Ибо у меня есть все основания полагать, что задумана была именно серия картин примерно одного формата и близких по композиции, где в центре — прелестная обнаженная дама, и в каждой картине свой аксессуар или дополнительные фигуры. Это амурчики, путти во всех случаях, кроме того, на картине Вашингтонского музея это еще и Купидон, а на полотне в «Метрополитен» это большой белый голубь на первом плане и часть композиции, собирающая свет и привлекающая внимание зрителя, — роскошные жемчуга, которым играют и левый амурчик и правый. Что же касается...
— Как вы сказали, серия? — перебил вдруг маркиза Барончик.
— Это вы сказали... — удивился тот.
— Неважно! Значит, существует серия из четырех картин, одна из которых перед нами, а вторая вообще неизвестна?
— Пока неизвестна.
— Крайне любопытно. Итак, что вы думаете, маркиз, об этой работе?
— Вначале два слова о серии, если позволите. Мои архивные изыскания позволяют предположить, что одновременно с упомянутыми мной выше картинами мастера, маркиза де Помпадур в то же время заказала еще две картины этой серии для ванной комнаты замка Бельвью под Парижем, где, кстати, достоверно известно, работал над заказами маркизы сам Франсуа Буше...
— И где же они?
— Обе исчезли во время Великой Французской революции. Считались долгое время без вести, так сказать, пропавшими, утраченными для нашей культуры. И вот такой приятный сюрприз: вы приглашаете меня на экспертизу нового приобретения, и я вижу «Венеру с ожерельем» — из этой знаменитой серии выдающегося мастера. Где, если не секрет, вам удалось ее приобрести?
— Секрет.
— Понимаю, понимаю... А за сколько?
— Это не имеет значения.
— Хотя бы из какой страны, так сказать?
— Неважно. Это — Буше?
— Без сомнений. Более того, я же говорю: эта картина из серии Франсуа Буше, считавшаяся безвозвратно утраченной.
— Отлично, отлично! Составьте все экспертные документы, укажите, что картина приобретена у коллекционера, пожелавшего остаться неизвестным.
— Где?
— Ну, скажем, раз уж это нужно, в Киеве, на Украине. И заверьте все справки в соответствующих инстанциях, приложив слайды. Слайды и гонорар получите у Мадлен. Благодарю и всего наилучшего.
— Барон, если вам удастся приобрести в этом Киеве еще и четвертую работу Буше из цикла, судя по мемуарам, — это «Венера перед зеркалом», — умоляю для экспертизы пригласить только меня!
— Я свою команду не меняю, — улыбнулся Барончик.
Маркиз ушел. Барончик еще минут пять постоял перед картиной, полюбовался через сильную лупу бриллиантовым ожерельем. Такое же ожерелье с крупным бриллиантом в центре и множеством очень хороших камней в букете (хризолиты, тигровый глаз, изумруды, рубины) он заказал лучшему мастеру его фабрики в Антверпене. Одно ожерелье, по словам Маргариты де Бетанкур, уже дошло до адресата в России. Это ожерелье стоило раз в 20 дороже того, которое он переправил своему «патрону» ранее. От броши тот отказался. Что ж, он диктует моду на рынке, ему и заказы делать. Это ожерелье «вице» согласился взять, как бы сразу оговорив цену своего участия в бизнесе Барончика — 10 миллионов долларов за крупную операцию. В среднем это выходило около 100 миллионов в год. Терпимо, если учесть, что контрагент брался не только обеспечивать поставки, но и прикрывать операции сверху.
Барончик навел крупную сильную лупу на большой бриллиант в центре букета на белоснежной шее Венеры.
Отличный камень! Такие все чаще встречаются в архангельской кимберлитовой трубке. Правда, до Москвы они не доходят, идут в виде сырых алмазов на его мастерские в Европе, и уже в виде прелестно ограненных бриллиантов появляются на мировом рынке. Сколько бы Оппенгеймеры ни бесновались, им не помешать Барончику в дальнейшей экспансии на рынке алмазов. Тем более теперь, когда с ним работают первые лица в России. А что касается Егора Патрикеева, то полковник, похоже, надолго вышел из игры. Остается, правда, еще напористый Тимур Маев. Но и к нему подберем подход.
Барончик прошелся кошачьей походкой по кабинету. Отхлебнул глоток «Виши» из хрустального бокала, остановился вдали от картины.
