Дальше следовали носилки Луизы Савойской, матери короля, и сопровождавшие ее принцы и принцессы, сеньоры, и пажи, всадники и дамы верхом на иноходцах в богатой сбруе.
<Сюрко — верхняя безрукавная одежда знати (XIV в.).>
Все улицы, по которым двигался королевский кортеж, были украшены коврами и тканями, затканными золотыми лилиями. На всех перекрестках молоденькие девушки распевали сочиненные по случаю гимны, пытаясь с большим или меньшим успехом заменить хор небесных ангелов.
Вся эта невероятная процессия, начавшая свое движение от Сен-Лазара, через четыре часа достигла собора Парижской Богоматери, где королеву встретили настоятель и каноники, всячески демонстрируя ей свою радость и уважение.
Зрелище было великолепным. Однако воображение парижан больше всего поразила не эта пышная кавалькада. В доме напротив собора, в окне второго этажа, все увидели короля и Анну де Писле, без всякого стеснения стоявших в обнимку. Фаворитка добилась наконец того, что Франциск I публично продемонстрировал свою связь с ней.
Давненько уже не было случая, чтобы король Франции вел себя так неприлично на коронации своей супруги, и народ, толпившийся под окном, просто рты пооткрывал от удивления при виде обнимающихся любовников.
Теперь уже толпе было не до уличных фокусников и не до дрессированных животных, дававших представление неподалеку от собора.
Что до английского посланника, привыкшего к скандальным нравам при дворе Генриха VIII, то приходится признать, что даже он был крайне шокирован поведением, обнаружившим, по свидетельству мемуариста, «весьма глубокую близость этих двух людей».
Ночь королева провела в слезах: ее медовый месяц закончился. А если верить современникам событий, то и супружеской жизни пришел конец.
Анна де Писле торжествовала. Ей не удалось полностью выжить м-м де Шатобриан, с которой король регулярно переписывался; однако она заняла пост официальной фаворитки и сохраняла его в течение шестнадцати лет, к большому несчастью Франции.
Празднества по случаю вступления королевы в Париж завершились по обыкновению турниром, который был устроен неподалеку от Отеля Сен-Поль, на улице Сент-Антуан. Наряду с другими участниками турнира на нем выступили король, дофин и маленький Генрих. Среди блистательной публики, явившейся на это зрелище, можно было увидеть, помимо королевы и Анны де Писле, сидевших на самых почетных местах, Луизу Савойскую и Диану де Пуатье.
Юные принцы, впервые в этот день показывавшие свое умение владеть рыцарским оружием, были облачены в новенькие, сверкавшие на весеннем солнце доспехи. С развевающимися над головой султанчиками, они вслед за идущими впереди пажами приблизились к трибунам, чтобы перед началом боя поклониться дамам, ради любви которых они собирались сразиться.
Ко всеобщему удивлению, маленький Генрих опустил свой штандарт перед Дианой де Пуатье. Супруга Великого сенешаля, разумеется, не знала, какие чувства она вызвала у этого подростка: удивленная и польщенная, она улыбнулась ему.
У нее был еще один повод почувствовать себя довольной.
Под конец турнира был устроен конкурс на самую красивую среди присутствующих, а значит, при французском дворе, даму. После того как все сеньоры тайно проголосовали, было объявлено, что сейчас будут сообщены результаты. На трибунах воцарилась благоговейная тишина, и все взоры обратились на Анну де Писле, которую считали единственно возможной победительницей. Но пока герольд говорил, на лицах некоторых гостей мелькали лукавые улыбки. Все дело в том, что половина сеньоров отдала предпочтение фаворитке короля, зато другая половина высказалась за Диану де Пуатье.
Сжав губы, Анна де Писле резко встала и покинула трибуну. Она была смертельно уязвлена и еще больше удивлена тем, что кто-то осмелился предпочесть ей женщину, на одиннадцать лет старше ее.
— Эти люди просто безумцы, — сказала она с нервным смешком. — Неужели возможно сравнивать меня с этой тридцатидвухлетней старухой?
И, произнеся эти гнусные слова, она в ярости вернулась в особняк, подаренный ей королем.
Лютая ненависть к Диане де Пуатье, поселившаяся отныне в душе фаворитки, в один прекрасный день обернулась для Франции роковыми последствиями…
ОДУРАЧЕННЫЙ МУЖ ПОМОГАЕТ ФРАНЦИСКУ I ПРИСОЕДИНИТЬ БРЕТАНЬ К ФРАНЦИИ
В конце концов всегда найдется какой-нибудь рогоносец, готовый оказать услугу.
