Они долго не утихали, даже когда желудок опорожнился. Наконец все прошло. Скотт сунул пригоршню снега в рот, подержал, пока снег не растаял, и выплюнул. Он набрал еще одну пригоршню и растер снегом пылающее в лихорадке лицо. Выступивший пот охладился, и Скотт начал замерзать. Его колотил неудержимый озноб, ему приходилось стискивать челюсти, чтобы зубы не щелкали.
– Скотт?
Он поднял голову и оглянулся на голос. Мэри-Ли Ритт стояла на пороге заднего крыльца, уже готовая спуститься по заснеженным ступеням.
– Уходите! – крикнул Скотт.
– Тебе плохо?
Ноги у него дрожали, как студень, когда он попытался подняться. Мэри-Ли была уже на середине лестницы.
– Уходите в дом!
В его охрипшем голосе звучала паника. Повернувшись к ней спиной, ломая густой кустарник живой изгороди, он пошел прочь по цельному снегу через соседский двор. Его вел слепой инстинкт, велевший ему только одно: бежать.
* * *
– Эй!
Датч, дремавший в кресле, вздрогнул, просыпаясь, снял ноги со стола и машинально встал.
– Ну, что еще? – спросил он, готовясь к худшему.
Уэс махнул ему, чтобы он снова сел.
– Ничего, насколько мне известно. – Он вынул булку виски из кармана куртки и поставил ее на стол Датчем. Потом снял промокшую куртку и повесил ее на крючок возле двери. Дуя на свои замерзшие руки, он сел у напротив Датча.
– Снег перестал, – сообщил Уэс. – Но ветер не утих температура все еще ниже нуля. Говорят, еще больше похолодает, когда тучи разойдутся. Сегодня будет установлен погодный рекорд.
– Кофе хочешь? – спросил Датч.
– Нет, спасибо. Я сегодня столько кофе выпил, боюсь, до июня не усну. Я принес свое питье. – Он кивнул на бутылку „Джека Дэниэлса“. – Давай сюда свою кружку.
Датч толкнул через стол свою кофейную кружку. Уэс открыл бутылку, налил виски в кружку и подвинул ее обратно к Датчу. Сам он выпил из горлышка. Когда оба сделали по нескольку глотков, Уэс окинул друга критическим взглядом.
– Выглядишь хреново.
Датч это знал. Его изрезанное, опухшее, воспаленное лицо выглядело так, словно его рвала стая бешеных собак.
– Эта мазь, что ты мне принес от Ритта, никуда не годится.
– Эти порезы, если их не обработать, скоро загноятся. Хочешь, подвезу тебя до больницы?
– Нет.
– К Ритту домой?
– Черт, только этого не хватало!
– Он говорил, у него есть кое-что покрепче, если это не поможет.
Датч покачал головой.
– Ты хоть что-нибудь ел?
– Так, хватал куски то тут, то там.
– Дора могла бы…
– Да я не голоден.
Хорошо зная Уэса, Датч понял, что тот пришел неспроста и рано или поздно перейдет к цели своего визита. А пока ему хотелось, чтобы Уэс ушел и оставил его в покое. Датч терпеть не мог так называемой „отеческой заботы“. Он был не в настроении „просто поболтать“. Ему хотелось упиваться своим горем в одиночестве. И если это кому-то казалось паранойей или саморазрушением, тут уж ничего не поделаешь, извините, так уж он устроен.
И разве у него нет поводов для горя? У него же ничего не получается. За что бы он ни взялся, все выходит наперекосяк. Можно смело сказать: за что бы он ни взялся, все кончается катастрофой. Его безуспешная попытка поднять на гору грузовик Кэла Хокинса окончилась тем, что ему теперь грозит несколько судебных исков. А сам Хокинс может предъявить ему даже уголовное обвинение.
Но мало ему этого – окружающие словно сговорились подрывать его авторитет. Он пренебрег запретом Бегли и поехал-таки на турбазу „Уистлер-Фоллз“, но его тормознули, прежде чем он успел добраться до коттеджа номер восемь и своими глазами увидеть, что за улики против Тирни нарыли федералы.
Он был здесь главным, он был начальником полиции города, но этот Бегли выскочил из уютного кабинетика Гаса Элмера и наорал на него, обвинил в попытке сорвать федеральное расследование, обращался с ним так, будто он – ничто, ноль без палочки. Даже его подчиненные стали огрызаться всякий раз, как он отдавал приказ.
– Датч?
Он очнулся от своих горьких дум и устремил глаза на Уэса.
– Что ты тут делаешь? – спросил он ворчливо. – Что тебе дома не сидится? Шел бы к жене, отымел бы ее.
Уэс презрительно фыркнул и снова отпил из горлышка.
– Да я лучше отымею вон тот флагшток на крыше. Он куда теплее моей жены.
– А в чем дело?
Уэс отмахнулся.
– Да черт ее разберет. То у нее месячные, то голова болит. Какая разница? Не одно, так другое.
– Как поживает Скотт? Что он сказал насчет встречи с Бегли и Уайзом?
– А почему ты спрашиваешь?
Судя по тому, как окрысился Уэс, разговор с агентами ФБР был больной мозолью.
– Да так просто. Хотел знать, как Скотт к этому отнесся. – Датч отхлебнул виски, глядя на Уэса поверх кружки. – Скотт как-то неуверенно отвечал на некоторые вопросы. Может, он врал? – Взяв канцелярскую скрепку, Датч разогнул ее, перекрутил и протянул Уэсу. – Или просто немного исказил правду?
– А ты поставь себя на его место, – хмуро ответил Уэс. – Его окружают пятеро взрослых, все над ним начальники, все задают вопросы о нем и его девушке. В его возрасте ты был бы с ними откровенен насчет своей сексуальной жизни?
– Я и сейчас не был бы с ними откровенен.
– Ну, вот видишь, – усмехнулся Уэс. Он заложил руки за голову, вскинул одну ногу на другую и откинулся на спинку кресла, словно у него не было в жизни никаких забот.
Датч ему не поверил. Уэс не затем сюда пришел, чтобы время провести. И его не волновал ни сепсис, начинающийся на лице у Датча, ни то, когда он в последний раз ел. Бутылку виски можно было счесть жестом дружеского участия, но Датч знал, что на самом деле Уэс вовсе не такой внимательный и чуткий друг. У него был скрытый мотив, иначе его бы здесь не было.
У Датча свело судорогой желудок, когда ему пришло в голову, что это мог быть за мотив. Может быть, бутылке виски предназначалась роль обезболивающего. В таком случае Датч предпочел бы пострадать. Чем скорее, тем лучше.
– Уэс, ты пришел меня уволить?
Смех Уэса прозвучал искренне.
– Что?
– Ты сам себя уполномочил от имени городского совета?
– Господи боже, Датч! Тебе известно, что ты самый настоящий параноик? Откуда у тебя такие бредовые мысли?
– Ты мне сам об этом напомнил вчера вечером. Ты что, забыл? Ты сказал, что сам сунул голову в петлю, когда нанял меня. Ты сказал, что мой провал плохо отразится на тебе.
– О черт! Мы были раздражены, мы устали. У нас обоих нервы были ни к черту. Ты потихоньку сходил с ума из-за Лилли, из-за того, что она там, в горах, с этим парнем. Как твой друг, я всего лишь старался помочь тебе увидеть вещи под другим углом. Вернуть тебя на верный путь. Но, знаешь, – заторопился Уэс, увидев, что Датч собирается его прервать, – по ходу дела я начал склоняться к твоей точке зрения.
Датч настороженно покосился на него.
– Что ты имеешь в виду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109