилась, зачем же тогда мы остановились здесь, но потом внезапно подумала, что он, видимо, не спешит попасть домой.
Фар-Фламстед показался к вечеру.
— Вот здесь, — сказал Ричард, — твой дом, дорогая. Я внимательно рассматривала его. Он был очень большим — больше, чем Пондерсби-холл, сложенным из красного кирпича в виде буквы «Е»с центральной частью и двумя крыльями — западным и восточным. Я увидела также несколько пристроек и прекрасный зеленый газон вокруг всего дома.
— Здесь красиво, — заметила я. Он был доволен.
— Надеюсь, вы полюбите этот дом. Мой младший брат живет в замке Фламстед в Камберленде, — там наша семья жила в течение многих поколений. Этот замок был построен позже, и мы назвали его Фар-Фламстед — Дальний Фламстед, поскольку он расположен очень далеко от родного гнезда.
— Это интересно, — сказала я. — Значит, ваш младший брат занял семейный замок, а вы — Фар-Фламстед.
— Как солдат я должен был находиться на юге страны. Это оказалось удачным решением.
Когда мы подъехали ближе, я увидела, что замок окружен неглубоким, наполненным водой рвом, через который был переброшен мост. Взглянув наверх, я разглядела внушительный центральный блок. Над воротами было расположено окно, разделенное на восемь ячеек — что-то вроде наблюдательного пункта; отсюда можно было издали увидеть подъезжавших к замку. Мне стало интересно: наблюдал ли кто-нибудь за нами? По обеим сторонам от центральной башни располагались восьмигранные башни восточного и западного крыльев.
Мы проехали через ворота и оказались во внутреннем дворе, разделенном на три части кирпичными стенами с двумя угловыми башенками.
Когда мы въехали во двор, навстречу нам вышел мужчина. Он поклонился, и Ричард сказал:
— Это Джессон. Джессон, это твоя хозяйка.
— Добро пожаловать в Фар-Фламстед, леди, — сказал мужчина; слова он произносил быстро, отрывисто, и что-то в его манере держаться выдавало старого солдата.
— Все готово? — спросил Ричард, спешившись и помогая мне сойти с коня.
— Да, сэр, — ответил Джессон. — Мы ждали вас с середины дня.
Ричард взял меня под руку, и мы вошли в двери холла. Первое, что я увидела, — это люди, выстроившиеся в шеренгу, готовые встретить нас и воздать традиционные почести новой хозяйке.
Их было восемь человек — не так уж много для такого большого дома, три женщины и пять мужчин.
— Мы проделали дальний путь и устали, — сказал Ричард, — но я должен представить вас моей жене. — Он повернулся ко мне. — Джессона вы уже знаете. Миссис Черри, прошу.
Из шеренги вышла полная женщина и сделала реверанс. Я подумала, что ей очень подходит ее имя: она была такой кругленькой, и щеки ее имели оттенок спелой вишни.
— Миссис Черри — наша экономка, а мистер Черри — ее муж.
Вперед вышел мужчина.
— Черри служил вместе со мной, пока не был ранен в ногу. Теперь он служит мне здесь, в Фар-Фламстеде.
Двум другим женщинам было лет по тридцать. Это были Мэг и Грейс Джессон, дочери человека, который встретил нас во дворе.
Остальных тоже представили мне, но я не запомнила их имен. Я не могла избавиться от чувства, что принимаю армейский парад. Вряд ли это могло доставить удовольствие.
— Итак, — сказал Ричард, — вы со всеми познакомились. Теперь мы отправимся в наши комнаты и там поедим, так как вы, конечно, проголодались.
Я отчетливо ощущала, как меня изучают восемь пар глаз. Это было естественно. Они, должно быть, сгорали от любопытства, поджидая жену своего хозяина. И, видимо, вздохнули с облегчением оттого, что я так молода.
Холл был очень высоким, футов пятьдесят в длину, потолок его опирался на Т-образные балки — как в Пондерсби. Пол был выложен мраморными плитами, стены побелены и увешаны знаменами, военными трофеями и множеством оружия. Посередине стоял полированный стол, а по его сторонам — дубовые скамьи. На столе стояла оловянная посуда, и я обратила внимание, что она, как, впрочем, и все в холле — от скамей до оружия на стенах, начищена до зеркального блеска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Он не был роскошным, поскольку на этом настоял Ричард, а когда он в середине дня завершился, муж предложил сразу же отправиться в Фар-Фламстед.
С самого начала мне казалось несколько странным, что я до самой свадьбы не видела свой будущий дом, который находился не так уж и далеко от Пондерсби-холла. Я даже предлагала съездить туда, и Ричард соглашался, но всегда в последний момент нам что-то мешало.
Вначале он заявил, что в связи с моим приездом в доме необходимо кое-то переделать и ему не хочется, чтобы я приехала в разгар ремонта. В другой раз, когда я стала настаивать, ему понадобилось надолго отлучиться по службе.
— Ничего, — сказал он тогда. — Если вам что-нибудь не понравится, это всегда можно будет переделать.
Я стала понимать, что у моего мужа есть необычный дар — делать так, что самое невероятное начинало казаться возможным. Это было как-то связано с его манерой подходить к такого рода вопросам. Судя по случаю с Мэб, он не любил эмоциональных сцен, и я подумала, что мне надо постараться стать такой женой, которая ему нужна, и это будет самым правильным решением в начале супружеской жизни.
Мы выехали из Пондерсби в середине дня, взяв с собой двух конюхов, сопровождавших вьючных лошадей, нагруженных частью моих вещей. Остальной мой багаж — гардероб, составлявший мое приданое, — должен был прийти на днях.