Шарль Фурье. (Иерархия ношения рогов)
В ночь с 6 на 7 июня 1531 года парижане были разбужены тем, что ночное небо вспыхнуло ярким светом.
Перепугавшись, все бросились к окнам. То, что они увидели, заставило их опуститься на колени.
— Господь милосердный, — восклицали люди, — настал конец света!
«Не то дракон, не то змей с длинным огненным хвостом, — сообщает один свидетель, будто плыл над городом» <Дневник одного парижского горожанина при короле Франциске I>.
Полуодетые мужчины, женщины, дети повыскакивали из своих домов, и вскоре все улицы были запружены толпами полусонных людей, которые взирали на чудо, дрожа от страха.
— Это небесный ангел! — говорили они, крестясь. Кое-кто из зрителей, склонных к экзальтации и верящих в потусторонние вещи, начал уже прислушиваться, не звучат ли трубы, возвещающие Страшный Суд, но тут по городу пронеслась молва.
— Это не дракон, это комета.
Эта информация ничуть не успокоила парижан, напротив, даже напугала. В те времена люди считали кометы предвестниками катастроф. Рассказывали, что они появлялись всякий раз перед тем, как королевство должно было лишиться короля, и приводили убедительные примеры.
Впрочем, в окрестностях Парижа в последнее время уже были случаи заболевания чумой. Это ли не самый верный знак…
На рассвете весь Париж, вспоминая детали, нисколько не сомневался, что комета явилась как предупреждение скорой смерти мессира Франциска Первого.
Народ, однако, слишком поторопился в выборе обреченного и ошибся именем. Королю ничего не угрожало. А вот Луиза Савойская, регентша, державшая в своих руках все бразды правления королевством и пугавшая Европу непредсказуемостью принимаемых решений, действительно скончалась в конце лета 1531 года.
Народ еще мог ошибиться, но комета — никогда. В лице Луизы Савойской готовился отдать Богу душу подлинный «король».
Во дворце в Фонтенбло, сраженная болезнью, королева-мать металась в постели, задыхаясь. Зная ее суеверность, от нее, конечно, скрыли появление кометы. Несколько ночей подряд все ставни на окнах были наглухо закрыты, а в комнатах на окнах задернуты занавеси, чтобы больная ничего не заметила <Комету наблюдали на ночном небе целый месяц — с 6 августа до 7 сентября.>. Но однажды вечером, по оплошности одной служанки, которая забыла закрыть ставень, все предосторожности пошли насмарку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
<Сюрко — верхняя безрукавная одежда знати (XIV в.).>
Все улицы, по которым двигался королевский кортеж, были украшены коврами и тканями, затканными золотыми лилиями. На всех перекрестках молоденькие девушки распевали сочиненные по случаю гимны, пытаясь с большим или меньшим успехом заменить хор небесных ангелов.
Вся эта невероятная процессия, начавшая свое движение от Сен-Лазара, через четыре часа достигла собора Парижской Богоматери, где королеву встретили настоятель и каноники, всячески демонстрируя ей свою радость и уважение.
Зрелище было великолепным. Однако воображение парижан больше всего поразила не эта пышная кавалькада. В доме напротив собора, в окне второго этажа, все увидели короля и Анну де Писле, без всякого стеснения стоявших в обнимку. Фаворитка добилась наконец того, что Франциск I публично продемонстрировал свою связь с ней.
Давненько уже не было случая, чтобы король Франции вел себя так неприлично на коронации своей супруги, и народ, толпившийся под окном, просто рты пооткрывал от удивления при виде обнимающихся любовников.
Теперь уже толпе было не до уличных фокусников и не до дрессированных животных, дававших представление неподалеку от собора.
Что до английского посланника, привыкшего к скандальным нравам при дворе Генриха VIII, то приходится признать, что даже он был крайне шокирован поведением, обнаружившим, по свидетельству мемуариста, «весьма глубокую близость этих двух людей».
Ночь королева провела в слезах: ее медовый месяц закончился. А если верить современникам событий, то и супружеской жизни пришел конец.
Анна де Писле торжествовала. Ей не удалось полностью выжить м-м де Шатобриан, с которой король регулярно переписывался; однако она заняла пост официальной фаворитки и сохраняла его в течение шестнадцати лет, к большому несчастью Франции.
Празднества по случаю вступления королевы в Париж завершились по обыкновению турниром, который был устроен неподалеку от Отеля Сен-Поль, на улице Сент-Антуан. Наряду с другими участниками турнира на нем выступили король, дофин и маленький Генрих. Среди блистательной публики, явившейся на это зрелище, можно было увидеть, помимо королевы и Анны де Писле, сидевших на самых почетных местах, Луизу Савойскую и Диану де Пуатье.
