Руководители всех рангов с мрачными и озабоченными лицами орали, махали руками, командовали, мешали спасателям и гоняли журналистов, не забывая при этом предстать перед телекамерами в нужном ракурсе.
Террористический акт, совершенный загадочной организованной группой под водительством Аббаса Гусейнова, поражал дерзостью и непостижимой бессмысленностью. Будто бы некто огромный, проходя мимо муравейника, небрежно швырнул окурок, и суетящиеся среди вспыхнувших сосновых иголок муравьи тщетно пытаются постичь смысл произошедшего.
Ещё более неожиданным был второй взрыв — на Новом Арбате. Включившие поутру телевизор, увидев бушующее пламя и снующих пожарных, сперва подумали, что запустили вчерашнюю картинку. И лишь потом до них начало доходить — картинка-то новая.
Удивительно, но здание, начинённое разнообразными конторами, приютившее театр Калягина и радиостанцию «Эхо Москвы», построенное ещё при раннем Брежневе, не рухнуло, перегородив улицу. Оно всего лишь выгорело дотла и торчало в начале проспекта подобно чёрному обелиску. Восемь охранников, находившихся ночью при исполнении в фойе первого этажа, испарились, превратившись в облачка пара.
Охвативший страну ужас смешивался с ненавистью к убийцам. Газеты, радио, телевидение, ораторы на стихийно возникающих митингах — все требовали немедленных и беспощадных действий. В Москве и в регионах начались погромы.
Хотя все пребывали в убеждении, что за взрывами стоит мятежная, но обречённая отныне Чечня, били грузин и армян, азербайджанцев и турок, почему-то вьетнамцев и негров.
За спиной у бронзового Пушкина, на фасаде одноимённого кинотеатра, неведомо каким образом появилось полотнище «Смерть жидам» и провисело полдня, пока не разобрались, что это не афиша нового фильма.
Для Восточной Группы, с угрюмым нетерпением ожидавшей хоть какого-то кризиса, чтобы заявить о себе, наступил момент принятия решения. Принимать его приходилось самостоятельно, потому что сбивший губернаторов в прочную связку Воробушек поматросил и бросил. То по пять раз на день звонил, обхаживал всячески, а потом вдруг — раз! И с концами. А так с серьёзными людьми, между прочим, не поступают. Особенно когда уже подтянуты ресурсы и взяты определённые обязательства. Ну ничего, потом сочтёмся. Тем более, что страна уже посыпалась, до Кремля рукой подать, и в самую пору начинать делить посты.
Как часто бывает в подобных ситуациях, возникли неразбериха и замешательство. Очень уж привлекательным казалось оседлать волну народного гнева и на плечах взбунтовавшихся масс ворваться в бездействующий Кремль, допустивший озверевших бандитов до седой столицы России, куда и Гитлеру-то дойти не удалось.
Но настораживал неизбежный резонанс. Для прямой связки новой народной власти с толпой, измолотившей и затоптавшей до полусмерти двух чернокожих морских пехотинцев из охраны американского посольства, время ещё не наступило. Однако и откреститься от бережно взращённой силы, вырвавшейся на оперативный простор, тоже было никак нельзя — такого русский народ не прощает.
Чтобы миновать Харибду, не угодив по дороге в пасть к Сцилле, Папа Гриша избрал единственно верную линию поведения. Собравшиеся губернаторы слушали его с уважением — за последние месяцы Папа Гриша завоевал нешуточный авторитет.
— Русский народ, — поучительно произнёс Папа Гриша, — он, понимаешь, устал за последние годы от всякой безответственной болтовни. Нам, народу то есть, это всё не надобно. Есть, в конце-то концов, в стране верховная власть, которую мы избрали практически единодушно (спасибо, значит, Борису Николаевичу), и доверяем ей безоговорочно, и понимаем, что эта самая верховная власть обязана нас, понимаешь, защитить. Жалованье наша власть получает исправно, вот пусть и объяснит народу, как это могло случиться, что у нас дома взрывают, люди гибнут, все такое… В мирное, между прочим, время. Вот какой принципиальный вопрос у нас должен быть обращён к нашей родной российской власти. И мы с вами, друзья, имеем полное право этот самый вопрос поставить со всей серьёзностью.
Вот каким образом Восточная Группа вышла на свет. Пятеро губернаторов с Папой Гришей в центре возникли на телеэкранах, напомнив чем-то недолго просуществовавший комитет по чрезвычайному положению. Но руки ни у кого из них не дрожали.
