Тех же, кто не оценивал адекватно сделанное им предложение, приходилось убивать. И жаль Полю этих придурков не было. У человека всегда есть выбор. И делает его он сам.
Стремительно пронесясь мимо руин храма Минервы Медики, поезд устремился к вокзалу Термини.
Выйдя из вагона, приветливо кивнув назойливой попутчице, Верду покинул ультрасовременный, построенный из бетона и стекла вокзал, не обратив никакого внимания на соседствующие с ним развалины терм Диоклетиана.
Пройдя метров двадцать, он остановился, чтобы прикурить от золотого «Ронсона» черную длинную крепкую сигарету — новый «Голуаз».
Рядом остановился пожилой потный господин с тяжелым портфелем. Он поставил портфель на асфальт и по-итальянски обратился к Полю:
— Позвольте прикурить.
Не знавший итальянского, Поль понял по его суетливым движениям, что нужно толстяку, и щелкнул «Ронсоном».
— Команда остановилась на загородной вилле Тино Пинетти. Тино гарантировал безопасность команды миллионом долларов, положенных в банк «Рома ди Рома», — плавно перейдя на французский выдохнул толстяк.
— Хорошая охрана?
— Более чем. Тино...
— Я знаю Тино. Транспорт?
— Автобус «мерседес», бронированный, в сопровождении...
— Судья?
— Швед Грин Ларсен.
— Репутация?
— Неподкупен.
— Неподкупных судей не бывает. Боковые?
— Грек Микос Леонидис и венгр Ласло Мадьячи.
— Что есть на них?
— Леонидис недавно женился на известной афинской модели, нуждается в деньгах.
— Венгр?
— Деньгами не очень интересуется...
— Весь вопрос в сумме. Большими деньгами интересуются все.
— Есть зацепка. У него отец погиб в Будапеште в 1956 году. Он был в «Клубе Шандора Петефи». Предполагается, что погиб от рук русских.
— Столько лет прошло, — кисло поморщился Поль. — Семейное положение, недвижимость?
— Да, кстати, есть загородный домик, что-то типа шале, в Карпатах. Но за него все выплачено. И есть дом на Балатоне. Тут предстоят большие выплаты.
— Сколько?
— Осталось тысяч 20, в пересчете на доллары. Но он часто судит международные матчи. Выплатит года за три-четыре.
— А ждать никто не любит. Это уже другое дело. А то — «Клуб Петефи»... Кого сегодня в Европе волнуют старые распри? Деньги правят миром, мой друг, деньги. Кстати, откуда вы научились так хорошо говорить по-французски...
— По-французски нужно было сказать: «Где вы научились...» Да, язык вашей родины мне знаком в совершенстве. Я десять лет просидел во французской тюрьме, пока меня не выкупил наш хозяин.
— За что сидели? — равнодушно поинтересовался Верду.
— Мошенничество, — скорбно потупился старый римлянин. — Продавал стразы под видом брильянтов.
— