Оказалось, что и у него немало своих бугров, и его тело с лихорадочным восторгом приветствовало каждый.
Она совсем ослабела и чувствовала себя ужасно глупенькой, способной прильнуть к нему и взвизгнуть «возьми меня» или что-нибудь столь же дурацкое.
Этого смутного предположения оказалось достаточно, чтобы привести ее в себя.
Роберта снова отстранилась, и на этот раз он отпустил девушку, опершись руками о дерево по обе стороны от ее головы. Поцелуи превратили ее в нечто хрупкое и деликатное, в ту женщину, которой она не была и никогда не будет.
– На этот раз вы пытаетесь меня обольстить? – требовательно спросил он. – Потому что, черт возьми, вы почти добились успеха. Раньше я бы поостерегся вести себя таким образом с незамужней молодой женщиной.
– Ничего подобного. Никого я не обольщаю! – запротестовала она. У него не было права выглядеть таким шокированным при мысли о том, что она может превратиться в обольстительницу. – И вы прекрасно знаете, что это так и есть!
Деймон выпрямился:
– Потому что вы влюблены в Вильерса, верно?
– Помимо всего прочего, – процедила она, расправляя юбки.
– Но… но если бы вы не были влюблены, все равно не попытались бы меня обольстить? – немного растерялся он.
Роберта взглянула в его лицо. Лицо, выражавшее полнейшее недоверие к ее словам. Он стоял перед ней, высокий, стройный, в белой рубашке, с волосами, взъерошенными ее пальцами.
Она заразительно рассмеялась.
– Я заставлю вас замолчать поцелуями! – пригрозил он. Роберта мгновенно отрезвела.
– Просто… видите ли, Деймон, когда-нибудь вы сами влюбитесь и поймете, что я имела в виду. Вы ужасно красивы и очень милы, забавны… и так далее. Только предназначены вы другой. Не мне.
– Мил и забавен?
Он рассеянно провел ладонью по волосам, чем еще больше их спутал.
– Черт возьми, что случилось с моей лентой?
Роберта подняла ленту и молча наблюдала, как он откидывает назад волосы и связывает их лентой. Такая прическа ему шла. Подчеркивала высокие скулы.
– Вы никогда никого не любили? – спросила она.
– Конечно, любил, – хмыкнул Деймон. – Много раз.
– Нет. По-настоящему.
Деймон натянул жилет.
– Разумеется, девушка. Моей первой любовью была некая Сьюзен, должен заметить, прелестная особа.
– Кто-то из деревни? – предположила она, представив молодого парня в объятиях грудастой трактирной служанки.
– Дочь лорда Кендрика, – сообщил он, надевая камзол. – Вышла за сквайра и живет в провинции.
– В самом деле? И она отвечала на ваши чувства.
– О да, еще бы!
– Ну, в таком случае…
– Не менее недели. Послала мне письмо, буквально вымоченное в духах, что и привело к трагическому финалу, поскольку наш дворецкий уведомил отца, что я получаю корреспонденцию от леди. Родитель положил конец нашей дружбе.
– Боже! Он не хотел, чтобы вы женились на своей Сьюзен?
– Мне было четырнадцать, – ухмыльнулся Деймон. – А отец уже обручил меня, хотя бедняжка умерла, прежде чем дело дошло до свадьбы.
– Сколько же лет было Сьюзен?
– Пожилая женщина семнадцати лет.
– Весьма самонадеянно с вашей стороны.
– Обещаю следить за Тедди орлиным взором. Кстати, о Тедди…
Они зашагали по морю лютиков к небольшой рощице узловатых деревьев и были уже на полдороге, когда Деймон внезапно сказал:
– Вы так и не объяснили, почему не стали бы соблазнять меня, даже если бы на сцене не появился Вильерс.
– Потому что я намереваюсь выйти замуж. И в отличие от Сьюзен у меня достаточно здравого смысла, чтобы понять: вы для меня неподходящая партия.
– Мне уже далеко не четырнадцать. У меня есть титул и средства. Неужели меня можно назвать неподходящей партией?
По какой-то причине ей захотелось ободрить его, хотя разговор был явно шутливым.
– Вы очень красивы. И прекрасно умеете целоваться.
– Спасибо за комплимент, – ухмыльнулся Деймон. – Но… Роберта пожала плечами.
– Ведь это вы не желаете на мне жениться, – сказала она, ускорив шаг, потому что впереди сверкнуло солнце.
– Ну, в таком случае… – пробормотал он и, снова прижав ее к дереву, стал целовать. Яростно. Исступленно. В поцелуях Деймона не было ничего родственного, забавного или милого.
Сначала она пыталась отбиваться. Неужели ему настолько безразлично, что она выходит за другого?
Но Деймону нужно было непременно утвердить свое господство над ней. Повелитель собственного королевства и так далее. И невозможно сопротивляться, когда он…
Но тут все мысли вылетели у нее из головы. Его пальцы обжигали ее спину даже сквозь ткань платья.
