Но ему так и не удалось собрать ту армию, которая была необходима для полной победы.
И тем не менее то поражение все же сослужило ему службу: шотландская знать поняла, что пришло время позаботиться о своей родине. И теперь уже другие люди, сменив Уоллеса, боролись за ее свободу.
Но Эдуард не собирался упускать Шотландию. Не осмеливаясь вторгнуться на север, он по-прежнему считал себя ее повелителем. Брендан нисколько не сомневался в том, что Эдуард Английский по доброй воле никогда не предоставит свободу его родине. Только со смертью короля у Англии появится возможность освободиться от господства англичан в Шотландии. Сейчас Эдуард вел другую войну, и у него — хвала Господу! — не было сил полностью завладеть Шотландией.
Брендан часто гадал, отчего Уильям Уоллес, будучи незаурядным полководцем и прирожденным лидером, принял такое положение вещей и, казалось, без особого сожаления смирился с этим.
Сам Уоллес по-прежнему признавал королем Шотландии Джона Баллиола — ведь он был миропомазан на царство. Но у Джона Коммина, по прозвищу Рыжий, и Роберта Брюса в жилах текла та же самая кровь древних шотландских королей. По стране, однако, расползались слухи, что Джон Коммин хотя и явился со своими людьми к Фолкерку, но потом позорно бежал, что, дескать, и повлекло за собой поражение шотландцев. Какое-то время они оба, и Коммин, и Роберт Брюс, были единственными защитниками Шотландии. Само собой, они нападали на англичан, но действовали очень осторожно. Правда, Брюс был вынужден отступить, и тогда Джон Соулис Коммин, как и подобает доброму шотландцу, поклявшийся на мече править страной в отсутствие законного короля, стал регентом королевства Шотландского.
Уоллес же не боялся ничего — ему нечего было терять. Джон Баллиол, законный король Шотландии, был все еще жив. Угрюмый, печальный король, злобный, трусливый и порочный — но все же король. Недавно его освободили из папской тюрьмы в Италии, куда он был брошен по приказанию Эдуарда, и он смог наконец вернуться во Францию. Именно по этой причине Брендан с Эриком и спешили во Францию, к французскому королю, с которым они столько долгих лет были добрыми союзниками.
— Ну? — нетерпеливо спросил Эрик, оторвав Брендана от мрачных мыслей.
— Что? Одобрит ли Уоллес? О, конечно!
— Тогда вперед!
Брендан чуть ли не бегом поспешил на нос корабля, куда сбежались большинство его людей.
— Идем на абордаж! — крикнул Брендан и, улыбнувшись, повторил знаменитые слова их предводителя: — Не ради славы, но ради свободы! За Шотландию!
— За Шотландию, везде и всегда! И за то, чтобы и нам внакладе не остаться, верно, Брендан? А то в наших с тобой сундуках давно ветер свистит! — захохотал Лайам Макаллистер, высоченный парень с неизменной улыбкой на лице и огненно-рыжими всклокоченными волосами.
По рядам шотландцев пробежал ропот.
— Бог свидетель, Лайам, ты прав. Мы можем позволить себе поживиться чем-нибудь с тонущего корабля.
— Хорошо! — Одобрительно хмыкнув, Эрик принялся отдавать приказы матросам.
Погоня началась.
— Наверняка они уже успели нас заметить, — предположил Эрик.
Брендан скривился.
— Мне как-то еще не доводилось ввязываться в драку так, чтобы оставаться незамеченным! — Он повернулся к своим людям: — Стрелы, ребята! Постараемся, чтобы у них хватало забот, когда мы полезем на абордаж! Эй, вы трое, те, кто стреляет получше, выходите вперед! Ты, Лайам, Коллум, и ты, Эйнсли, пощекочите-ка им задницы! Нам понадобятся смола, ребята, и чистые тряпки, так что держите все наготове.
Матросы разбежались по своим местам. Всем им довелось уже узнать о меткости английских лучников Эдуарда. И вот теперь они решили громко заявить англичанину — и пиратам — о себе. Заявить огнем.
Дверь слетела с петель; Элинор с Брайди успели выскочить на палубу как раз в тот момент, когда откуда-то сверху — казалось, прямо с неба — на них посыпался град горящих стрел. Элинор дернула Брайди за руку, заставив ее пригнуться. Корабль еще не был объят пламенем, но это могло случиться с минуты на минуту. Пираты не обращали на женщин никакого внимания — им попросту было не до них.
Стоя неподалеку, Томас де Лонгвиль сыпал проклятиями, разглядывая стремительно приближавшийся корабль.
— Решили сражаться на море, как у себя на суше! — прорычал он. — Стрелы! Стрелы! — Он погрозил кулаком кораблю, который был уже совсем близко. — Эй вы, собаки! Сражайтесь, как положено мужчинам! Или у вас и мечей-то нет? Боже милостивый! Да ведь это же скотты!
