Послушаем, что рассказывает об этом Брантом:
«Ночью она увидела, что вся комната ее освещена и свет этот проникает сквозь оконное стекло. Она набросилась на горничных, которые ухаживали за ней, зачем они разводят такой яркий огонь. Горничные отвечали, что у них разведен небольшой огонь и что это луна так ярко светит.
— Как, — возразила она, — мы же находимся внизу дома, да ее и не может быть в этот час?
И, приказав отдернуть занавес, она вдруг увидела комету, свет которой, казалось, был направлен прямо на ее постель.
— Ах, — сказала она, — вот знак, в котором никто не может усомниться. Сам Бог посылает его нам. Закройте окна. Эта комета предупреждает меня о смерти. Надо готовиться.
На следующее утро она послала за своим духовником, выполнила все, что положено доброй христианке, в то время как врачи уверяли, что она ошибается.
— Если бы я не увидела знак смерти, — сказала она, — я бы в это не поверила, потому что я не настолько плохо себя чувствую.
И она всем им рассказала о появлении своей кометы. А через три дня, простившись с этим миром, скончалась <Братом, однако, ошибся, и регентша скончалась через три недели в Грез-ан-Гатине, когда ее пытались перевезти в замок Роморантен.>.
Так ушла из жизни в пятьдесят четыре года, выправив кое-как урон, нанесенный Франции ее экстравагантной любовью к Карлу Бурбонскому, та, которую называли «Бесхвостая Мадам» <Письмо Меркурио де Гаттинара, главы королевского совета Нидерлаидов, Маргарите Австрийской.> или коротко «Мадам».
Франциск I искренне оплакивал свою мать, которую обожал, и распорядился устроить грандиозные похороны, о которых можно сказать, «что они чем-то напоминали последнее прощание с его собственной молодостью». Беззаботная жизнь, которой он до сих пор наслаждался, для него была окончена. Впредь ему придется править страной, и править самому.
Разумеется, Анна де Писле втайне надеялась, что теперь, используя свое влияние на короля, она сможет играть и политическую роль, устроит свою семью и сможет оплачивать своих ставленников. Но Франциск, опьяневший от свободы, не слушал ее советов и ознаменовал начало своего реального царствования тем, что сделал великодушный подарок Франсуазе де Шатобриан. Он отдал бывшей фаворитке, которую так ненавидела Луиза Савойская, доход от Суэвской сеньории в провинции Блезуа.
Повторный интерес к прекрасной Франсуазе ожил в нем несколько месяцев назад, когда король назначил Жана де Лаваля, сеньора де Шатобриана, губернатором Бретани.
Эта очень важная должность давала, естественно огромный доход, который Франциск с радостью отдал Франсуазе и ее мужу.
Любил ли он все еще свою «подружку»? Бог весть, все может быть.
Но как бы там ни было, а в начале 1532 года, оставив Анну де Пнсле в Фонтенбло и королеву Элеонору в Блуа, король покинул свой замок в сопровождении пятнадцати тысяч человек, которые обычно следовали за ним во всех его поездках, и направился в Шатобриан, чтобы стать гостем Жана де Лаваля, этого редкостного по своей снисходительности мужа.
При виде короля радость Франсуазы не имела границ. На протяжении шести недель, с 14 мая по 22 июня, в Шатобриане устраивались великолепные праздники в честь августейшего гостя. Нимало не обеспокоенные присутствием мужа, на лице которого, впрочем, не было и тени недовольства, бывшие любовники на глазах у всех вновь вступили в связь, которая была прервана появлением Анны де Писле. Их видели вместе и во время охоты, и на верховых прогулках по окрестным лесам, и во главе стола, за которым пировали гости, и открывающими многочисленные балы, и во время музыкальных концертов, нежно держащими друг друга за руку.
Политика, однако, тоже не была забыта. И в Шатобриан король приехал не только для того, чтобы позабавиться с красавицей Франсуазой. Ему хотелось заручиться поддержкой Жана де Лаваля в одном деликатном споре между ним и несколькими знатнейшими бретонскими сеньорами. Последние оспаривали у короля Франции его право наследовать королеве Клод, законной наследнице герцогства Бретонского, под тем предлогом, что он женился на Элеоноре. Франциск нуждался в поддержке губернатора Бретани.
Возможно, кого-то удивит бесцеремонное обращение короля с мужем своей любовницы, от которого он ждет важной услуги. Да и мог ли он рассчитывать на услужливость Жана де Лаваля, у которого на целые десять лет отнял жену, а теперь еще дошел до такой наглости, что явился наставить ему рога в собственном доме?
