Пусть не сезон и ветер явно не субтропический, но можно плавать в бассейне, потеть в сауне, пополнять обильным шведским столом образовавшийся в организме недостаток витаминов и отсыпаться в своё удовольствие. Если бы не удалившийся за океан Платон Михайлович, утративший всякое представление о часовых поясах, можно было бы считать, что жизнь удалась.
Платон мешал Андрею спать. Чаще всего он передавал очередные инструкции, неизменно начинавшиеся вопросом «который час?», торопливыми извинениями и заканчивавшиеся категорическим запретом на звонки в Москву. Судя по всему, звонков в Москву Платон и сам избегал, поэтому Андрей оказался практически единственным его собеседником — занятие для крепких телом и духом.
Ещё Андрею здорово действовал на нервы Аббас. Оказавшись в комфортной обстановке, знакомой по короткому олигархическому прошлому, Аббас удивительно быстро освоился и начал проявлять инициативу. То настаивал на немедленном созыве пресс-конференции, чтобы поведать всему миру правду о случившихся событиях, то рвался на волю, встретиться с находящимися, возможно, по соседству земляками, то требовал, чтобы Андрей соединил его по мобильнику либо с Платоном, либо с Ларри.
— Там бляди есть? — поинтересовался Ларри, когда Андрей пожаловался. — Найди ему девку. Сразу успокоится. Деньги я пришлю.
— Русских не хотелось бы, — предупредил Андрей. — Он стал общительный…
— Найди нерусскую. Он с ней что — разговаривать будет?
С Дженни оказалось проще, хотя и не совсем. После нескольких дней, проведённых в горном пансионате, девушка сильно изменилась: прекратились истерики, с которыми Андрею приходилось сражаться во время вынужденного путешествия по горам, её глаза перестали быть похожими на глаза затравленного зверя. Девушка начала улыбаться, в первый же турецкий день ушла в косметический кабинет в отеле, провела там несколько часов и вышла неузнаваемой.
— Ни-и хрена себе! — присвистнул Андрей, увидев, что получилось из рыжего задохлика, напоминавшего бесполую жертву лагерного режима. — Мама родная!
А про себя подумал: «Как же он разглядел? Специалист!…»
Дженни, мгновенно угадав произведённое впечатление, прошла несколько шагов, постукивая каблуками, потом через плечо покосилась на Андрея, молчаливо спрашивая — ну как?
— Ты вот что, — чуть севшим голосом сказал Андрей, не в силах оторваться от вдруг оказавшихся пронзительно зелёными глаз, — ты это кончай… Я в том смысле — что поменьше из номера выходи, и еду тоже лучше в номер… А то я тебя замучаюсь от мужиков уберегать, да и глаза местным лучше не мозолить…
Каждый звонок Платона неизменно заканчивался просьбой соединить его с «сестрёнкой», тогда Андрей вылетал из своей комнаты, стучал в дверь Дженни, передавал телефон, потом по полчаса ждал в коридоре, изучая развешанные по стенам репродукции Тернера. Наконец дверь открывалась, оттуда высовывалась тонкая рука с серым прямоугольником мобильника.
Он забирал аппарат и шёл к себе, пытаясь стряхнуть ощущение зависти к мелькнувшему рядом чужому счастью.
В его жизни было немало женщин, двух из них он, наверное, даже любил, но ни разу ему не довелось так отчётливо почувствовать магнитную силу, протягивающуюся куда-то в другое полушарие. Эта сила была настолько ощутима физически, что даже в коридоре, в полной тишине, он был непрошеным третьим.
В Турцию они попали морем из Сочи. Прямо из адлерского аэропорта рванули в Лоо, там сняли две комнаты в частном секторе.
Андрей оставил подопечных отсыпаться, а сам поехал в порт узнавать правила игры. Правила оказались простыми: с Турцией безвизовый режим, поэтому всего лишь надо купить билеты на пассажирский пароход до Анталии — и вперёд, в пампасы.
— За три часа подойдёшь сюда, на пристань, — объяснили Андрею в кассе, — в список запишешься.
— В какой список?
— Для погранцов. Они по списку на пароход пускают. Хочешь — можешь прямо сейчас записаться.
— Так я не один, — признался Андрей. — Друга жду. У него в Воронеже бизнес, не подлетел ещё. Может, прямо к пароходу подскочит. Тогда как? Не посадят? Ещё, что ли, три дня здесь сидеть? А?
— Договоришься.
Попадать в список ни за три часа, ни даже за час, Андрею категорически не хотелось. Документы Дженни и Аббаса у него не вызывали тревоги, а вот самому приходилось ехать по паспорту на собственное имя. Можно было, конечно, и поменять, но нет гарантии, что здесь не состряпают опасную липу. Кроме того — время. На это уйдёт два дня, а загадочная история с исчезновением задержанных вместе с конвоем неизбежно всплывёт намного раньше. Если свяжутся с Москвой, то начнутся такие облавы…
— Вы — молчите, — предупредил Андрей Дженни и Аббаса у трапа. — Глухонемые. Я буду разговаривать.