Он не успел договорить, как в борт их судна вонзилось сразу с дюжину абордажных крюков и штурм начался. Удивительно, но английский корабль все еще держался на воде, если учесть, что пиратское судно навалилось на него с кормы, а новый корабль грозно навис над его правым бортом.
— Эй, вы, вот они, наши мечи, к вашим услугам! — донесся в ответ чей-то крик. Элинор посмотрела в сторону кричащего. Мужчина, ухватившись рукой за снасти, ловко балансировал на рее, низко нависавшей над бортом их корабля. В другой руке он сжимал обнаженный меч.
Скотты!
Первое, что бросилось в глаза Элинор, был наброшенный на плечи воина клетчатый шотландский плед. Из-под шерстяной ткани в сине-зеленую клетку виднелись простая белая рубаха и потертые черные штаны, заправленные в кожаные сапоги. На одном плече плед был сколот массивной брошью. С неожиданной для такого высокого человека ловкостью воин спрыгнул на палубу, и меч его молнией мелькнул в воздухе. Элинор заметила, что он еще совсем молод. Густые черные как вороново крыло волосы падали ему на плечи, в глазах горел зловещий огонь. Обветренное загорелое лицо было чисто выбрито. И вдруг Элинор сообразила, что он ответил Лонгвилю на его родном языке.
Впрочем, какая разница! Ведь перед ней был скотт! Разве можно было считать цивилизованными людьми этих дикарей, то и дело в постоянных стычках убивавших своих соплеменников и готовых в любую минуту умереть, сомкнув челюсти на горле врага, как это делают дикие звери? — думала Элинор.
Элинор содрогнулась, когда ее слуха коснулся старый боевой клич шотландцев — ей Доводилось слышать его и раньше. Кто-то не переставая сыпал проклятиями на норвежском. Но по большей части в воздухе слышалась французская речь. Разгорелась битва, но, несмотря на это, Элинор не могла заставить себя уйти с палубы. Затаившись, она и Брайди расширенными от ужаса глазами наблюдали за сражением.
— Невероятно! — выдохнула Брайди и отпрянула в сторону, когда у ее ног рухнул какой-то человек. Это был пират. Ухмыльнувшись ошеломленным девушкам, он вскочил на ноги и снова сцепился с шотландцем. — Второе нападение, уму непостижимо! — взвизгнула Брайди. Она была до такой степени возмущена, что, казалось, начисто забыла об опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
И тем не менее то поражение все же сослужило ему службу: шотландская знать поняла, что пришло время позаботиться о своей родине. И теперь уже другие люди, сменив Уоллеса, боролись за ее свободу.
Но Эдуард не собирался упускать Шотландию. Не осмеливаясь вторгнуться на север, он по-прежнему считал себя ее повелителем. Брендан нисколько не сомневался в том, что Эдуард Английский по доброй воле никогда не предоставит свободу его родине. Только со смертью короля у Англии появится возможность освободиться от господства англичан в Шотландии. Сейчас Эдуард вел другую войну, и у него — хвала Господу! — не было сил полностью завладеть Шотландией.
Брендан часто гадал, отчего Уильям Уоллес, будучи незаурядным полководцем и прирожденным лидером, принял такое положение вещей и, казалось, без особого сожаления смирился с этим.
Сам Уоллес по-прежнему признавал королем Шотландии Джона Баллиола — ведь он был миропомазан на царство. Но у Джона Коммина, по прозвищу Рыжий, и Роберта Брюса в жилах текла та же самая кровь древних шотландских королей. По стране, однако, расползались слухи, что Джон Коммин хотя и явился со своими людьми к Фолкерку, но потом позорно бежал, что, дескать, и повлекло за собой поражение шотландцев. Какое-то время они оба, и Коммин, и Роберт Брюс, были единственными защитниками Шотландии. Само собой, они нападали на англичан, но действовали очень осторожно. Правда, Брюс был вынужден отступить, и тогда Джон Соулис Коммин, как и подобает доброму шотландцу, поклявшийся на мече править страной в отсутствие законного короля, стал регентом королевства Шотландского.
Уоллес же не боялся ничего — ему нечего было терять. Джон Баллиол, законный король Шотландии, был все еще жив. Угрюмый, печальный король, злобный, трусливый и порочный — но все же король. Недавно его освободили из папской тюрьмы в Италии, куда он был брошен по приказанию Эдуарда, и он смог наконец вернуться во Францию. Именно по этой причине Брендан с Эриком и спешили во Францию, к французскому королю, с которым они столько долгих лет были добрыми союзниками.
— Ну? — нетерпеливо спросил Эрик, оторвав Брендана от мрачных мыслей.
— Что? Одобрит ли Уоллес? О, конечно!
— Тогда вперед!
Брендан чуть ли не бегом поспешил на нос корабля, куда сбежались большинство его людей.