Юные принцы, впервые в этот день показывавшие свое умение владеть рыцарским оружием, были облачены в новенькие, сверкавшие на весеннем солнце доспехи. С развевающимися над головой султанчиками, они вслед за идущими впереди пажами приблизились к трибунам, чтобы перед началом боя поклониться дамам, ради любви которых они собирались сразиться.
Ко всеобщему удивлению, маленький Генрих опустил свой штандарт перед Дианой де Пуатье. Супруга Великого сенешаля, разумеется, не знала, какие чувства она вызвала у этого подростка: удивленная и польщенная, она улыбнулась ему.
У нее был еще один повод почувствовать себя довольной.
Под конец турнира был устроен конкурс на самую красивую среди присутствующих, а значит, при французском дворе, даму. После того как все сеньоры тайно проголосовали, было объявлено, что сейчас будут сообщены результаты. На трибунах воцарилась благоговейная тишина, и все взоры обратились на Анну де Писле, которую считали единственно возможной победительницей. Но пока герольд говорил, на лицах некоторых гостей мелькали лукавые улыбки. Все дело в том, что половина сеньоров отдала предпочтение фаворитке короля, зато другая половина высказалась за Диану де Пуатье.
Сжав губы, Анна де Писле резко встала и покинула трибуну. Она была смертельно уязвлена и еще больше удивлена тем, что кто-то осмелился предпочесть ей женщину, на одиннадцать лет старше ее.
— Эти люди просто безумцы, — сказала она с нервным смешком. — Неужели возможно сравнивать меня с этой тридцатидвухлетней старухой?
И, произнеся эти гнусные слова, она в ярости вернулась в особняк, подаренный ей королем.
Лютая ненависть к Диане де Пуатье, поселившаяся отныне в душе фаворитки, в один прекрасный день обернулась для Франции роковыми последствиями…
ОДУРАЧЕННЫЙ МУЖ ПОМОГАЕТ ФРАНЦИСКУ I ПРИСОЕДИНИТЬ БРЕТАНЬ К ФРАНЦИИ
В конце концов всегда найдется какой-нибудь рогоносец, готовый оказать услугу.
Шарль Фурье. (Иерархия ношения рогов)
В ночь с 6 на 7 июня 1531 года парижане были разбужены тем, что ночное небо вспыхнуло ярким светом.
Перепугавшись, все бросились к окнам. То, что они увидели, заставило их опуститься на колени.
— Господь милосердный, — восклицали люди, — настал конец света!
«Не то дракон, не то змей с длинным огненным хвостом, — сообщает один свидетель, будто плыл над городом» <Дневник одного парижского горожанина при короле Франциске I>.
Полуодетые мужчины, женщины, дети повыскакивали из своих домов, и вскоре все улицы были запружены толпами полусонных людей, которые взирали на чудо, дрожа от страха.
— Это небесный ангел! — говорили они, крестясь. Кое-кто из зрителей, склонных к экзальтации и верящих в потусторонние вещи, начал уже прислушиваться, не звучат ли трубы, возвещающие Страшный Суд, но тут по городу пронеслась молва.
— Это не дракон, это комета.
Эта информация ничуть не успокоила парижан, напротив, даже напугала. В те времена люди считали кометы предвестниками катастроф. Рассказывали, что они появлялись всякий раз перед тем, как королевство должно было лишиться короля, и приводили убедительные примеры.
Впрочем, в окрестностях Парижа в последнее время уже были случаи заболевания чумой. Это ли не самый верный знак…
На рассвете весь Париж, вспоминая детали, нисколько не сомневался, что комета явилась как предупреждение скорой смерти мессира Франциска Первого.
Народ, однако, слишком поторопился в выборе обреченного и ошибся именем. Королю ничего не угрожало. А вот Луиза Савойская, регентша, державшая в своих руках все бразды правления королевством и пугавшая Европу непредсказуемостью принимаемых решений, действительно скончалась в конце лета 1531 года.
Народ еще мог ошибиться, но комета — никогда. В лице Луизы Савойской готовился отдать Богу душу подлинный «король».
Во дворце в Фонтенбло, сраженная болезнью, королева-мать металась в постели, задыхаясь. Зная ее суеверность, от нее, конечно, скрыли появление кометы. Несколько ночей подряд все ставни на окнах были наглухо закрыты, а в комнатах на окнах задернуты занавеси, чтобы больная ничего не заметила <Комету наблюдали на ночном небе целый месяц — с 6 августа до 7 сентября.>. Но однажды вечером, по оплошности одной служанки, которая забыла закрыть ставень, все предосторожности пошли насмарку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88