Кроме того, он опять притиснул ее к стволу с такой силой, что Роберте стало трудно дышать. Она смутно сообразила, что, очевидно, это часть мужской стратегии. Стратегии будущего соития, если можно так сказать.
Прекрасно.
Ей это понравилось.
Роберта начала извиваться, и дыхание Деймона стало тяжелым и прерывистым.
«Ага!» – торжествующе подумала она и повторила эксперимент.
Тот факт, что платья Джеммы были чересчур тесны, выяснился немедленно, когда Деймон положил ладонь на тугой холмик, выпирающий из выреза. Корсаж мгновенно расстегнулся и сполз вниз, увлекая за собой корсет, оставив грудь открытой его ласкам.
Роберта поняла, что сейчас самое время остановиться.
По какой-то причине Деймон стремился целовать… и не только. Он вообще вел себя так, словно хотел совратить ее… ладно, она готова признать, что он действительно хотел совратить ее. Но Деймон не тот человек, которого она любит.
Поэтому Роберта резко отстранилась.
Из его горла снова вырвалось нечто вроде стона:
– Это было… чудесно.
– Вам действительно нравится целовать женщину, мечтающую о другом мужчине? – почему-то рассердилась она.
Деймон на секунду замер:
– Полагаю, что нет. Особенно если вы действительно думаете о Вильерсе. Вся эта страсть к шахматам. Все эти седые волосы. Нет, спасибо. Мне нравится цвет моих волос, и я нахожу шахматы смертельно скучными. Разве не так?
– Я никогда не играла в шахматы.
Деймон содрогнулся:
– Мой отец заставлял нас с Джеммой часами просиживать за доской. А ведь мы были совсем детьми. Мне было очень трудно выучить, как ходит каждая фигура. И все вертится вокруг королевы, которую… – Он лукаво усмехнулся. – Которую я в отличие от Джеммы нахожу неприятной и утомительной.
– Я научусь играть.
– Нет смысла. Вильерс не играет с новичками. Для этого он слишком хороший шахматист. И он терпеть не может неумех и глупцов.
– Я придумаю способ заинтересовать его, – упрямо настаивала Роберта.
Он только улыбнулся, но ничего не сказал. На память Роберте пришла история одной из отцовских содержанок.
– Мы будем играть голыми! – воскликнула она.
Деймон остановился как вкопанный:
– Роберта Сент-Джайлз!
Роберта расплылась в улыбке, показывая кокетливые ямочки на щеках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Она совсем ослабела и чувствовала себя ужасно глупенькой, способной прильнуть к нему и взвизгнуть «возьми меня» или что-нибудь столь же дурацкое.
Этого смутного предположения оказалось достаточно, чтобы привести ее в себя.
Роберта снова отстранилась, и на этот раз он отпустил девушку, опершись руками о дерево по обе стороны от ее головы. Поцелуи превратили ее в нечто хрупкое и деликатное, в ту женщину, которой она не была и никогда не будет.
– На этот раз вы пытаетесь меня обольстить? – требовательно спросил он. – Потому что, черт возьми, вы почти добились успеха. Раньше я бы поостерегся вести себя таким образом с незамужней молодой женщиной.
– Ничего подобного. Никого я не обольщаю! – запротестовала она. У него не было права выглядеть таким шокированным при мысли о том, что она может превратиться в обольстительницу. – И вы прекрасно знаете, что это так и есть!
Деймон выпрямился:
– Потому что вы влюблены в Вильерса, верно?
– Помимо всего прочего, – процедила она, расправляя юбки.
– Но… но если бы вы не были влюблены, все равно не попытались бы меня обольстить? – немного растерялся он.
Роберта взглянула в его лицо. Лицо, выражавшее полнейшее недоверие к ее словам. Он стоял перед ней, высокий, стройный, в белой рубашке, с волосами, взъерошенными ее пальцами.
Она заразительно рассмеялась.
– Я заставлю вас замолчать поцелуями! – пригрозил он. Роберта мгновенно отрезвела.
– Просто… видите ли, Деймон, когда-нибудь вы сами влюбитесь и поймете, что я имела в виду. Вы ужасно красивы и очень милы, забавны… и так далее. Только предназначены вы другой. Не мне.
– Мил и забавен?
Он рассеянно провел ладонью по волосам, чем еще больше их спутал.
– Черт возьми, что случилось с моей лентой?
Роберта подняла ленту и молча наблюдала, как он откидывает назад волосы и связывает их лентой. Такая прическа ему шла. Подчеркивала высокие скулы.
– Вы никогда никого не любили? – спросила она.
– Конечно, любил, – хмыкнул Деймон. – Много раз.
– Нет. По-настоящему.
Деймон натянул жилет.
– Разумеется, девушка. Моей первой любовью была некая Сьюзен, должен заметить, прелестная особа.
