Ее муж, Борис Никулин, в прошлом офицер КГБ, а ныне преуспевающий технолог, врезался на своей машине в навороченный шестисотый «мерседес». Никулина поставили на счетчик, денег таких у преуспевающего технолога не было. Часы тикали. Поль в это время был в Москве — проверял свою агентуру, кое-что чистил. Случайно узнал об инциденте. Ему собрали сведения о паре. Он встретился с Жанной и спросил ее:
— Вы очень любите своего мужа?
— Дa, — спокойно сказала Жанна. — Иначе на хрена бы я с ним стала жить?
Поль немного удивился логике русских женщин и разъяснил Жанне, что Бориса утром убьют. И не помогут даже связи в правоохранительных органах.
— Выход? — трезво спросила Жанна, презрительно глядя на Поля и попыхивая сигаретой.
— Вы будете иногда выполнять мои задания.
— Я согласна.
— Вот вам 50 тысяч долларов. Это в счет ремонта «мерса» и как бы ваш задаток. За каждое выполненное поручение будете получать столько же.
— Круто. За что же так хорошо платят? Предупреждаю, я Борису никогда не изменяла.
— И не придется, — усмехнувшись и вновь подивившись психологии русских женщин, заверил Поль. — Столько платят за убийство.
— Ну, это проще, — Жанна загасила в пепельнице сигарету. — Только я не умею владеть ножом и пистолетом, так сказать, не рыцарь я плаща и кинжала.
— И не надо, — успокоил Поль. — Вы будете работать с помощью своей красоты, обаяния и... ловкости рук... Вы, я слышал, прекрасная хозяйка — кулинарка, швея, вышивальщица. Словом, руки у вас ловкие.
— Надеюсь, — хладнокровно усмехнулась Жанна.
— И характер крепкий.
— Вы полагаете? Я с этим согласна. Только Борису не говорите об этом...
Жанна уже в Эдинбурге. Ее задача — сегодня утром встретиться с чистильщиком, убившим киллера после посадки самолета со спартаковскими фанами, а днем, перед матчем, — на приеме, устроенном мэрией Эдинбурга, поменять бокалы. Либо нападающему «Спартака» Егору Титову, либо новому полузащитнику турку Ахмеду Забар-оглы. По мнению босса, они в данном конкретном матче представляли наибольшую опасность для «Манчестер юнайтед».
...Без багажа, лишь с кейсом в руке и дамской сумкой на плече, Жанна вышла из вагона поезда на центральном вокзале Уэйверли-стейшн. Жанна была дама образованная и знала, что вокзал назван в честь одного из героев Вальтера Скотта. Поднявшись по одноименной лестнице, вышла на главную улицу города — Принсес-стрит и сразу оказалась в центре столицы Шотландии.
Город был удивительно хорош. Он лежал на холмистых грядах, тянулся почти параллельно друг другу. Чepeз долины были переброшены красивые улицы-виадуки.
Прямая как стрела Принсес-стрит делила город на две части. К югу улица Принцев нависала над Старым городом, сползающим с гребня скалистой гряды. Над ним высился строгий Эдинбургский замок.
К северу шли новые кварталы.
Однако ни прекрасная архитектура Принсес-стрит, ни фешенебельные магазины, ни роскошные рестораны не волновали Жанну, работа есть работа. А работа ее ждала в примыкавшем к центральной улице Восточном саду.
Там, у памятника Вальтеру Скотту — затейливого архитектурного сооружения в готическом стиле, под которым помещена статуя писателя, y нее было назначено свидание.
Во-первых, чисто деловое. Во-вторых, с женщиной. Борис мог спать спокойно.
Потому что чистильщиком, убравшим в сутолоке взятия полицией самолета уже не нужного «террориста», была женщина.
Они с интересом взглянули друг на друга. Жанна была брюнеткой с прекрасной фигурой, про которую можно было сказать: чем ее больше, тем лучше.
Ее визави была типичной англичанкой — белокурой, костистой, с выцветшими глазами и чуть выступающими вперед зубами.
Так что взгляд Жанны был с сожалением, взгляд ее собеседницы — с легкой завистью. Впрочем, собеседницей англичанку можно было назвать с большой долей условности. Они успели обменяться всего несколькими фразами.
— Босс доволен работой, — сказала Жанна. При этом из уверенной фразы можно было сделать заключение, что с боссом она чуть ли не на короткой ноге, тогда как она имела контакты только с Полем, и то в основном не прямые, по телефону или через электронную почту.
Рукой в перчатке она передала англичанке толстенькую пачку фунтов стерлингов. Та сняла перчатку с одной руки, перелистнула корешки купюр в пачке.
— Странно, что-то слишком много.
— За хорошую работу в приличных домах и платят хорошо.
— Вы не англичанка? У вас какой-то твердый акцент.