Да и с чего было им дрожать, если сзади слева в инвалидной коляске сидел сам таинственный сибирский олигарх-одиночка Кондратов, просвечивающий лысым черепом сквозь паутинку свалявшихся седых волос. Кондратов, о котором никто ничего толком не знал и лишь легенды расходились по стране. Будто бы он, ещё будучи просто Кондратом, заключённым и королём Кандымской зоны, затеял невиданную афёру, в ходе которой забрал под себя алмазные прииски Якутии и золото Индигирки, неким странным образом потерял надёжно укрытые в Америке деньги, после чего жестоко отомстил, чуть было не обрушив американскую финансовую систему посредством фантастического по силе и количеству грязи скандала с «Бэнк оф Нью-Йорк». Тот самый Кондрат, который с презрением и скукой сказал про политическую суету московских олигархов: «В стае только бобики бегают».
— Мы со всей решительностью требуем от президента и правительства, — весомо произнёс Папа Гриша, — положить конец террору! Народ должен знать, почему взлетают на воздух дома, почему в мирное время гибнут сотни ни в чём не повинных людей. На эти вопросы должно ответить действующее руководство страны, — в этом месте Папа Гриша сделал хорошо отрепетированную паузу и добавил: — Если оно действующее. И если оно руководство.
Страна увидела, что Кондрат одобрительно кивнул.
— Представляешь, что сейчас будет? — спросил Платон, не отрываясь от телевизора. — Какая подставка, просто высший пилотаж! Фантастика! Всё-таки они идиоты…
— Так ты не знал, что они это затевают? — поинтересовался Ларри. — Не рано ли ты их в свободный полёт выпустил?
— В самый раз! Они же всерьёз все принимают. И вправду: решили страну спасать. Поэтому я и говорю — идиоты.
— Они не идиоты, — пробурчал Ларри. — Если бы что другое сказали, то были бы идиоты. А так — они просто по инерции движутся. Ты подпихнул — они и поехали.
— Совершенно необязательно. Были бы умными, молчали бы в тряпочку. Они же Федору Фёдоровичу просто парадный выход устроили. Чу! Жрица Солнца к нам сейчас должна явиться!
— А они что — знают, кто такой Эф Эф? Это мы с тобой знаем. А для них он кто? Пришёл, в костюмчике… Мышка серая, третий премьер за два года. И звать никак. Просто Федя.
— Поэтому и идиоты, — не сдавался Платон. — Давно уже могли бы собрать информацию.
Понятно было, что вся эта телевизионная затея Восточной Группы, столь пренебрежительно оценённая Платоном, направлена на провоцирование президента — чтобы тот, не оправившись после очередного приступа, вылез на экран и ляпнул что-нибудь похожее на ельцинских снайперов в кустах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Террористический акт, совершенный загадочной организованной группой под водительством Аббаса Гусейнова, поражал дерзостью и непостижимой бессмысленностью. Будто бы некто огромный, проходя мимо муравейника, небрежно швырнул окурок, и суетящиеся среди вспыхнувших сосновых иголок муравьи тщетно пытаются постичь смысл произошедшего.
Ещё более неожиданным был второй взрыв — на Новом Арбате. Включившие поутру телевизор, увидев бушующее пламя и снующих пожарных, сперва подумали, что запустили вчерашнюю картинку. И лишь потом до них начало доходить — картинка-то новая.
Удивительно, но здание, начинённое разнообразными конторами, приютившее театр Калягина и радиостанцию «Эхо Москвы», построенное ещё при раннем Брежневе, не рухнуло, перегородив улицу. Оно всего лишь выгорело дотла и торчало в начале проспекта подобно чёрному обелиску. Восемь охранников, находившихся ночью при исполнении в фойе первого этажа, испарились, превратившись в облачка пара.
Охвативший страну ужас смешивался с ненавистью к убийцам. Газеты, радио, телевидение, ораторы на стихийно возникающих митингах — все требовали немедленных и беспощадных действий. В Москве и в регионах начались погромы.
Хотя все пребывали в убеждении, что за взрывами стоит мятежная, но обречённая отныне Чечня, били грузин и армян, азербайджанцев и турок, почему-то вьетнамцев и негров.
За спиной у бронзового Пушкина, на фасаде одноимённого кинотеатра, неведомо каким образом появилось полотнище «Смерть жидам» и провисело полдня, пока не разобрались, что это не афиша нового фильма.
Для Восточной Группы, с угрюмым нетерпением ожидавшей хоть какого-то кризиса, чтобы заявить о себе, наступил момент принятия решения. Принимать его приходилось самостоятельно, потому что сбивший губернаторов в прочную связку Воробушек поматросил и бросил. То по пять раз на день звонил, обхаживал всячески, а потом вдруг — раз! И с концами. А так с серьёзными людьми, между прочим, не поступают. Особенно когда уже подтянуты ресурсы и взяты определённые обязательства. Ну ничего, потом сочтёмся. Тем более, что страна уже посыпалась, до Кремля рукой подать, и в самую пору начинать делить посты.