– Кто-то из деревни? – предположила она, представив молодого парня в объятиях грудастой трактирной служанки.
– Дочь лорда Кендрика, – сообщил он, надевая камзол. – Вышла за сквайра и живет в провинции.
– В самом деле? И она отвечала на ваши чувства.
– О да, еще бы!
– Ну, в таком случае…
– Не менее недели. Послала мне письмо, буквально вымоченное в духах, что и привело к трагическому финалу, поскольку наш дворецкий уведомил отца, что я получаю корреспонденцию от леди. Родитель положил конец нашей дружбе.
– Боже! Он не хотел, чтобы вы женились на своей Сьюзен?
– Мне было четырнадцать, – ухмыльнулся Деймон. – А отец уже обручил меня, хотя бедняжка умерла, прежде чем дело дошло до свадьбы.
– Сколько же лет было Сьюзен?
– Пожилая женщина семнадцати лет.
– Весьма самонадеянно с вашей стороны.
– Обещаю следить за Тедди орлиным взором. Кстати, о Тедди…
Они зашагали по морю лютиков к небольшой рощице узловатых деревьев и были уже на полдороге, когда Деймон внезапно сказал:
– Вы так и не объяснили, почему не стали бы соблазнять меня, даже если бы на сцене не появился Вильерс.
– Потому что я намереваюсь выйти замуж. И в отличие от Сьюзен у меня достаточно здравого смысла, чтобы понять: вы для меня неподходящая партия.
– Мне уже далеко не четырнадцать. У меня есть титул и средства. Неужели меня можно назвать неподходящей партией?
По какой-то причине ей захотелось ободрить его, хотя разговор был явно шутливым.
– Вы очень красивы. И прекрасно умеете целоваться.
– Спасибо за комплимент, – ухмыльнулся Деймон. – Но… Роберта пожала плечами.
– Ведь это вы не желаете на мне жениться, – сказала она, ускорив шаг, потому что впереди сверкнуло солнце.
– Ну, в таком случае… – пробормотал он и, снова прижав ее к дереву, стал целовать. Яростно. Исступленно. В поцелуях Деймона не было ничего родственного, забавного или милого.
Сначала она пыталась отбиваться. Неужели ему настолько безразлично, что она выходит за другого?
Но Деймону нужно было непременно утвердить свое господство над ней. Повелитель собственного королевства и так далее. И невозможно сопротивляться, когда он…
Но тут все мысли вылетели у нее из головы. Его пальцы обжигали ее спину даже сквозь ткань платья.
Кроме того, он опять притиснул ее к стволу с такой силой, что Роберте стало трудно дышать. Она смутно сообразила, что, очевидно, это часть мужской стратегии. Стратегии будущего соития, если можно так сказать.
Прекрасно.
Ей это понравилось.
Роберта начала извиваться, и дыхание Деймона стало тяжелым и прерывистым.
«Ага!» – торжествующе подумала она и повторила эксперимент.
Тот факт, что платья Джеммы были чересчур тесны, выяснился немедленно, когда Деймон положил ладонь на тугой холмик, выпирающий из выреза. Корсаж мгновенно расстегнулся и сполз вниз, увлекая за собой корсет, оставив грудь открытой его ласкам.
Роберта поняла, что сейчас самое время остановиться.
По какой-то причине Деймон стремился целовать… и не только. Он вообще вел себя так, словно хотел совратить ее… ладно, она готова признать, что он действительно хотел совратить ее. Но Деймон не тот человек, которого она любит.
Поэтому Роберта резко отстранилась.
Из его горла снова вырвалось нечто вроде стона:
– Это было… чудесно.
– Вам действительно нравится целовать женщину, мечтающую о другом мужчине? – почему-то рассердилась она.
Деймон на секунду замер:
– Полагаю, что нет. Особенно если вы действительно думаете о Вильерсе. Вся эта страсть к шахматам. Все эти седые волосы. Нет, спасибо. Мне нравится цвет моих волос, и я нахожу шахматы смертельно скучными. Разве не так?
– Я никогда не играла в шахматы.
Деймон содрогнулся:
– Мой отец заставлял нас с Джеммой часами просиживать за доской. А ведь мы были совсем детьми. Мне было очень трудно выучить, как ходит каждая фигура. И все вертится вокруг королевы, которую… – Он лукаво усмехнулся. – Которую я в отличие от Джеммы нахожу неприятной и утомительной.
– Я научусь играть.
– Нет смысла. Вильерс не играет с новичками. Для этого он слишком хороший шахматист. И он терпеть не может неумех и глупцов.
– Я придумаю способ заинтересовать его, – упрямо настаивала Роберта.
Он только улыбнулся, но ничего не сказал. На память Роберте пришла история одной из отцовских содержанок.
– Мы будем играть голыми! – воскликнула она.
Деймон остановился как вкопанный:
– Роберта Сент-Джайлз!
Роберта расплылась в улыбке, показывая кокетливые ямочки на щеках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76