Один раз, в конце первого тайма, над стадионом все же повисло мертвое молчание: на самом краю штрафной площадки спартаковцев кто-то из защитников принял нападающего римлян «на бедро», в пределах правил, как сказал бы каждый мало-мальски разбирающийся в этом виде спорта человек. Раздался свисток судьи. Римлянин картинно упал в штрафную, его стенания, наверное, были слышны от Калабрии до Милана. Судья матча в момент нарушения взглянул на часы. Это было мгновение, но кульминации «конфликта» он не видел — видел, как упал римлянин, как спартаковский защитник поднял руки, словно бы взывая к чести и совести судьи: если и было нарушение, то никак не заслуживающее пенальти. Ларсен подозвал двух боковых судей, в этот момент находившихся на линии инцидента.
Судя по тому, как вскинули вверх руки с радостным криком находившиеся рядом игроки римской команды, оба боковых судьи посчитали, что нарушение заслуживает пенальти.
Суровый швед на мгновение задумался, потом, видимо, принял решение и, призвав спартаковского защитника играть корректнее, показал:
— Штрафной.
Московский голкипер легко парировал прямолинейно и вяло пробитый пенальти.
На том все острые моменты первой половины игры и закончились.
Романцев, должно быть, понимал, что ему нужно аккуратнее играть в защите (человек умный, умеющий разгадывать и не такие шарады, он давно понял, что как минимум оба боковых судьи ангажированы и болеют явно не за его команду) и нужно усиливать игру в атаке.
— Нужно усилить игру в атаке, — услышал Поль голос Романцева в крохотном наушнике, мягко вмонтированном в его левом ухе. Голос был едва слышен. Так как в наушник правого уха одновременно шел синхронный перевод, который подавал его агент, находившийся в поставленной возле стадиона машине.
Задолго до начала второй половины игры Верду знал, что на второй тайм вместо Булатова на поле выйдет Безродный, а Титов оттянется чуть вглубь, что, по мысли Романцева, усилит мощь атак.
Обоим бразильцам было сделано достаточно жесткое внушение: если есть силы, нужно увеличить натиск, не обращая внимание на отстававших в атаке спартаковцев, еще не выдавивших из себя усталость от матчей за сборную.
— Вы-то чего тащитесь, как беременные тетки на базар? Вы-то не мотались в Кишинев и Братиславу, а спокойно наигрывали «домашние заготовки» на базе. Вперед, только вперед! Остальные к вам подтянутся. А вы — вперед, в конце концов, мы с вами наигрывали и комбинации в атаке, в которых участвуете только вы в результате быстрого паса от полузащиты или самостоятельного прорыва из глубины.
В этой ситуации давить на боковых судей было бесполезно. Это были достаточно опытные люди, и они понимали, чем им грозит невыполнение установки «заказчика».
Ничьей в этом матче быть не могло по условиям турнира — олимпийским, когда проигравший выбывает из турнира.
Должно быть, какие-то слова, способные подхлестнуть его подопечных, сказал и тренер римлян.
И, судя по первым же минутам, обе команды вышли на второй тайм с сумасшедшим желанием победить. Обе заиграли в быстрый, атакующий футбол. Однако счет не удавалось открыть ни одной из команд. И на 66-й минуте Романцев пошел ва-банк: вместо неудачно игравшего Щеголева на поле появился атакующий Калиниченко. «Спартак» перешел на игру в три защитника. Однако по-настоящему голевой момент после этого возник не сразу.
Получив изящный пас от Мора, активный Титов ворвался в штрафную площадь хозяев поля и точно и сильно пробил в левый верхний угол ворот...
И вновь замер стадион. Над его чашей повисла такая мертвая тишина что, казалось, было слышно, как взмахнули своими флажками боковые судьи.
И когда оба они, не сговариваясь, показали, что Титов был в положении «вне игры» (видимо, посчитав в офсайде за мгновение до этого совершившего клинчевый прорыв в штрафную Парфенова, однако неангажированному зрителю было бы очевидно, — до офсайда Парфенову не хватало минимум пяти-шести метров, но ведь с судьями не спорят), весь стадион взорвался криками, свистом, гулом и треском дудок, барабанов, трещеток римских тиффози.
Верду направил бинокль на скамейку «Спартака».
Романцев закрыл лицо руками.
Титов и Парфенов бросились к судье, доказывая, что никакого офсайда не было.
Швед развел руками. Дескать, и ему показалось, что не было положения вне игры, но боковые судьи...
Он недоброжелательно, как показалось Полю, видевшему суровое лицо Ларсена в окулярах бинокля совсем близко, посмотрел на своих коллег.
Но решение принял свое: 1:0.
Матч продолжался.
После этого мяч, казалось, двигался только в направлении ворот римлян.
Хозяева совершили лишь один вялый прорыв. Минетти получил мяч, находясь в двух метрах от голкипера москвичей. То, что он был в положении «вне игры», было понятно даже младенцу. Но оба боковых судьи не заметили нарушения: Минетти легко вкатил мяч в незащищенный вратарем угол ворот. А суровый швед, явно нехотя, фиксировал взятие ворот. Еще хорошо (для спартаковцев), что не показал красной карточки Парфенову, который что-то яростно доказывал Ларсену. Может, судья не понял, может, не прочитал ситуацию на поле, было похоже, что он явно смущен. Ему очень не хотелось демонстрировать столь явно расхождения в оценке ситуации между ним и боковыми судьями.
Счет стал 1:1.
После этого римляне, казалось, навсегда ушли в оборону. То ли делали это инстинктивно, побаиваясь яростных спартаковцев, то ли просто не понимали, что ничьих в матчах «ЕвроТОТО» не бывает. А может быть, надеялись, что, будучи более молодой по возрасту игроков командой, да еще имевшей возможность хорошо отдохнуть несколько дней перед матчем, они просто переиграют уставших москвичей в дополнительное время.
Трудно сказать, о чем думали римляне, но вот о чем думали в эти минуты москвичи, было понятно без слов.
Атака следовала за атакой.
И на 88-й минуте матча произошло то, что и должно было, по логике игры и по мнению Романцева, произойти, но что никак не могло случиться по логике Поля Верду.
Парфенов, совершивший дальний рейд из своих защитных построений, отвлек на себя внимание защитников римлян. Оказавшийся в нескольких метрах от штрафной Робсон (хорошо запомнивший наказ Романцева избегать даже близких к офсайду ситуаций) словно вкопанный замер на месте, принял пас Маркеса, не продвигаясь вперед, сделал замах, словно намеревался отсюда пробить по воротам, а сам отдал мягкий пас рванувшемуся в штрафную площадку напарнику, и тот в падении красиво пробил. Мяч витиевато ударился о землю, изменил траекторию и влетел в ворота римлян.
Вратарь хозяев поля был просто бессилен.
— Такие мячи не берутся, — печально пробормотал в наушнике переводчик, болевший за земляков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159