* * *
В семье Вишняковых Ларису встретили холодно, с поджатыми губами. Она стояла перед родителями Олега, испуганная, бледная. Глаза смотрели тревожно, словно ее ждала беда. Лариса подурнела за эти дни – губы запеклись, нос заострился, гладкая прическа не шла к ней, лоб казался чересчур большим. То, что она явилась сюда не дорогим, долгожданным другом, а незваной гостьей, то, что ее радость – здесь горе, угнетало Ларису.
Лидия Константиновна, красивая полнеющая женщина, выглядевшая моложе своих лет, молча разглядывала невестку и не хотела скрывать возмущения. Если бы эта хрупкая девочка с такой неудачной прической (а волосы – прелесть) пришла сюда как обыкновенная знакомая ее сына, Лидия Константиновна похвалила бы и ее фигурку, и длинные ресницы, и большие темно-синие глаза. Но она появилась в доме с незаконно полученными правами на Олега, добившись их далеко не честным путем. Он молод, горяч, неопытен, его легко соблазнить.
– Присаживайтесь, – холодно улыбнувшись, предложила Лидия Константиновна.
Отец Олега, Филипп Владимирович, сухопарый мужчина с наголо остриженной широколобой головой, был уведомлен супругой, что их сын за ошибку молодости расплачивается вынужденной женитьбой. Сам Филипп Владимирович подобных ошибок никогда не совершал, и ему было трудно поверить, что эта маленькая девушка, робко присевшая на край стула, ведет себя недостойно. Он вопросительно взглянул на жену.
– М-м, – промычал Филипп Владимирович, пожалев Ларису, – скажите, на улице ветер?
Лариса кивнула.
– Я так и знал, – вздохнув, продолжал Филипп Владимирович. – Мороз, надо полагать, градусов двадцать – двадцать пять?
Лариса кивнула.
– Вы родились здесь? – поинтересовался Филипп Владимирович.
– Здесь, – почти беззвучно отозвалась Лариса.
– Где вы шили платье? – заговорила Лидия Константиновна. – Очень симпатично получилось.
Лариса тяжело задышала, но ответила спокойно:
– Мне оно тоже нравится.
Снова наступило молчание. Олег сосредоточенно перебирал книги на полке.
– Хорошее платье, – сказал Филипп Владимирович, умоляюще посмотрев на жену.
– Я против этого брака, – неторопливо, отчетливо произнесла Лидия Константиновна, перемешав пасьянсовые карты, – брака по необходимости. Надо думать о будущем, Олег. Не считайте меня своим врагом, – она повернулась к Ларисе, – сейчас он, может быть, и любит вас. Но он очень увлекающаяся натура, и боюсь…
– Бояться надо мне, – прошептала Лариса.
– О, логика молодости! – на мгновение красивое лицо Лидии Константиновны стало добрым, но она понизила голос, и на лице появилось брезгливое выражение. – Я хочу посоветовать вам, теперь самый подходящий момент… В клинике Филиппа Владимировича…
Филипп Владимирович возмущенно хмыкнул и отрицательно покачал головой.
– В конце концов любая акушерка… – Лидия Константиновна многозначительно замолчала и улыбнулась.
– Вы с ума сошли… – удивленно прошептала Лариса, переглянувшись с Олегом. Он опустил глаза. Филипп Владимирович закрылся газетой, и Лариса поняла, что здесь никто не защитит ее.
– Вы совершенно напрасно нервничаете, – ласково сказала Лидия Константиновна. – Уверяю вас, нет женщины, которая не прибегала бы… ну, к тому, что я вам посоветовала. Когда-нибудь вы согласитесь со мной….
– Нет, нет! – бормотала Лариса и кусала губы, чтобы не заплакать. Ей было душно в этой просторной комнате. Лариса взглянула на Олега, он ответил виноватым взглядом, и ей стало немного легче.
– Когда вы расписываетесь? – ледяным голосом спросила Лидия Константиновна.
– Сегодня, – отозвалась Лариса.
– Сегодня уже поздно, – Филипп Владимирович поверх газеты посмотрел на нее. – Вы хотели сказать – завтра?
– Мы уже расписались, – тихо проговорил Олег, – сегодня.
– Господи! – Лидия Константиновна уронила голову на руки. – И это в благодарность… – Она встретилась с прищуренными глазами Ларисы, уловила в своем голосе нотки бессилия и твердо закончила: – Переезжайте, к нам. Милости просим.
– Видишь ли, мама, – осторожно сказал Олег, – у Ларисы нервозное состояние. Я пока перееду к ней, а там…
– Никуда ты не поедешь! Ты нуждаешься в заботе и внимании. Их ты можешь получить только у меня.
Неожиданная злость охватила Ларису. Она встала, широко взмахнув руками, поправила прическу, заставила себя проговорить:
– Да, у меня нервозное состояние… Еще бы, мать мужа, – она покраснела, потому что впервые вслух так назвала Олега, – мать мужа предложила мне…
– Вы только о себе и думаете! – вспылила Лидия Константиновна.
– А вот и неправда, – мягко возразила Лариса, чтобы не закричать, – вы прекрасно знаете, о ком я думаю.
Лидия Константиновна пересела к ней, обняла и стала уговаривать:
– У нас вам будет лучше. Нельзя забывать и о прозаической стороне дела. У нас, это совершенно очевидно, вам будет лучше. У нас обстановка, домработница, у Олега отдельная комната. Он привык. У вас, наверное, и воду носить надо?
– И дрова, – добавила Лариса.
– Не расстраивай себя, Лидочка, – печально посоветовал Филипп Владимирович. – Пусть делают, как им лучше.
Лидия Константиновна разрыдалась. Ее полные плечи мелко вздрагивали.
– Не плачьте, – сказала Лариса. – Олик будет приходить к вам каждый день. Я буду заботиться о нем.
– Ты еще пожалеешь, что не послушался меня, – сквозь слезы проговорила Лидия Константиновна.
Лариса встала. Ее взгляд – усталый и печальный – говорил Олегу: «Я больше не могу. Я сделала все, что могла».
– До свиданья, – тихо произнесла она, – Олик, я буду ждать тебя на улице. У меня болит голова.
Филипп Владимирович помог ей одеться, проводил до дверей, раскланялся.
Сорок восемь ступеней. Значит Лариса сорок восемь раз сказала себе: «Выдержу». Она долго ходила около подъезда, снова переживая происшедшее, и если там, на глазах родителей Олега сдержалась, то сейчас дала волю раздражению и обиде.
Олег вышел с чемоданом и пишущей машинкой в руках и сказал весело:
– Теперь ты имеешь представление о нраве моих родителей? Мне страшно подумать, что там сейчас происходит.
– А что со мной происходит, тебя не волнует? – резко спросила Лариса.
– Идем, идем, – заторопил Олег, – понемногу все придет в должный порядок.
«Если ты не будешь беспокоиться о Лидии Константиновне, больше, чем обо мне», – подумала она, а вслух сказала:
– Я ведь как по тоненькому льду иду. Провалюсь, никто не подхватит. Ладно. Надо работать. Да?
– Вот именно, – обрадованно подхватил Олег, – сядем с двух сторон за один письменный стол и запретим друг другу бездельничать.
Они остановились и, наверное, в последний раз в жизни расцеловались на улице.
Александра Яковлевна встретила их торжественная, встревоженная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62