Пора выскользнуть через дверь гостиной. Даже если она что-то и услышит, его не увидит. Он начал подниматься на ноги, когда металлические петли полога звякнули с ближней к нему стороны. Фитц юркнул обратно в изножье.
— Кто здесь? Выходи немедленно! Покажись!
Чума забери старую ведьму, в храбрости ей не откажешь. Возможно, у нее все-таки есть пистолет под подушкой. И не исключено, что она сейчас прицеливается.
— Выходи, я сказала!
В любой момент она начнет звать на помощь, и если слуги еще не проснулись, то тогда уж точно проснутся и прибегут. И он тут — здрасьте пожалуйста, — как хорек в западне. Ему оставалось только ждать, с какой стороны она слезет, и попытаться улизнуть, прежде чем она узнает его. Много ли в этом доме блондинов шести футов росту?
Глухой удар где-то в доме заставил его вздрогнуть. Затем вскрик.
Бум, бум, бум... Похоже, кто-то упал с лестницы. Он поднялся, чтобы помочь, потом осознал, что не может.
Мертвая тишина.
У него по спине пробежал холодок. Ему показалось или это кричала Дамарис?
Послышались бормотание вдовы и какая-то возня, а он едва мог сосредоточиться, чтобы уследить, что она делает. Слезаете кровати слева от него. Он двинулся вправо.
Слабый шорох поисков и надевания халата. В голове у него стучала одна мысль: поскорее выскочить через гостиную и посмотреть, действительно ли это Дамарис и все ли с ней в порядке.
Где-то в глубине дома хлопнула дверь.
Дверь гостиной открылась, и послышались удаляющиеся шаги.
— В чем дело? — прозвучал грозный голос вдовы на некотором расстоянии.
Фитц уже влетел в гардеробную, лихорадочно отыскивая дверь для слуг. Выскочив в коридор, он услышал, как вдова воскликнула: «Господи всемогущий!» Всякое чувство направления вылетело у него из головы, и он побежал не туда, прежде чем понял свою ошибку, развернулся и вылетел в холл.
— Слуги! Эшарт! Кто-нибудь! — вопила вдова. Отовсюду послышалось хлопанье дверей, торопливые шаги, голоса.
Он подбежал к телу, распростертому на «шахматном» полу возле нижней ступеньки парадной лестницы. Белая ночная рубашка. Темный халат. Длинные темные волосы, заплетенные в косу. Дамарис!
Он опустился на колени, проверяя дыхание.
— Она дышит. Слава Богу.
— Разумеется, дышит. Я и так вижу. Что с ней такое?
— Вероятно, упала с лестницы. — Он ощупывал маленькую, изящную головку Дамарис, проверяя, нет ли шишек.
— Вы нахал, сэр. Я всегда так считала. Как, впрочем, и она. Чего ради она бродила по дому среди ночи?
Фитц не обращал внимания на тираду вдовы, пытаясь отыскать повреждения, сознавая, что вокруг них собираются другие обитатели дома, что-то восклицают, охают и ахают. Теперь он хорошо понимал, что чувствовал Эш, когда казалось, что Дженива вот-вот умрет. Ему хотелось заключить девушку в объятия, умолять прийти в себя, не умирать. Хотелось осыпать ее исцеляющими поцелуями.
— Дамарис, — проговорил он, ласково убирая завитки волос с ее бледного лица, — ну же, скажи что-нибудь. Где болит?
Девушка застонала, ее веки затрепетали. Она взглянула на него. Стон был не очень убедительным, а глаза выдали скрытый смех. Он придушит ее. А пока повернул ее лицо к своей груди. — Ш-ш, думаю, нет никаких серьезных повреждений. Подбежавшая Дженива опустилась на колени рядом с ними.
— Ты можешь шевелить руками и ногами, Дамарис? Дамарис взглянула на нее, не забыв придать лицу соответствующее случаю выражение.
— Кажется, да, — жалобно прошептала она, сгибая руки и ноги. — Только чуть больновато.
Только когда Дженива поправила смятую одежду, до Фитца дошло, что он только что наблюдал за сгибанием красивой ноги — бледной, стройной, но довольно мускулистой, — что никак не помогло ему вернуть способность соображать. Чертова дурочка сиганула с лестницы, чтобы дать ему возможность убежать. Не ее ли присутствие он почувствовал, когда направлялся к покоям маркизы?
Эш опустился на колени рядом с Фитцем:
— Ты уверен, что с ней все в порядке?
— Насколько я могу судить, да.
— Боже мой, Боже мой!
Талия суетливо сбежала по лестнице, добавив еще одну свечу к их коллекции. Холл, верно, уже лет пятьдесят не освещался так ярко в ночное время. Малочисленная челядь, похоже, собралась тут почти в полном составе.
— Ходили во сне, да, дорогая? — спросила Талия, которая и сама могла упасть, наступив на волочащиеся шали. Эш поспешил ей навстречу.
— Да, по-видимому, — проговорила Дамарис слабым смущенным тоном и украдкой бросила на Фитца еще один озорной взгляд. Нет, он точно ее придушит.
— А ну марш отсюда! — прикрикнула вдова на столпившихся слуг. — Я не потерплю завтра плохой работы из-за глупости. Прочь! Прочь! — Когда слуги испарились, она обратила свой гнев на Дамарис: — Ходила во сне, как же! Скорее всего что-то вынюхивала. Я проснулась от того, что что-то не так.
— Что я могла вынюхивать? — возмутилась Дамарис, быть может, чересчур энергично для своей роли. — Особенно, — присовокупила она, садясь и слегка поморщившись, — когда в доме такой холод и сырость. Фитцу хотелось сказать «молодчина!», но вместо этого он снял с себя сюртук и накинул ей на плечи.
— Теперь вы замерзнете, — пробормотала она, шмыгнув носом, на этот раз, видимо, не притворяясь. У нее были босые ноги.
— Мистер Фитцроджер, — грозно вопросила вдова, — почему вы полностью одеты, когда время за полночь?
О проклятие!
— Я ходил прогуляться, леди Эшарт.
— На улицу? — У нее это прозвучало как доказательство сумасшествия.
— Я люблю свежий воздух.
— Что это такое? — спросила она, тыча пальцем.
Он повернулся и увидел свой фонарь, лежащий на боку, с погасшей свечой. Впервые за много лет он почувствовал, что близок к панике, ибо вдова вынюхивала преступника, словно терьер крысу.
Он поднял фонарь и открыл одну дверцу.
— Я сам придумал, леди Эшарт. Идеален для того, чтобы освещать путь в темную ночь.
Она гневно зыркнула на него, фыркнула и зашагала в свои покои.
— Хорошо, — подал голос Эш, — что она не заметила, что ты ходил на прогулку в комнатных тапочках. Которые, кстати, сухие и чистые.
Фитц взглянул на свою обувь. Это, черт побери, было уже слишком. Теперь и у Эша возникнут к нему серьезные вопросы.
— Мне нужно встать, — сказала Дамарис, протягивая ему руку.
Уводит разговор в сторону? Что она знает? Что подозревает? Какого дьявола она не спала себе спокойно?
— Вы уверены, что нигде не болит?
— Совсем немножко, ерунда.
— Все равно я отнесу вас обратно в кровать. — Хоть малая толика приятного из его полного поражения, подумал он, поднимая ее на руки, такую мягкую, тоненькую, гибкую, желанную. — Весьма разумно, — сказала Талия, поворачиваясь снова к лестнице. — Завтра у вас все тело будет болеть. Я тоже как-то раз упала и вначале ничего не чувствовала, но назавтра ох как все болело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82