Пацан в зелёных погонах взял протянутые паспорта, пробежал глазами по лежащим перед ним листам бумаги, поднял на Андрея строгие глаза из-под козырька фуражки.
— В сторонку отойдите. Следующий!
Аббас дрожал всем телом, так что Андрею пришлось толкнуть его плечом. Дженни выглядела нормально, но глаза беспокойно бегали.
— Да не дёргайтесь вы, — злобно прошипел Андрей. — Я — отвечаю. Не тронет никто, вот же люди…
Минут через десять подошёл майор.
— В чём дело?
— Слышь, командир, — начал жаловаться Андрей, — мы вот тут отдохнуть едем, я и сеструха с мужем, а тут у вас списки какие-то, мы ж не знали…
— Билеты есть?
— Так нету же! Они только час назад как прилетели. Мне тут один сказал в кассе, что прямо на корабле можно билеты взять.
В лице майора обнаружилось понимание.
— Это тебе, гражданин, к помощнику капитана. Давай-ка сбегай быстро на палубу, спросишь Бородина. И галопом сюда. А то времени уже никакого нету.
Помощник капитана долго не разбирался.
— Каюта в трюме. Билеты — по триста баксов. Для вас — по четыреста. Нормально?
— Начальник! — возмутился Андрей, — не по-людски. Три сотни с троих… На две с половиной сойдёмся?
Помощник капитана надолго задумался. Потом сказал с неохотой:
— Хрен с тобой. Две с половиной — так две с половиной. Но тогда с пограничниками сам будешь решать.
— Почём стоит решить?
— По десять баксов в паспорт.
— О чём речь! Двести пятьдесят да тридцать — всего будет двести восемьдесят. Всё-таки двадцать зелёных я у тебя отторговал. Начальник, тебя как по имени-отчеству? Отчалим — заходи, с меня магарыч. Я ж не для того, чтобы у тебя бабки срубить, а просто правило у меня такое по жизни — поторговаться малость. Зайдёшь?
— Ну, через часок.
— Годится.
Пацан в зелёной фуражке принял три паспорта с вложенными в них зелёными купюрами, не моргнув глазом. Покосился на майора, тот чуть приметно кивнул.
— Проходите.
Анталия была хороша всем, кроме того, что время летело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Платон мешал Андрею спать. Чаще всего он передавал очередные инструкции, неизменно начинавшиеся вопросом «который час?», торопливыми извинениями и заканчивавшиеся категорическим запретом на звонки в Москву. Судя по всему, звонков в Москву Платон и сам избегал, поэтому Андрей оказался практически единственным его собеседником — занятие для крепких телом и духом.
Ещё Андрею здорово действовал на нервы Аббас. Оказавшись в комфортной обстановке, знакомой по короткому олигархическому прошлому, Аббас удивительно быстро освоился и начал проявлять инициативу. То настаивал на немедленном созыве пресс-конференции, чтобы поведать всему миру правду о случившихся событиях, то рвался на волю, встретиться с находящимися, возможно, по соседству земляками, то требовал, чтобы Андрей соединил его по мобильнику либо с Платоном, либо с Ларри.
— Там бляди есть? — поинтересовался Ларри, когда Андрей пожаловался. — Найди ему девку. Сразу успокоится. Деньги я пришлю.
— Русских не хотелось бы, — предупредил Андрей. — Он стал общительный…
— Найди нерусскую. Он с ней что — разговаривать будет?
С Дженни оказалось проще, хотя и не совсем. После нескольких дней, проведённых в горном пансионате, девушка сильно изменилась: прекратились истерики, с которыми Андрею приходилось сражаться во время вынужденного путешествия по горам, её глаза перестали быть похожими на глаза затравленного зверя. Девушка начала улыбаться, в первый же турецкий день ушла в косметический кабинет в отеле, провела там несколько часов и вышла неузнаваемой.
— Ни-и хрена себе! — присвистнул Андрей, увидев, что получилось из рыжего задохлика, напоминавшего бесполую жертву лагерного режима. — Мама родная!
А про себя подумал: «Как же он разглядел? Специалист!…»
Дженни, мгновенно угадав произведённое впечатление, прошла несколько шагов, постукивая каблуками, потом через плечо покосилась на Андрея, молчаливо спрашивая — ну как?
