Ни одного поклонника…
Отец так и не согласился оставить дома миссис Гроуп.
– Это слишком ранит ее чувства, дорогая, – утверждал он, и поэтому Роберта провела вечер, наблюдая, как присутствующие перешептываются при виде откровенной потаскухи, неведомым образом затесавшейся в их общество. Никто не интересовался, действительно ли горбата дочь Безумного Маркиза, все слишком откровенно пялились на его шлюху. Хозяйка была возмущена дерзостью гостя, посмевшего привести на бал свою любовницу, и не стала тратить драгоценное время, представляя Роберту молодым людям.
Отец танцевал с миссис Гроуп. Роберта терпеливо сидела у стены. Прическа миссис Гроуп была украшена лентами, перьями, цветами, драгоценностями и птичкой из папье-маше. Поэтому Роберте было легко различить парочку в толпе и притвориться, будто она знать не знает своего родителя. Стоило пышному плюмажу устремиться туда, где сидела девушка, та поспешно ускользала и принималась бродить по залу. И столько раз навестила дамскую комнату, что окружающие скорее всего вообразили, будто у нее в дополнение к невидимому горбу еще и некое недомогание по женской части.
Наконец часов в одиннадцать некий джентльмен пригласил ее танцевать. Он оказался викарием леди Чомли и немедленно разразился путаной лекцией на тему откровенных потаскух. Кажется, он даже сравнивал миссис Гроуп с Марией Магдалиной, но поскольку, следуя правилам танца, они постоянно разлучались, до Роберты попросту не успевал доходить смысл очередного предложения.
К несчастью, они лицом к лицу столкнулись с маркизом и миссис Гроуп именно в тот момент, когда священник излагал свое мнение о шлюхах.
– Я уловил значение ваших слов, сэр, но миссис Гроуп ни в коем случае не шлюха! – раздраженно отрезал маркиз.
Сердце Роберты упало, но она безуспешно попыталась повернуть партнера в другую сторону.
Однако маленький, похожий на надутого голубя человечек уперся, расправил плечи и отпарировал:
– Советую на свободе подумать о моих словах, иначе горе вашей бессмертной душе!
Все, кому выпал счастливый жребий оказаться поблизости, прекратили танцевать, сообразив, что происходящее куда интереснее любого представления.
И маркиз их не разочаровал.
– Миссис Гроуп – одинокая женщина, чья душа достаточно добра, чтобы принять мое обожание! – проревел он так громко, что каждое слово разносилось по залу. – И она не более распутна, чем моя дочь, украшение и сокровище моего дома!
Совершенно ясно, что при этом заявлении все как один повернулись к Роберте, дабы своими глазами узреть признаки распутства на ее лице. Столь откровенный интерес был проявлен к ней впервые за вечер. Охнув, она бросилась в дамскую комнату.
В следующие полчаса девушка приняла несколько важных решений. Самое первое – с нее довольно унижений. Ей нужен муж, который никогда, ни при каких обстоятельствах не станет устраивать публичных спектаклей, выставляя себя напоказ. Кроме того, он не должен иметь ничего общего с поэзией. Второе: единственный шанс найти мужа – уехать в Лондон без отца или миссис Гроуп. Она отправится туда, выберет подходящего джентльмена и сумеет устроить собственный брак. Каким-нибудь образом.
Вернувшись на свое место в углу, она с новым интересом принялась разглядывать общество в поисках подходящего кандидата.
– Кто этот джентльмен? – спросила она проходившего мимо лакея, который в продолжение всего вечера бросал в ее сторону жалостливые взгляды.
– Который именно, мисс?
Она отметила, что у него приятная улыбка и, похоже, очень колючий парик.
– Тот, что в зеленом фраке.
Определение «зеленый» явно не отдавало фраку должного: очень светлая ткань была вышита черными цветами. Впервые в жизни Роберта видела столь изысканный костюм. Да и сам его обладатель был высок и двигался с бессознательной грацией истинного атлета. В отличие от других джентльменов, обильно потеющих во время танцев, на нем не было парика. Темная масса волнистых волос была прошита серебряными прядками и связана на затылке светло-зеленой лентой. Весьма опасная смесь беззаботности и поразительной элегантности…
Лакей протянул Роберте бокал, чтобы оправдать столь долгую, на взгляд общества, беседу.
– Это его светлость герцог Вильерс. Здорово играет в шахматы. Неужели никогда о нем не слышали?
Девушка покачала головой и взяла бокал.
– Говорят, он лучший шахматист Англии, – добавил лакей и, чуть подавшись вперед, прошептал: – Леди Чомли считает, что в забавах кое-какого рода ему нет равных… простите мою дерзость.