А копия отличная! Просто-таки великолепная копия. Настоящий мужчина должен извлекать прибыль даже из проигранных ситуаций. Егор Патрикеев подсунул ему копии вместо подлинников? Что ж, теперь Барончик подсунет вместо подлинника копию их министру культуры — этому самоуверенному театроведу. Его эксперты не решатся оспаривать мнение маркиза де Барсу. Конечно, месть не крупная, но принесет несколько сотен тысяч долларов. Могла бы принести и больше, да копия дорогая. А и мастера сотворившие того стоят! Ладно, будем считать счет с Патрикеевым по «нулям». У него свои эксперты и художники, у меня — свои, у него своя команда агентов, внедренных повсюду, у меня — своя. И прав маркиз: если есть возможность дать заработать своим — нужно это делать. Своя ноша, как говорят в России, не тянет. Своя команда ближе к телу...
— Хочешь неплохо заработать? — спросил барон в трубку спутниковой связи.
— Никогда не прочь, — раздался в ответ молодой голос.
— Я знаю, что твоя область — всякая там «кибенематика». И в случае с графиней и ее базой данных ты сработал блестяще. Здесь же нужно в сжатые сроки взломать компьютерную базу и скачать ее на дискету.
— Стоимость диска?
— 500 тысяч тебя устроит?
— Франков?
— Нет, долларов.
— Ради такой суммы я рискну взять отпуск у себя в институте и выехать в срочную творческую командировку. Куда?
— На юг, к солнышку, к ласковому Средиземному морю. Короче, в Сан-Тропез.
— Кто обеспечивает силовую поддержку и вообще делает всю черную работу?
— Дорогой Жорж, когда я нагружал тебя лишними функциями? Конечно, вся «чернуха» будет сделана к твоему приезду. За нее отвечает сержант Верду. Диск передашь Маргарите в Ницце. Если возникнут вопросы финансового или технического обеспечения — связь, машины, техника и т.д., все к нашему русскому, полковнику Зайцеву: он еще из старого КГБ, и французский у него приличный, поймете друг друга. Его номера...
— Я знаю. Думаю, технически я достаточно вооружен. А машины, вертолет, самолет не понадобятся, я думаю. Сан-Тропез — городок маленький, там тесно....
Сан-Тропез — городок маленький, тут все друг друга знают. Если говорить не о сотнях туристов из разных стран, которые все лето пасутся на набережных, пляжах, узких улочках древнего городка на Лазурном берегу Франции, и даже не о «новых русских», скупивших ряд старых вилл и построивших десятки новых и приезжающих сюда на неделю другую, чтобы «оттянуться», а о тех, кто живет здесь постоянно.
С точки зрения Рамона Салми, рослого пятидесятилетнего финна, владевшего виллой на самом берегу, но чуть в стороне от шумных городских пляжей, у Сан-Тропеза было два недостатка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Как вы сказали, серия? — перебил вдруг маркиза Барончик.
— Это вы сказали... — удивился тот.
— Неважно! Значит, существует серия из четырех картин, одна из которых перед нами, а вторая вообще неизвестна?
— Пока неизвестна.
— Крайне любопытно. Итак, что вы думаете, маркиз, об этой работе?
— Вначале два слова о серии, если позволите. Мои архивные изыскания позволяют предположить, что одновременно с упомянутыми мной выше картинами мастера, маркиза де Помпадур в то же время заказала еще две картины этой серии для ванной комнаты замка Бельвью под Парижем, где, кстати, достоверно известно, работал над заказами маркизы сам Франсуа Буше...
— И где же они?
— Обе исчезли во время Великой Французской революции. Считались долгое время без вести, так сказать, пропавшими, утраченными для нашей культуры. И вот такой приятный сюрприз: вы приглашаете меня на экспертизу нового приобретения, и я вижу «Венеру с ожерельем» — из этой знаменитой серии выдающегося мастера. Где, если не секрет, вам удалось ее приобрести?
— Секрет.
— Понимаю, понимаю... А за сколько?
— Это не имеет значения.
— Хотя бы из какой страны, так сказать?
— Неважно. Это — Буше?
— Без сомнений. Более того, я же говорю: эта картина из серии Франсуа Буше, считавшаяся безвозвратно утраченной.
— Отлично, отлично! Составьте все экспертные документы, укажите, что картина приобретена у коллекционера, пожелавшего остаться неизвестным.
— Где?
— Ну, скажем, раз уж это нужно, в Киеве, на Украине. И заверьте все справки в соответствующих инстанциях, приложив слайды. Слайды и гонорар получите у Мадлен. Благодарю и всего наилучшего.
— Барон, если вам удастся приобрести в этом Киеве еще и четвертую работу Буше из цикла, судя по мемуарам, — это «Венера перед зеркалом», — умоляю для экспертизы пригласить только меня!
— Я свою команду не меняю, — улыбнулся Барончик.