— Да, сеньор де Шатобриан прекрасно знал правила жизни и не желал показывать свою ревность, чтобы никто не смог сказать, что он «плохо воспитанный муж».
Под мягким нажимом жены, присутствовавшей при обсуждении, Жан де Л аваль заверил короля в своей полной поддержке в этом деле и выразил уверенность, что Бретонские Штаты в соответствии с их законом, их правом и их обычаем признают дофина Франциска своим герцогом, тем самым освятив окончательно присоединение Бретани к Франции.
Франсуаза была счастлива, видя короля довольным, и подумала, что он обязательно отпразднует с ней свой успех в мягких и густых травах Сен-Жана. И действительно, в тот же день они совершили прогулку в близлежащее селение. Но судьба таит в себе много неожиданного, и вот уже король демонстрирует свою учтивость встреченной по дороге юной селяночке.
Вот что рассказывает об этом событии мемуарист: когда влюбленные проходили по какой-то деревушке, к королю подошла девушка и протянула ему букет роз. Франциск, очарованный этим жестом, остановил коня и собрался было взять цветы, но тут животное неожиданно сделало рывок в сторону и сбило с ног девушку. Одним прыжком Франциск I соскочил с коня. а за ним то же самое сделала м-м де Шатобриан.
— Ты поранилась? — спросил король.
— Мне больно ногу.
— Как тебя зовут?
— Франсуаза Жошо.
Франциск I, сильно расстроенный происшедшим, о сочувствием смотрел на юную селянку. Она оказалась хорошенькой, и было приятно смотреть на нее, лежащую среди луговых маргариток. И королю она вдруг показалась такой прекрасной и такой желанной, что от жара в крови и от проснувшегося желания у него перехватило дыхание.
М-м де Шатобриан хорошо знала короля. Заметив, как блеснули его глаза, она поняла, что героиней этого дня будет другая.
Действительно, Франциск I, как рассказывает историк, «пожелал сам отнести девушку на руках до ее убогого жилища, где и занялся ее лечением со всей обходительностью и пылом, на какие был способен». Затем приказал, чтобы часть его свиты встала лагерем вблизи хижины для того, чтобы он мог «продолжать оказывать раненой такую помощь, которая заставит ее забыть о боли в ноге»…
Вследствие этого м-м де Шатобриан вернулась в город одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
«Ночью она увидела, что вся комната ее освещена и свет этот проникает сквозь оконное стекло. Она набросилась на горничных, которые ухаживали за ней, зачем они разводят такой яркий огонь. Горничные отвечали, что у них разведен небольшой огонь и что это луна так ярко светит.
— Как, — возразила она, — мы же находимся внизу дома, да ее и не может быть в этот час?
И, приказав отдернуть занавес, она вдруг увидела комету, свет которой, казалось, был направлен прямо на ее постель.
— Ах, — сказала она, — вот знак, в котором никто не может усомниться. Сам Бог посылает его нам. Закройте окна. Эта комета предупреждает меня о смерти. Надо готовиться.
На следующее утро она послала за своим духовником, выполнила все, что положено доброй христианке, в то время как врачи уверяли, что она ошибается.
— Если бы я не увидела знак смерти, — сказала она, — я бы в это не поверила, потому что я не настолько плохо себя чувствую.
И она всем им рассказала о появлении своей кометы. А через три дня, простившись с этим миром, скончалась <Братом, однако, ошибся, и регентша скончалась через три недели в Грез-ан-Гатине, когда ее пытались перевезти в замок Роморантен.>.
Так ушла из жизни в пятьдесят четыре года, выправив кое-как урон, нанесенный Франции ее экстравагантной любовью к Карлу Бурбонскому, та, которую называли «Бесхвостая Мадам» <Письмо Меркурио де Гаттинара, главы королевского совета Нидерлаидов, Маргарите Австрийской.> или коротко «Мадам».
Франциск I искренне оплакивал свою мать, которую обожал, и распорядился устроить грандиозные похороны, о которых можно сказать, «что они чем-то напоминали последнее прощание с его собственной молодостью». Беззаботная жизнь, которой он до сих пор наслаждался, для него была окончена. Впредь ему придется править страной, и править самому.
Разумеется, Анна де Писле втайне надеялась, что теперь, используя свое влияние на короля, она сможет играть и политическую роль, устроит свою семью и сможет оплачивать своих ставленников. Но Франциск, опьяневший от свободы, не слушал ее советов и ознаменовал начало своего реального царствования тем, что сделал великодушный подарок Франсуазе де Шатобриан. Он отдал бывшей фаворитке, которую так ненавидела Луиза Савойская, доход от Суэвской сеньории в провинции Блезуа.