Как часто бывает в подобных ситуациях, возникли неразбериха и замешательство. Очень уж привлекательным казалось оседлать волну народного гнева и на плечах взбунтовавшихся масс ворваться в бездействующий Кремль, допустивший озверевших бандитов до седой столицы России, куда и Гитлеру-то дойти не удалось.
Но настораживал неизбежный резонанс. Для прямой связки новой народной власти с толпой, измолотившей и затоптавшей до полусмерти двух чернокожих морских пехотинцев из охраны американского посольства, время ещё не наступило. Однако и откреститься от бережно взращённой силы, вырвавшейся на оперативный простор, тоже было никак нельзя — такого русский народ не прощает.
Чтобы миновать Харибду, не угодив по дороге в пасть к Сцилле, Папа Гриша избрал единственно верную линию поведения. Собравшиеся губернаторы слушали его с уважением — за последние месяцы Папа Гриша завоевал нешуточный авторитет.
— Русский народ, — поучительно произнёс Папа Гриша, — он, понимаешь, устал за последние годы от всякой безответственной болтовни. Нам, народу то есть, это всё не надобно. Есть, в конце-то концов, в стране верховная власть, которую мы избрали практически единодушно (спасибо, значит, Борису Николаевичу), и доверяем ей безоговорочно, и понимаем, что эта самая верховная власть обязана нас, понимаешь, защитить. Жалованье наша власть получает исправно, вот пусть и объяснит народу, как это могло случиться, что у нас дома взрывают, люди гибнут, все такое… В мирное, между прочим, время. Вот какой принципиальный вопрос у нас должен быть обращён к нашей родной российской власти. И мы с вами, друзья, имеем полное право этот самый вопрос поставить со всей серьёзностью.
Вот каким образом Восточная Группа вышла на свет. Пятеро губернаторов с Папой Гришей в центре возникли на телеэкранах, напомнив чем-то недолго просуществовавший комитет по чрезвычайному положению. Но руки ни у кого из них не дрожали.
Да и с чего было им дрожать, если сзади слева в инвалидной коляске сидел сам таинственный сибирский олигарх-одиночка Кондратов, просвечивающий лысым черепом сквозь паутинку свалявшихся седых волос. Кондратов, о котором никто ничего толком не знал и лишь легенды расходились по стране. Будто бы он, ещё будучи просто Кондратом, заключённым и королём Кандымской зоны, затеял невиданную афёру, в ходе которой забрал под себя алмазные прииски Якутии и золото Индигирки, неким странным образом потерял надёжно укрытые в Америке деньги, после чего жестоко отомстил, чуть было не обрушив американскую финансовую систему посредством фантастического по силе и количеству грязи скандала с «Бэнк оф Нью-Йорк». Тот самый Кондрат, который с презрением и скукой сказал про политическую суету московских олигархов: «В стае только бобики бегают».
— Мы со всей решительностью требуем от президента и правительства, — весомо произнёс Папа Гриша, — положить конец террору! Народ должен знать, почему взлетают на воздух дома, почему в мирное время гибнут сотни ни в чём не повинных людей. На эти вопросы должно ответить действующее руководство страны, — в этом месте Папа Гриша сделал хорошо отрепетированную паузу и добавил: — Если оно действующее. И если оно руководство.
Страна увидела, что Кондрат одобрительно кивнул.
— Представляешь, что сейчас будет? — спросил Платон, не отрываясь от телевизора. — Какая подставка, просто высший пилотаж! Фантастика! Всё-таки они идиоты…
— Так ты не знал, что они это затевают? — поинтересовался Ларри. — Не рано ли ты их в свободный полёт выпустил?
— В самый раз! Они же всерьёз все принимают. И вправду: решили страну спасать. Поэтому я и говорю — идиоты.
— Они не идиоты, — пробурчал Ларри. — Если бы что другое сказали, то были бы идиоты. А так — они просто по инерции движутся. Ты подпихнул — они и поехали.
— Совершенно необязательно. Были бы умными, молчали бы в тряпочку. Они же Федору Фёдоровичу просто парадный выход устроили. Чу! Жрица Солнца к нам сейчас должна явиться!
— А они что — знают, кто такой Эф Эф? Это мы с тобой знаем. А для них он кто? Пришёл, в костюмчике… Мышка серая, третий премьер за два года. И звать никак. Просто Федя.
— Поэтому и идиоты, — не сдавался Платон. — Давно уже могли бы собрать информацию.
Понятно было, что вся эта телевизионная затея Восточной Группы, столь пренебрежительно оценённая Платоном, направлена на провоцирование президента — чтобы тот, не оправившись после очередного приступа, вылез на экран и ляпнул что-нибудь похожее на ельцинских снайперов в кустах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126