Маркиз ушел. Барончик еще минут пять постоял перед картиной, полюбовался через сильную лупу бриллиантовым ожерельем. Такое же ожерелье с крупным бриллиантом в центре и множеством очень хороших камней в букете (хризолиты, тигровый глаз, изумруды, рубины) он заказал лучшему мастеру его фабрики в Антверпене. Одно ожерелье, по словам Маргариты де Бетанкур, уже дошло до адресата в России. Это ожерелье стоило раз в 20 дороже того, которое он переправил своему «патрону» ранее. От броши тот отказался. Что ж, он диктует моду на рынке, ему и заказы делать. Это ожерелье «вице» согласился взять, как бы сразу оговорив цену своего участия в бизнесе Барончика — 10 миллионов долларов за крупную операцию. В среднем это выходило около 100 миллионов в год. Терпимо, если учесть, что контрагент брался не только обеспечивать поставки, но и прикрывать операции сверху.
Барончик навел крупную сильную лупу на большой бриллиант в центре букета на белоснежной шее Венеры.
Отличный камень! Такие все чаще встречаются в архангельской кимберлитовой трубке. Правда, до Москвы они не доходят, идут в виде сырых алмазов на его мастерские в Европе, и уже в виде прелестно ограненных бриллиантов появляются на мировом рынке. Сколько бы Оппенгеймеры ни бесновались, им не помешать Барончику в дальнейшей экспансии на рынке алмазов. Тем более теперь, когда с ним работают первые лица в России. А что касается Егора Патрикеева, то полковник, похоже, надолго вышел из игры. Остается, правда, еще напористый Тимур Маев. Но и к нему подберем подход.
Барончик прошелся кошачьей походкой по кабинету. Отхлебнул глоток «Виши» из хрустального бокала, остановился вдали от картины.
А копия отличная! Просто-таки великолепная копия. Настоящий мужчина должен извлекать прибыль даже из проигранных ситуаций. Егор Патрикеев подсунул ему копии вместо подлинников? Что ж, теперь Барончик подсунет вместо подлинника копию их министру культуры — этому самоуверенному театроведу. Его эксперты не решатся оспаривать мнение маркиза де Барсу. Конечно, месть не крупная, но принесет несколько сотен тысяч долларов. Могла бы принести и больше, да копия дорогая. А и мастера сотворившие того стоят! Ладно, будем считать счет с Патрикеевым по «нулям». У него свои эксперты и художники, у меня — свои, у него своя команда агентов, внедренных повсюду, у меня — своя. И прав маркиз: если есть возможность дать заработать своим — нужно это делать. Своя ноша, как говорят в России, не тянет. Своя команда ближе к телу...
— Хочешь неплохо заработать? — спросил барон в трубку спутниковой связи.
— Никогда не прочь, — раздался в ответ молодой голос.
— Я знаю, что твоя область — всякая там «кибенематика». И в случае с графиней и ее базой данных ты сработал блестяще. Здесь же нужно в сжатые сроки взломать компьютерную базу и скачать ее на дискету.
— Стоимость диска?
— 500 тысяч тебя устроит?
— Франков?
— Нет, долларов.
— Ради такой суммы я рискну взять отпуск у себя в институте и выехать в срочную творческую командировку. Куда?
— На юг, к солнышку, к ласковому Средиземному морю. Короче, в Сан-Тропез.
— Кто обеспечивает силовую поддержку и вообще делает всю черную работу?
— Дорогой Жорж, когда я нагружал тебя лишними функциями? Конечно, вся «чернуха» будет сделана к твоему приезду. За нее отвечает сержант Верду. Диск передашь Маргарите в Ницце. Если возникнут вопросы финансового или технического обеспечения — связь, машины, техника и т.д., все к нашему русскому, полковнику Зайцеву: он еще из старого КГБ, и французский у него приличный, поймете друг друга. Его номера...
— Я знаю. Думаю, технически я достаточно вооружен. А машины, вертолет, самолет не понадобятся, я думаю. Сан-Тропез — городок маленький, там тесно....
Сан-Тропез — городок маленький, тут все друг друга знают. Если говорить не о сотнях туристов из разных стран, которые все лето пасутся на набережных, пляжах, узких улочках древнего городка на Лазурном берегу Франции, и даже не о «новых русских», скупивших ряд старых вилл и построивших десятки новых и приезжающих сюда на неделю другую, чтобы «оттянуться», а о тех, кто живет здесь постоянно.
С точки зрения Рамона Салми, рослого пятидесятилетнего финна, владевшего виллой на самом берегу, но чуть в стороне от шумных городских пляжей, у Сан-Тропеза было два недостатка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159