Повторный интерес к прекрасной Франсуазе ожил в нем несколько месяцев назад, когда король назначил Жана де Лаваля, сеньора де Шатобриана, губернатором Бретани.
Эта очень важная должность давала, естественно огромный доход, который Франциск с радостью отдал Франсуазе и ее мужу.
Любил ли он все еще свою «подружку»? Бог весть, все может быть.
Но как бы там ни было, а в начале 1532 года, оставив Анну де Пнсле в Фонтенбло и королеву Элеонору в Блуа, король покинул свой замок в сопровождении пятнадцати тысяч человек, которые обычно следовали за ним во всех его поездках, и направился в Шатобриан, чтобы стать гостем Жана де Лаваля, этого редкостного по своей снисходительности мужа.
При виде короля радость Франсуазы не имела границ. На протяжении шести недель, с 14 мая по 22 июня, в Шатобриане устраивались великолепные праздники в честь августейшего гостя. Нимало не обеспокоенные присутствием мужа, на лице которого, впрочем, не было и тени недовольства, бывшие любовники на глазах у всех вновь вступили в связь, которая была прервана появлением Анны де Писле. Их видели вместе и во время охоты, и на верховых прогулках по окрестным лесам, и во главе стола, за которым пировали гости, и открывающими многочисленные балы, и во время музыкальных концертов, нежно держащими друг друга за руку.
Политика, однако, тоже не была забыта. И в Шатобриан король приехал не только для того, чтобы позабавиться с красавицей Франсуазой. Ему хотелось заручиться поддержкой Жана де Лаваля в одном деликатном споре между ним и несколькими знатнейшими бретонскими сеньорами. Последние оспаривали у короля Франции его право наследовать королеве Клод, законной наследнице герцогства Бретонского, под тем предлогом, что он женился на Элеоноре. Франциск нуждался в поддержке губернатора Бретани.
Возможно, кого-то удивит бесцеремонное обращение короля с мужем своей любовницы, от которого он ждет важной услуги. Да и мог ли он рассчитывать на услужливость Жана де Лаваля, у которого на целые десять лет отнял жену, а теперь еще дошел до такой наглости, что явился наставить ему рога в собственном доме?
— Да, сеньор де Шатобриан прекрасно знал правила жизни и не желал показывать свою ревность, чтобы никто не смог сказать, что он «плохо воспитанный муж».
Под мягким нажимом жены, присутствовавшей при обсуждении, Жан де Л аваль заверил короля в своей полной поддержке в этом деле и выразил уверенность, что Бретонские Штаты в соответствии с их законом, их правом и их обычаем признают дофина Франциска своим герцогом, тем самым освятив окончательно присоединение Бретани к Франции.
Франсуаза была счастлива, видя короля довольным, и подумала, что он обязательно отпразднует с ней свой успех в мягких и густых травах Сен-Жана. И действительно, в тот же день они совершили прогулку в близлежащее селение. Но судьба таит в себе много неожиданного, и вот уже король демонстрирует свою учтивость встреченной по дороге юной селяночке.
Вот что рассказывает об этом событии мемуарист: когда влюбленные проходили по какой-то деревушке, к королю подошла девушка и протянула ему букет роз. Франциск, очарованный этим жестом, остановил коня и собрался было взять цветы, но тут животное неожиданно сделало рывок в сторону и сбило с ног девушку. Одним прыжком Франциск I соскочил с коня. а за ним то же самое сделала м-м де Шатобриан.
— Ты поранилась? — спросил король.
— Мне больно ногу.
— Как тебя зовут?
— Франсуаза Жошо.
Франциск I, сильно расстроенный происшедшим, о сочувствием смотрел на юную селянку. Она оказалась хорошенькой, и было приятно смотреть на нее, лежащую среди луговых маргариток. И королю она вдруг показалась такой прекрасной и такой желанной, что от жара в крови и от проснувшегося желания у него перехватило дыхание.
М-м де Шатобриан хорошо знала короля. Заметив, как блеснули его глаза, она поняла, что героиней этого дня будет другая.
Действительно, Франциск I, как рассказывает историк, «пожелал сам отнести девушку на руках до ее убогого жилища, где и занялся ее лечением со всей обходительностью и пылом, на какие был способен». Затем приказал, чтобы часть его свиты встала лагерем вблизи хижины для того, чтобы он мог «продолжать оказывать раненой такую помощь, которая заставит ее забыть о боли в ноге»…
Вследствие этого м-м де Шатобриан вернулась в город одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88