— Идем на абордаж! — крикнул Брендан и, улыбнувшись, повторил знаменитые слова их предводителя: — Не ради славы, но ради свободы! За Шотландию!
— За Шотландию, везде и всегда! И за то, чтобы и нам внакладе не остаться, верно, Брендан? А то в наших с тобой сундуках давно ветер свистит! — захохотал Лайам Макаллистер, высоченный парень с неизменной улыбкой на лице и огненно-рыжими всклокоченными волосами.
По рядам шотландцев пробежал ропот.
— Бог свидетель, Лайам, ты прав. Мы можем позволить себе поживиться чем-нибудь с тонущего корабля.
— Хорошо! — Одобрительно хмыкнув, Эрик принялся отдавать приказы матросам.
Погоня началась.
— Наверняка они уже успели нас заметить, — предположил Эрик.
Брендан скривился.
— Мне как-то еще не доводилось ввязываться в драку так, чтобы оставаться незамеченным! — Он повернулся к своим людям: — Стрелы, ребята! Постараемся, чтобы у них хватало забот, когда мы полезем на абордаж! Эй, вы трое, те, кто стреляет получше, выходите вперед! Ты, Лайам, Коллум, и ты, Эйнсли, пощекочите-ка им задницы! Нам понадобятся смола, ребята, и чистые тряпки, так что держите все наготове.
Матросы разбежались по своим местам. Всем им довелось уже узнать о меткости английских лучников Эдуарда. И вот теперь они решили громко заявить англичанину — и пиратам — о себе. Заявить огнем.
Дверь слетела с петель; Элинор с Брайди успели выскочить на палубу как раз в тот момент, когда откуда-то сверху — казалось, прямо с неба — на них посыпался град горящих стрел. Элинор дернула Брайди за руку, заставив ее пригнуться. Корабль еще не был объят пламенем, но это могло случиться с минуты на минуту. Пираты не обращали на женщин никакого внимания — им попросту было не до них.
Стоя неподалеку, Томас де Лонгвиль сыпал проклятиями, разглядывая стремительно приближавшийся корабль.
— Решили сражаться на море, как у себя на суше! — прорычал он. — Стрелы! Стрелы! — Он погрозил кулаком кораблю, который был уже совсем близко. — Эй вы, собаки! Сражайтесь, как положено мужчинам! Или у вас и мечей-то нет? Боже милостивый! Да ведь это же скотты!
Он не успел договорить, как в борт их судна вонзилось сразу с дюжину абордажных крюков и штурм начался. Удивительно, но английский корабль все еще держался на воде, если учесть, что пиратское судно навалилось на него с кормы, а новый корабль грозно навис над его правым бортом.
— Эй, вы, вот они, наши мечи, к вашим услугам! — донесся в ответ чей-то крик. Элинор посмотрела в сторону кричащего. Мужчина, ухватившись рукой за снасти, ловко балансировал на рее, низко нависавшей над бортом их корабля. В другой руке он сжимал обнаженный меч.
Скотты!
Первое, что бросилось в глаза Элинор, был наброшенный на плечи воина клетчатый шотландский плед. Из-под шерстяной ткани в сине-зеленую клетку виднелись простая белая рубаха и потертые черные штаны, заправленные в кожаные сапоги. На одном плече плед был сколот массивной брошью. С неожиданной для такого высокого человека ловкостью воин спрыгнул на палубу, и меч его молнией мелькнул в воздухе. Элинор заметила, что он еще совсем молод. Густые черные как вороново крыло волосы падали ему на плечи, в глазах горел зловещий огонь. Обветренное загорелое лицо было чисто выбрито. И вдруг Элинор сообразила, что он ответил Лонгвилю на его родном языке.
Впрочем, какая разница! Ведь перед ней был скотт! Разве можно было считать цивилизованными людьми этих дикарей, то и дело в постоянных стычках убивавших своих соплеменников и готовых в любую минуту умереть, сомкнув челюсти на горле врага, как это делают дикие звери? — думала Элинор.
Элинор содрогнулась, когда ее слуха коснулся старый боевой клич шотландцев — ей Доводилось слышать его и раньше. Кто-то не переставая сыпал проклятиями на норвежском. Но по большей части в воздухе слышалась французская речь. Разгорелась битва, но, несмотря на это, Элинор не могла заставить себя уйти с палубы. Затаившись, она и Брайди расширенными от ужаса глазами наблюдали за сражением.
— Невероятно! — выдохнула Брайди и отпрянула в сторону, когда у ее ног рухнул какой-то человек. Это был пират. Ухмыльнувшись ошеломленным девушкам, он вскочил на ноги и снова сцепился с шотландцем. — Второе нападение, уму непостижимо! — взвизгнула Брайди. Она была до такой степени возмущена, что, казалось, начисто забыла об опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91