Глаза его так лукаво блеснули, что с уст Роберты сорвался невольный смешок.
– Я весь вечер наблюдал за вами, – продолжал молодой человек – вы все время притопывали ногой. Там, под лестницей, у нас свой бал. И похоже, никто не знает, что вы здесь. Почему бы вам не спуститься вниз и не потанцевать со мной?
– Не могу! Кто-нибудь обязательно…
Роберта огляделась. Зал был битком набит смеющимися, танцующими аристократами. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Никто вот уже больше часа не обмолвился с ней ни словом. Отец куда-то исчез вместе с миссис Гроуп, поскольку еще раз удостоверился, что она «невинная жертва», как он выразился, когда подсаживал ее в экипаж.
– Там; в лакейской, никто не узнает, что вы леди, – уговаривал паренек, – особенно в этом платье, мисс. Примут вас за горничную какой-нибудь леди. По крайней мере там вы хоть сможете потанцевать!
– Согласна, – прошептала Роберта.
Впервые за весь вечер перед ней склонялись молодые люди. Она придумала себе злющую хозяйку и очень веселилась, описывая, какая это пытка – одевать капризную госпожу, Дважды она танцевала со «своим» лакеем и трижды – с незнакомыми. Наконец, поняв, что все-таки существует некая отдаленная возможность того, что отец ее хватится, Роберта поднялась наверх.
И тут же сообразила, что имеется еще одна, гораздо более вероятная возможность того, что отец забыл о ней и отправился ночевать в гостиницу.
Роберта побежала по коридору, оставив открытой обитую фланелью дверь лакейской, и с размаху врезалась в герцога Вильерса, сбив последнего с ног.
Он посмотрел на нее снизу, взглядом, холодным, как зимний дождь, и, не шевелясь, изрек, хрипловатым, чуть тягучим голосом, от которого по телу Роберты прошла дрожь:
– Передайте дворецкому, что ему следует научить вас приличным манерам.
Роберта судорожно моргнула и сделала реверанс, ошеломленная истинно мужской чувственностью, волнами исходящей от него, этим поразительным лицом со впалыми щеками и пресыщенным взглядом прищуренных глаз. Он казался воплощением всего того, что отсутствовало в отце. Подобный человек никогда не сделается всеобщим посмешищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Отец так и не согласился оставить дома миссис Гроуп.
– Это слишком ранит ее чувства, дорогая, – утверждал он, и поэтому Роберта провела вечер, наблюдая, как присутствующие перешептываются при виде откровенной потаскухи, неведомым образом затесавшейся в их общество. Никто не интересовался, действительно ли горбата дочь Безумного Маркиза, все слишком откровенно пялились на его шлюху. Хозяйка была возмущена дерзостью гостя, посмевшего привести на бал свою любовницу, и не стала тратить драгоценное время, представляя Роберту молодым людям.
Отец танцевал с миссис Гроуп. Роберта терпеливо сидела у стены. Прическа миссис Гроуп была украшена лентами, перьями, цветами, драгоценностями и птичкой из папье-маше. Поэтому Роберте было легко различить парочку в толпе и притвориться, будто она знать не знает своего родителя. Стоило пышному плюмажу устремиться туда, где сидела девушка, та поспешно ускользала и принималась бродить по залу. И столько раз навестила дамскую комнату, что окружающие скорее всего вообразили, будто у нее в дополнение к невидимому горбу еще и некое недомогание по женской части.
Наконец часов в одиннадцать некий джентльмен пригласил ее танцевать. Он оказался викарием леди Чомли и немедленно разразился путаной лекцией на тему откровенных потаскух. Кажется, он даже сравнивал миссис Гроуп с Марией Магдалиной, но поскольку, следуя правилам танца, они постоянно разлучались, до Роберты попросту не успевал доходить смысл очередного предложения.
К несчастью, они лицом к лицу столкнулись с маркизом и миссис Гроуп именно в тот момент, когда священник излагал свое мнение о шлюхах.
– Я уловил значение ваших слов, сэр, но миссис Гроуп ни в коем случае не шлюха! – раздраженно отрезал маркиз.
Сердце Роберты упало, но она безуспешно попыталась повернуть партнера в другую сторону.
Однако маленький, похожий на надутого голубя человечек уперся, расправил плечи и отпарировал:
– Советую на свободе подумать о моих словах, иначе горе вашей бессмертной душе!
Все, кому выпал счастливый жребий оказаться поблизости, прекратили танцевать, сообразив, что происходящее куда интереснее любого представления.
И маркиз их не разочаровал.
