Она перешла к таким «увлекательным» записям, как просьба о щенках от охотничьих собак лорда Вейзи, вопросы управляющего имением в Камберленде о дренировании и известковании почвы и отчет о перетяжке комплекта стульев красным сафьяном.
— Я пришел сменить вас.
Дамарис вздрогнула. Она даже не слышала, как он подошел. Остальные болтали между партиями, но игра пока не закончилась. Разве еще не время обеда? Ей совершенно не хотелось опять играть в вист. Взгляд на изысканные часы из позолоченной бронзы сказал ей, что еще только час, а обед назначен на два.
— Я не против продолжить. Я нашла вот это. — Она показала ему письмо о белладонне. — Белладонна просто означает «красивая женщина». Это растение не обязательно ядовитое.
— Я знаю. Тут говорится, что оно придает глазам женщины блеск.
Он взглянул на нее:
— Я бы не советовал. Дамарис нахмурилась:
— Галантный джентльмен не сказал бы, что мне это не нужно. Впрочем, забыла, я же невзрачная, как алебарда, верно?
— Дамарис, я имел в виду, что ваши глаза и так очень красивые.
— О... — Она не знала, как реагировать, особенно когда остальные могли услышать. Девушка вышла из-за стола. — Ладно, я займу ваше место за картами. — Оказавшись на безопасном расстоянии, она приостановилась. — Я сортировала бумаги по датам.
— Хорошая идея.
— Вы скажете, если найдете какие-нибудь королевские письма?
— Конечно.
Почему такой прозаический разговор наполняет ее ощущением солнечного тепла?
Она быстро покинула комнату и вымыла руки, сказав остальным:
— Эти тривиальные отчеты о делах имения такие скучные и в то же время увлекательные. Так странно думать, что давно умершие люди беспокоились о собаках и обивке стульев.
Дженива улыбнулась:
— И что когда-нибудь люди могут заинтересоваться нашими записями о покупке кружев и прочитанных книгах.
Были сданы карты для новой партии. Дамарис сосредоточилась на игре, старательно избегая украдкой поглядывать на Фитцроджера. В результате они с леди Талией одержали блестящую победу.
— Каким отличным игроком вы стали, моя дорогая! — воскликнула леди Талия. — И всего за каких-то несколько часов.
— С талантливым учителем.
— Как мило, благодарю. Дамарис только подумала, не сменить ли ей вновь Фитцроджера, когда леди Талия вздохнула.
— Все было так замечательно, но мне нужно немного вздремнуть.
Дженива поспешила к ней:
— Талия, вы хорошо себя чувствуете? Обычно вы не отдыхаете перед обедом.
— Наверное, это дорога, деточка. Но я должна быть предельно собранной, если мы будем обедать с Софией.
Отличная мысль. Они все присоединятся к вдове в ее личной столовой в два.
— Теперь все марш отсюда. Дженива, пожалуйста, найдите Регину.
Разумеется — ведь они в ее спальне. Дженива взяла накидку и скрылась за дверью, а Дамарис с Эшартом пошли в малую библиотеку. Леди Талия не показалась ей особенно утомленной, и когда она оглянулась и уловила искорки в глазах пожилой дамы, то поняла: она дает Эшарту с Дженивой время побыть вдвоем. Крайне удобная дуэнья, но как в этом случае быть им с Фитцроджером? Когда они вошли, Фитц поднял глаза от второго сундука.
— Талия хочет отдохнуть, — сказал Эшарт, неторопливо подходя к столу. — Нашел что-нибудь?
— Ничего. Но все эти бумаги слишком недавние. Эшарт посмотрел на два запертых сундука.
— Почему бы не проверить, есть ли в других более поздние?
— У вас с Дамарис много общего.
Эшарт бросил на нее вопросительный взгляд.
— Я предложила то же самое и получила нагоняй за нетерпение.
— Он не может дать мне нагоняй. Это мои бумаги, и я могу делать с ними что хочу. Открой их, Фитц.
Фитц подчинился, затем отвесил саркастически пышный поклон:
— Милорд!
Эшарт подмигнул ей. Теперь, когда вопрос о браке между ними не стоял, Эшарт стал оттаивать по отношению к ней, и Дамарис подумала, что он, возможно, даже понравится ей, почти как брат.
Он подошел к сундукам, но в этот момент вошла Дженива, и все остальное потеряло значение. Дамарис и глазом не успела моргнуть, как они вместе испарились.
Ее сердце затрепетало. Она знала, что ей следует уйти, скрыться в безопасности своей комнаты. Но ей хотелось продолжать поиски тайн Бетти Кроули. И вопреки благоразумию делать это вместе с Фитцем.
Она подошла к одному из только что открытых сундуков. Не успела она его коснуться, как Фитцроджер подхватил его и поставил на диван.
— Так вам будет удобнее.
Потом он зажег свечи и поставил канделябр рядом с ней. Он задержался, и она затаила дыхание. Не собирается ли он прикоснуться к ней? Но он вернулся на свое место за столом. Он намерен вести себя правильно, значит, и она тоже.
Однако несмотря на разделявшее их расстояние, молчание, в котором они работали, было многозначительным. Шелест бумаг в его руках нашептывал интимные вещи, а знойный жар горящих в камине поленьев походил на страсть.
«Ты богатая наследница, — напомнила она себе. — И вскоре можешь стать герцогиней Бриджуотер, если будешь благоразумна. Ты откажешься от этого, чтобы стать миссис Фитцроджер, женой человека, окруженного скандальной славой?» Она до сих пор не узнала правду об этом и, как подозревала, по той причине, что не хотела знать.
Он закончил свой сундук, переставил его на пол и поднял последний на стол. Затем подошел к дровяному ящику и подбросил еще одно полено в огонь. Оно затрещало и вспыхнуло. На обратном пути он задержался между диваном и столом.
— У тебя щека в пыли.
Их взгляды встретились. Она с надеждой ждала, что он подойдет и сотрет, но когда он этого не сделал, потерла обе щеки.
— Теперь лучше? Его глаза улыбались.
— Если только серые румяна в моде.
Он все-таки подошел, вытащил платок и приподнял ее голову. Да, она таяла, ее внутренности размягчались, кровь стекала, покидая мозг...
Он вытер обе щеки по очереди. — Не намного лучше. Тебе стоит пойти в свою комнату и умыться.
Он что, пытается избавиться от нее? — Это далеко через холодный дом, а здесь еще много бумаг. Спустя мгновение он отступил назад, вернулся к столу и открыл крышку следующего сундука.
— Все то же самое.
— В предыдущем ничего интересного? — спросила она.
— Нет. — Он сел за стол. — И ничего, датируемого тысяча шестьсот шестидесятыми.
— Это действительно то, что мы ищем? Документы, подтверждающие любовную связь Бетти с королем?
Он вытащил бумагу и взглянул на нее: — Да.
Ей пришлось поверить ему, но в то же время она чувствовала, что за этим стоит нечто большее.
— Когда Бетти Кроули умерла? — спросила она.
— В тысяча семьсот восемнадцатом.
— Значит, она могла писать письма вплоть до этой даты. Он удивленно взглянул на нее:
— Верно, а мы не нашли ничего, связанного с ней.
— Подозрительно, не так ли? Это не праздные поиски, Фитцроджер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82