— Пусть вас не волнует эта частность. Долго беседовать нам не придется. Кстати, у вас помада на нижней губе каким-то бугром... Не простуда?
— Где? — удивилась англичанка и пальцем руки, свободной от перчатки, провела несколько раз по губе, растирая помаду.
— Теперь хорошо? — спросила англичанка, и вдруг глаза ее стали еще бесцветнее, потом закатились и закрылись, она конвульсивно дернула жилистой шеей и свесила голову к подбородку.
— Теперь совсем хорошо, — хладнокровно заметила Жанна, щупая пальцами шею покойной. Сомнений не оставалось. И это задание выполнено.
Рукой в перчатке она взяла пачку поддельных фунтов, бросила их в стоявшую рядом со скамейкой урну, предварительно облив бензином из старой, вышедшей из моды зажигалки, а потом, не гася ее, и саму зажигалку бросила в урну. Оглянулась. В этот час в Восточном саду Эдинбурга не было ни души. Ждать, когда пачка прогорит до конца, не было смысла, главное — времени. Ей пора было на встречу со спартаковцами в мэрию.
Впрочем, когда она сделала один звонок по сотовому, пришла «вводная», — встречу назначили в старинном здании Эдинбургского университета, — приглашены представители спортивной, научной, культурной общественности. Оказалось, что это была инициатива президента Клуба поклонников московского «Спартака» академика Петра Зрелова, почетного доктора Эдинбургского университета.
Но Жанну было трудно вывести из себя. Из Восточного сада — другое дело. Выйдя снова — но уже в другом месте — на Принсес-стрит, она взяла машину и быстро доехала до пересечения Южного моста и Чаймберс-стрит, где малопривлекательные дома второй половины XIX века уступают место монументальному, занимающему целый квартал старому главному зданию университета.
— У нас его называют «Старый Колледж», — пояснила какая-то старая элегантная дама, заметив, что Жанна любуется старинным зданием.
— Не знаете, случайно, где здесь будет проходить встреча с русскими футболистами?
— О, про футбол нужно спросить моего мужа, он страстный болельщик.
— А где ваш муж?
— Дома, естественно, у телевизора. Сегодня ведь матч...
Вот уж действительно, «лучшие гиды — англичане». Или точнее — шотландцы.
Ладно, сами справимся.
Логично решив ориентироваться на фасад, а главный — Южный фасад был обращен к Южному мосту, Жанна вошла в просторный внутренний двор, поднялась по лестнице на террасу, опоясывающую здание на уровне первого этажа, храбро распахнула двери и оказалась в огромном холле, уже наполненном народом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Вы очень любите своего мужа?
— Дa, — спокойно сказала Жанна. — Иначе на хрена бы я с ним стала жить?
Поль немного удивился логике русских женщин и разъяснил Жанне, что Бориса утром убьют. И не помогут даже связи в правоохранительных органах.
— Выход? — трезво спросила Жанна, презрительно глядя на Поля и попыхивая сигаретой.
— Вы будете иногда выполнять мои задания.
— Я согласна.
— Вот вам 50 тысяч долларов. Это в счет ремонта «мерса» и как бы ваш задаток. За каждое выполненное поручение будете получать столько же.
— Круто. За что же так хорошо платят? Предупреждаю, я Борису никогда не изменяла.
— И не придется, — усмехнувшись и вновь подивившись психологии русских женщин, заверил Поль. — Столько платят за убийство.
— Ну, это проще, — Жанна загасила в пепельнице сигарету. — Только я не умею владеть ножом и пистолетом, так сказать, не рыцарь я плаща и кинжала.
— И не надо, — успокоил Поль. — Вы будете работать с помощью своей красоты, обаяния и... ловкости рук... Вы, я слышал, прекрасная хозяйка — кулинарка, швея, вышивальщица. Словом, руки у вас ловкие.
— Надеюсь, — хладнокровно усмехнулась Жанна.
— И характер крепкий.
— Вы полагаете? Я с этим согласна. Только Борису не говорите об этом...
Жанна уже в Эдинбурге. Ее задача — сегодня утром встретиться с чистильщиком, убившим киллера после посадки самолета со спартаковскими фанами, а днем, перед матчем, — на приеме, устроенном мэрией Эдинбурга, поменять бокалы. Либо нападающему «Спартака» Егору Титову, либо новому полузащитнику турку Ахмеду Забар-оглы. По мнению босса, они в данном конкретном матче представляли наибольшую опасность для «Манчестер юнайтед».
...Без багажа, лишь с кейсом в руке и дамской сумкой на плече, Жанна вышла из вагона поезда на центральном вокзале Уэйверли-стейшн. Жанна была дама образованная и знала, что вокзал назван в честь одного из героев Вальтера Скотта. Поднявшись по одноименной лестнице, вышла на главную улицу города — Принсес-стрит и сразу оказалась в центре столицы Шотландии.
