— Дамарис!
Она обернулась, довольная, что сумела шокировать даже такую искушенную в житейских делах девушку, как Дженива. Ту, которая плавала по морям и даже, говорят, сражалась с пиратами.
— Однако мы не можем, не так ли? Как не станем морскими героями и не отправимся на Восток за богатством и приключениями. — Ты храбрая. — В глазах Дженивы светилось восхищение.
— Это было бы неплохо, но боюсь, не принесет ничего, кроме печали. Ты играешь в криббидж?
Дженива кивнула, и они начали играть. Их умения оказались приблизительно одинаковыми, поэтому игра требовала сосредоточенности. К тому времени, когда путешественники остановились для первой смены лошадей, Дамарис даже было весело.
Она призналась себе, что ей начинает нравиться ее спутница. Дженива была приятной и обладала поразительным чувством юмора. Да и какая польза в том, чтобы обижаться и дуться?
Большую часть пути снег не представлял проблемы, но местами заносы затрудняли езду. Конечно, верховые предупреждали о сложностях, и они устранялись, но все это сильно замедляло движение.
По чистым дорогам они могли надеяться добраться в Чейнингс к двум часам и там пообедать, а так они остановились на обед в «Королевской голове» в Першеме. Все для них уже было готово. Дамарис воспользовалась ночным горшком за ширмой в спальне, а затем вышла в уютную гостиную, предназначенную для важных персон, где уже был подан обед. Там были только вдова и леди Талия. Нетрудно было угадать, почему Эшарт с Дженивой задерживаются, но где же Фитцроджер? О нет, она не будет постоянно обращать внимание на то, присутствует ли он. Старые леди уже приступили к супу. Она присоединилась к ним.
— Где же эти глупые создания? — вопросила леди Талия. — Питаются любовью, полагаю. Ах, я помню те дни!
Вдова подняла глаза:
— Твой возлюбленный умер.
Дамарис увидела потрясенное лицо бедной леди Талии и едва сдержала протестующий возглас. Она ринулась спасать ситуацию.
— Суп из бычьих хвостов такой питательный! И живительный после стольких часов в дороге.
Но отвлечь леди Талию не удалось. — Мой дорогой Ричард умер не от голода, София, а от сабельной раны. — Она вытащила кружевной платочек и приложила к глазам.
— Разве такая романтическая натура, как ты, не верила в то, что любовь защитит его?
— Нет, как я могла? — Искреннее или напускное, непонимание леди Талии было отличным ответом. — Сколько любимых умирают на войне! Или иным образом. Четверо твоих детей умерли, София, и я уверена, что ты любила их не меньше, чем я своего Ричарда.
Вдова побелела.
— Материнская любовь — совсем другое дело, Талия, чего тебе никогда не понять.
— Нет, увы, но так много детей умирает. Господь так несправедлив, заставляя мать любить ущербное дитя, ты не считаешь?
Охваченная ужасом, Дамарис снова вклинилась:
— Пути Господни выше человеческого понимания. Вдова повернулась к ней:
— Не суй свой нос в дела, которые тебя не касаются, девочка. Ты отказалась от моей семьи. Так тому и быть.
Благодарение Богу, что в этот момент вошли Эшарт и Дженива, а за ними и Фитцроджер. Эшарт улыбался, но, кажется, почувствовал атмосферу.
— Суп пахнет восхитительно, — сказал он, усаживая Джениву, которая бросила на Дамарис взгляд широко открытых глаз.
Леди Талия принялась болтать о супе, быках и, по какой-то невидимой связи, о платье, которое она надевала ко двору сорок лет назад. Сейчас она казалась просто глупой болтливой старушкой, но тот момент обнаженных клинков не был иллюзией. Леди Талия Трейс не так проста, как полагала Дамарис. Это навело ее на раздумья, как много людей вовсе не те, какими кажутся. Фитцроджер, например. И даже вдова. Бедная женщина потеряла многих, возможно, даже всех своих детей, так что, может, у нее и была причина ожесточиться. Девушка твердо решила попытаться быть с ней помягче.
Фитцроджер сел рядом с ней и налил себе супу.
— Надеюсь, вы не находите путешествие слишком медленным.
— Нет, мы с Дженивой отлично проводим время, сражаясь в криббидж.
Он улыбнулся:
— Я рад, что сражение только карточное.
Ей хотелось поговорить с ним о сражении между старыми дамами, ибо оно угнетало ее, но разговор стал общим.
Когда они были готовы отправиться в путь, Фитцроджер помог ей надеть манто.
— Думаю, еще часа полтора. Мы выслали вперед людей для дополнительной смены.
Было уже больше трех, а дни зимой короткие.
— Значит, мы отправляемся во тьму, — сказала Дамарис.
— Да. — Что-то в его тоне придало ее словам совсем иное значение.
Глава 8
Когда Дамарис уселась в заново прогретую карету, Дженива спросила:
— Я что-нибудь пропустила?
Дамарис не могла сдержать своего волнения.
— Фитцроджер кажется озабоченным.
— Должно быть, это все влияние вдовы. Она здорово умеет отравить жизнь окружающим.
В голосе Дженивы тоже слышалась тревога, и неудивительно. Ее будущее связано с вдовствующей маркизой Эшарт, а как сказал Фитцроджер, вероятность того, что она покинет Чейнингс, ничтожно мала. Конечно, у Эшарта есть городской дом, но ему придется проводить часть времени в имении, да и детям лучше расти на свежем воздухе.
Даже погода испортилась. Небо заволокло тучами, и сейчас, когда солнце садилось, они стали сине-фиолетовыми, словно огромный кровоподтек. Холод стал еще более резким, а укутывающее землю белоснежное покрывало посерело. Зажгли каретные огни, чтобы кучеру было видно дорогу, и от их теплого сияния окружающая тьма становилась еще гуще. Фитцроджер ехал рядом с фонарем со стороны Дамарис, бдительный и настороженный.
Дженива прислонилась к плечу Дамарис, чтобы посмотреть в том же направлении. Дамарис не помнила, чтобы какая-то другая женщина дотрагивалась до нее с такой беззаботной интимностью, но ей это нравилось. Так вела бы себя сестра.
— Интересно, что он замышляет? — задумчиво проговорила Дженива.
Дамарис повернула голову:
— Ты тоже считаешь, что у него есть какая-то особая цель?
— Он не создан для праздности. Но он не так давно с войны. Может, поэтому кажется таким настороженным.
— Ты знаешь, в каких сражениях он принимал участие?
— Нет. Возможно, Эшарт знает. Мужчины склонны считать, что леди не хотят слышать о таких вещах.
— Не думаю, что я хотела бы услышать подробности. — Дамарис откинулась на спинку сиденья. — Тебе, должно быть, довелось участвовать в сражениях?
— Да, хотя не так часто. Когда была возможность, женщин и детей высаживали на берег перед началом баталии. Мне больше приходилось иметь дело с их последствиями.
— Ты ухаживала за ранеными?
— Да.
— Я тоже. За местными ранеными в Уорксопе. Мой дедушка был врачом, поэтому, когда он умер, у нас завязалось знакомство с доктором, который его заменил. Доктор Телфорд был одним из немногих гостей, которым моя мать была рада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82