По пути Ричард был не слишком разговорчив, но я чувствовала, что он внутренне удовлетворен, словно что-то, внушавшее ему опасения, благополучно разрешилось. Меня переполняло чувство нежности к нему, и я была счастлива, потому что знала: что бы ни ожидало меня в моем новом доме, я уверена в том, что люблю своего мужа.
По мере того как время шло и знакомые места оставались позади, пейзаж изменился, хотя, наверное, скорее изменилось мое настроение. Я стала замечать изгороди из шиповника и растущий у ручья вербенник, напомнивший мне дни, когда мы с Берсабой собирали целые охапки цветов.
Нам пришлось спешиться, поскольку дорога была разбитой, усыпанной камнями. Муж обратился ко мне:
— Вы такая тихая, Анжелет. Это непохоже на вас.
— Сегодня особенный день, — напомнила ему я.
— Мне хочется верить, счастливый для вас день.
— Никогда я не чувствовала себя такой счастливой.
— И больше нет неисполненных желаний?
— Есть, конечно. Мне очень хотелось бы видеть мать и сестру и познакомить их с вами.
— В свое время сбудется и это.
Мы въехали в деревушку Хэмптон и заехали на постоялый двор, где Ричард решил подкрепиться. Нас поместили в отдельную комнату и принесли эль и пирог с куропаткой, который выглядел очень аппетитно. Но мне есть не хотелось, да и Ричарду, судя по всему, тоже.
— Теперь уже совсем недалеко, — сообщил он, и я удивилась, зачем же тогда мы остановились здесь, но потом внезапно подумала, что он, видимо, не спешит попасть домой.
Фар-Фламстед показался к вечеру.
— Вот здесь, — сказал Ричард, — твой дом, дорогая. Я внимательно рассматривала его. Он был очень большим — больше, чем Пондерсби-холл, сложенным из красного кирпича в виде буквы «Е»с центральной частью и двумя крыльями — западным и восточным. Я увидела также несколько пристроек и прекрасный зеленый газон вокруг всего дома.
— Здесь красиво, — заметила я. Он был доволен.
— Надеюсь, вы полюбите этот дом. Мой младший брат живет в замке Фламстед в Камберленде, — там наша семья жила в течение многих поколений. Этот замок был построен позже, и мы назвали его Фар-Фламстед — Дальний Фламстед, поскольку он расположен очень далеко от родного гнезда.
— Это интересно, — сказала я. — Значит, ваш младший брат занял семейный замок, а вы — Фар-Фламстед.
— Как солдат я должен был находиться на юге страны. Это оказалось удачным решением.
Когда мы подъехали ближе, я увидела, что замок окружен неглубоким, наполненным водой рвом, через который был переброшен мост. Взглянув наверх, я разглядела внушительный центральный блок. Над воротами было расположено окно, разделенное на восемь ячеек — что-то вроде наблюдательного пункта; отсюда можно было издали увидеть подъезжавших к замку. Мне стало интересно: наблюдал ли кто-нибудь за нами? По обеим сторонам от центральной башни располагались восьмигранные башни восточного и западного крыльев.
Мы проехали через ворота и оказались во внутреннем дворе, разделенном на три части кирпичными стенами с двумя угловыми башенками.
Когда мы въехали во двор, навстречу нам вышел мужчина. Он поклонился, и Ричард сказал:
— Это Джессон. Джессон, это твоя хозяйка.
— Добро пожаловать в Фар-Фламстед, леди, — сказал мужчина; слова он произносил быстро, отрывисто, и что-то в его манере держаться выдавало старого солдата.
— Все готово? — спросил Ричард, спешившись и помогая мне сойти с коня.
— Да, сэр, — ответил Джессон. — Мы ждали вас с середины дня.
Ричард взял меня под руку, и мы вошли в двери холла. Первое, что я увидела, — это люди, выстроившиеся в шеренгу, готовые встретить нас и воздать традиционные почести новой хозяйке.
Их было восемь человек — не так уж много для такого большого дома, три женщины и пять мужчин.
— Мы проделали дальний путь и устали, — сказал Ричард, — но я должен представить вас моей жене. — Он повернулся ко мне. — Джессона вы уже знаете. Миссис Черри, прошу.
Из шеренги вышла полная женщина и сделала реверанс. Я подумала, что ей очень подходит ее имя: она была такой кругленькой, и щеки ее имели оттенок спелой вишни.
— Миссис Черри — наша экономка, а мистер Черри — ее муж.
Вперед вышел мужчина.
— Черри служил вместе со мной, пока не был ранен в ногу. Теперь он служит мне здесь, в Фар-Фламстеде.
Двум другим женщинам было лет по тридцать. Это были Мэг и Грейс Джессон, дочери человека, который встретил нас во дворе.
Остальных тоже представили мне, но я не запомнила их имен. Я не могла избавиться от чувства, что принимаю армейский парад. Вряд ли это могло доставить удовольствие.
— Итак, — сказал Ричард, — вы со всеми познакомились. Теперь мы отправимся в наши комнаты и там поедим, так как вы, конечно, проголодались.
Я отчетливо ощущала, как меня изучают восемь пар глаз. Это было естественно. Они, должно быть, сгорали от любопытства, поджидая жену своего хозяина. И, видимо, вздохнули с облегчением оттого, что я так молода.
Холл был очень высоким, футов пятьдесят в длину, потолок его опирался на Т-образные балки — как в Пондерсби. Пол был выложен мраморными плитами, стены побелены и увешаны знаменами, военными трофеями и множеством оружия. Посередине стоял полированный стол, а по его сторонам — дубовые скамьи. На столе стояла оловянная посуда, и я обратила внимание, что она, как, впрочем, и все в холле — от скамей до оружия на стенах, начищена до зеркального блеска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109