– Миссис Гроуп – одинокая женщина, чья душа достаточно добра, чтобы принять мое обожание! – проревел он так громко, что каждое слово разносилось по залу. – И она не более распутна, чем моя дочь, украшение и сокровище моего дома!
Совершенно ясно, что при этом заявлении все как один повернулись к Роберте, дабы своими глазами узреть признаки распутства на ее лице. Столь откровенный интерес был проявлен к ней впервые за вечер. Охнув, она бросилась в дамскую комнату.
В следующие полчаса девушка приняла несколько важных решений. Самое первое – с нее довольно унижений. Ей нужен муж, который никогда, ни при каких обстоятельствах не станет устраивать публичных спектаклей, выставляя себя напоказ. Кроме того, он не должен иметь ничего общего с поэзией. Второе: единственный шанс найти мужа – уехать в Лондон без отца или миссис Гроуп. Она отправится туда, выберет подходящего джентльмена и сумеет устроить собственный брак. Каким-нибудь образом.
Вернувшись на свое место в углу, она с новым интересом принялась разглядывать общество в поисках подходящего кандидата.
– Кто этот джентльмен? – спросила она проходившего мимо лакея, который в продолжение всего вечера бросал в ее сторону жалостливые взгляды.
– Который именно, мисс?
Она отметила, что у него приятная улыбка и, похоже, очень колючий парик.
– Тот, что в зеленом фраке.
Определение «зеленый» явно не отдавало фраку должного: очень светлая ткань была вышита черными цветами. Впервые в жизни Роберта видела столь изысканный костюм. Да и сам его обладатель был высок и двигался с бессознательной грацией истинного атлета. В отличие от других джентльменов, обильно потеющих во время танцев, на нем не было парика. Темная масса волнистых волос была прошита серебряными прядками и связана на затылке светло-зеленой лентой. Весьма опасная смесь беззаботности и поразительной элегантности…
Лакей протянул Роберте бокал, чтобы оправдать столь долгую, на взгляд общества, беседу.
– Это его светлость герцог Вильерс. Здорово играет в шахматы. Неужели никогда о нем не слышали?
Девушка покачала головой и взяла бокал.
– Говорят, он лучший шахматист Англии, – добавил лакей и, чуть подавшись вперед, прошептал: – Леди Чомли считает, что в забавах кое-какого рода ему нет равных… простите мою дерзость.
Глаза его так лукаво блеснули, что с уст Роберты сорвался невольный смешок.
– Я весь вечер наблюдал за вами, – продолжал молодой человек – вы все время притопывали ногой. Там, под лестницей, у нас свой бал. И похоже, никто не знает, что вы здесь. Почему бы вам не спуститься вниз и не потанцевать со мной?
– Не могу! Кто-нибудь обязательно…
Роберта огляделась. Зал был битком набит смеющимися, танцующими аристократами. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Никто вот уже больше часа не обмолвился с ней ни словом. Отец куда-то исчез вместе с миссис Гроуп, поскольку еще раз удостоверился, что она «невинная жертва», как он выразился, когда подсаживал ее в экипаж.
– Там; в лакейской, никто не узнает, что вы леди, – уговаривал паренек, – особенно в этом платье, мисс. Примут вас за горничную какой-нибудь леди. По крайней мере там вы хоть сможете потанцевать!
– Согласна, – прошептала Роберта.
Впервые за весь вечер перед ней склонялись молодые люди. Она придумала себе злющую хозяйку и очень веселилась, описывая, какая это пытка – одевать капризную госпожу, Дважды она танцевала со «своим» лакеем и трижды – с незнакомыми. Наконец, поняв, что все-таки существует некая отдаленная возможность того, что отец ее хватится, Роберта поднялась наверх.
И тут же сообразила, что имеется еще одна, гораздо более вероятная возможность того, что отец забыл о ней и отправился ночевать в гостиницу.
Роберта побежала по коридору, оставив открытой обитую фланелью дверь лакейской, и с размаху врезалась в герцога Вильерса, сбив последнего с ног.
Он посмотрел на нее снизу, взглядом, холодным, как зимний дождь, и, не шевелясь, изрек, хрипловатым, чуть тягучим голосом, от которого по телу Роберты прошла дрожь:
– Передайте дворецкому, что ему следует научить вас приличным манерам.
Роберта судорожно моргнула и сделала реверанс, ошеломленная истинно мужской чувственностью, волнами исходящей от него, этим поразительным лицом со впалыми щеками и пресыщенным взглядом прищуренных глаз. Он казался воплощением всего того, что отсутствовало в отце. Подобный человек никогда не сделается всеобщим посмешищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76