Город был удивительно хорош. Он лежал на холмистых грядах, тянулся почти параллельно друг другу. Чepeз долины были переброшены красивые улицы-виадуки.
Прямая как стрела Принсес-стрит делила город на две части. К югу улица Принцев нависала над Старым городом, сползающим с гребня скалистой гряды. Над ним высился строгий Эдинбургский замок.
К северу шли новые кварталы.
Однако ни прекрасная архитектура Принсес-стрит, ни фешенебельные магазины, ни роскошные рестораны не волновали Жанну, работа есть работа. А работа ее ждала в примыкавшем к центральной улице Восточном саду.
Там, у памятника Вальтеру Скотту — затейливого архитектурного сооружения в готическом стиле, под которым помещена статуя писателя, y нее было назначено свидание.
Во-первых, чисто деловое. Во-вторых, с женщиной. Борис мог спать спокойно.
Потому что чистильщиком, убравшим в сутолоке взятия полицией самолета уже не нужного «террориста», была женщина.
Они с интересом взглянули друг на друга. Жанна была брюнеткой с прекрасной фигурой, про которую можно было сказать: чем ее больше, тем лучше.
Ее визави была типичной англичанкой — белокурой, костистой, с выцветшими глазами и чуть выступающими вперед зубами.
Так что взгляд Жанны был с сожалением, взгляд ее собеседницы — с легкой завистью. Впрочем, собеседницей англичанку можно было назвать с большой долей условности. Они успели обменяться всего несколькими фразами.
— Босс доволен работой, — сказала Жанна. При этом из уверенной фразы можно было сделать заключение, что с боссом она чуть ли не на короткой ноге, тогда как она имела контакты только с Полем, и то в основном не прямые, по телефону или через электронную почту.
Рукой в перчатке она передала англичанке толстенькую пачку фунтов стерлингов. Та сняла перчатку с одной руки, перелистнула корешки купюр в пачке.
— Странно, что-то слишком много.
— За хорошую работу в приличных домах и платят хорошо.
— Вы не англичанка? У вас какой-то твердый акцент.
— Пусть вас не волнует эта частность. Долго беседовать нам не придется. Кстати, у вас помада на нижней губе каким-то бугром... Не простуда?
— Где? — удивилась англичанка и пальцем руки, свободной от перчатки, провела несколько раз по губе, растирая помаду.
— Теперь хорошо? — спросила англичанка, и вдруг глаза ее стали еще бесцветнее, потом закатились и закрылись, она конвульсивно дернула жилистой шеей и свесила голову к подбородку.
— Теперь совсем хорошо, — хладнокровно заметила Жанна, щупая пальцами шею покойной. Сомнений не оставалось. И это задание выполнено.
Рукой в перчатке она взяла пачку поддельных фунтов, бросила их в стоявшую рядом со скамейкой урну, предварительно облив бензином из старой, вышедшей из моды зажигалки, а потом, не гася ее, и саму зажигалку бросила в урну. Оглянулась. В этот час в Восточном саду Эдинбурга не было ни души. Ждать, когда пачка прогорит до конца, не было смысла, главное — времени. Ей пора было на встречу со спартаковцами в мэрию.
Впрочем, когда она сделала один звонок по сотовому, пришла «вводная», — встречу назначили в старинном здании Эдинбургского университета, — приглашены представители спортивной, научной, культурной общественности. Оказалось, что это была инициатива президента Клуба поклонников московского «Спартака» академика Петра Зрелова, почетного доктора Эдинбургского университета.
Но Жанну было трудно вывести из себя. Из Восточного сада — другое дело. Выйдя снова — но уже в другом месте — на Принсес-стрит, она взяла машину и быстро доехала до пересечения Южного моста и Чаймберс-стрит, где малопривлекательные дома второй половины XIX века уступают место монументальному, занимающему целый квартал старому главному зданию университета.
— У нас его называют «Старый Колледж», — пояснила какая-то старая элегантная дама, заметив, что Жанна любуется старинным зданием.
— Не знаете, случайно, где здесь будет проходить встреча с русскими футболистами?
— О, про футбол нужно спросить моего мужа, он страстный болельщик.
— А где ваш муж?
— Дома, естественно, у телевизора. Сегодня ведь матч...
Вот уж действительно, «лучшие гиды — англичане». Или точнее — шотландцы.
Ладно, сами справимся.
Логично решив ориентироваться на фасад, а главный — Южный фасад был обращен к Южному мосту, Жанна вошла в просторный внутренний двор, поднялась по лестнице на террасу, опоясывающую здание на уровне первого этажа, храбро распахнула двери и оказалась в огромном холле, уже наполненном народом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159