— Ты вот что, — чуть севшим голосом сказал Андрей, не в силах оторваться от вдруг оказавшихся пронзительно зелёными глаз, — ты это кончай… Я в том смысле — что поменьше из номера выходи, и еду тоже лучше в номер… А то я тебя замучаюсь от мужиков уберегать, да и глаза местным лучше не мозолить…
Каждый звонок Платона неизменно заканчивался просьбой соединить его с «сестрёнкой», тогда Андрей вылетал из своей комнаты, стучал в дверь Дженни, передавал телефон, потом по полчаса ждал в коридоре, изучая развешанные по стенам репродукции Тернера. Наконец дверь открывалась, оттуда высовывалась тонкая рука с серым прямоугольником мобильника.
Он забирал аппарат и шёл к себе, пытаясь стряхнуть ощущение зависти к мелькнувшему рядом чужому счастью.
В его жизни было немало женщин, двух из них он, наверное, даже любил, но ни разу ему не довелось так отчётливо почувствовать магнитную силу, протягивающуюся куда-то в другое полушарие. Эта сила была настолько ощутима физически, что даже в коридоре, в полной тишине, он был непрошеным третьим.
В Турцию они попали морем из Сочи. Прямо из адлерского аэропорта рванули в Лоо, там сняли две комнаты в частном секторе.
Андрей оставил подопечных отсыпаться, а сам поехал в порт узнавать правила игры. Правила оказались простыми: с Турцией безвизовый режим, поэтому всего лишь надо купить билеты на пассажирский пароход до Анталии — и вперёд, в пампасы.
— За три часа подойдёшь сюда, на пристань, — объяснили Андрею в кассе, — в список запишешься.
— В какой список?
— Для погранцов. Они по списку на пароход пускают. Хочешь — можешь прямо сейчас записаться.
— Так я не один, — признался Андрей. — Друга жду. У него в Воронеже бизнес, не подлетел ещё. Может, прямо к пароходу подскочит. Тогда как? Не посадят? Ещё, что ли, три дня здесь сидеть? А?
— Договоришься.
Попадать в список ни за три часа, ни даже за час, Андрею категорически не хотелось. Документы Дженни и Аббаса у него не вызывали тревоги, а вот самому приходилось ехать по паспорту на собственное имя. Можно было, конечно, и поменять, но нет гарантии, что здесь не состряпают опасную липу. Кроме того — время. На это уйдёт два дня, а загадочная история с исчезновением задержанных вместе с конвоем неизбежно всплывёт намного раньше. Если свяжутся с Москвой, то начнутся такие облавы…
— Вы — молчите, — предупредил Андрей Дженни и Аббаса у трапа. — Глухонемые. Я буду разговаривать.
Пацан в зелёных погонах взял протянутые паспорта, пробежал глазами по лежащим перед ним листам бумаги, поднял на Андрея строгие глаза из-под козырька фуражки.
— В сторонку отойдите. Следующий!
Аббас дрожал всем телом, так что Андрею пришлось толкнуть его плечом. Дженни выглядела нормально, но глаза беспокойно бегали.
— Да не дёргайтесь вы, — злобно прошипел Андрей. — Я — отвечаю. Не тронет никто, вот же люди…
Минут через десять подошёл майор.
— В чём дело?
— Слышь, командир, — начал жаловаться Андрей, — мы вот тут отдохнуть едем, я и сеструха с мужем, а тут у вас списки какие-то, мы ж не знали…
— Билеты есть?
— Так нету же! Они только час назад как прилетели. Мне тут один сказал в кассе, что прямо на корабле можно билеты взять.
В лице майора обнаружилось понимание.
— Это тебе, гражданин, к помощнику капитана. Давай-ка сбегай быстро на палубу, спросишь Бородина. И галопом сюда. А то времени уже никакого нету.
Помощник капитана долго не разбирался.
— Каюта в трюме. Билеты — по триста баксов. Для вас — по четыреста. Нормально?
— Начальник! — возмутился Андрей, — не по-людски. Три сотни с троих… На две с половиной сойдёмся?
Помощник капитана надолго задумался. Потом сказал с неохотой:
— Хрен с тобой. Две с половиной — так две с половиной. Но тогда с пограничниками сам будешь решать.
— Почём стоит решить?
— По десять баксов в паспорт.
— О чём речь! Двести пятьдесят да тридцать — всего будет двести восемьдесят. Всё-таки двадцать зелёных я у тебя отторговал. Начальник, тебя как по имени-отчеству? Отчалим — заходи, с меня магарыч. Я ж не для того, чтобы у тебя бабки срубить, а просто правило у меня такое по жизни — поторговаться малость. Зайдёшь?
— Ну, через часок.
— Годится.
Пацан в зелёной фуражке принял три паспорта с вложенными в них зелёными купюрами, не моргнув глазом. Покосился на майора, тот чуть приметно кивнул.
— Проходите.
Анталия была хороша всем, кроме того, что время летело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126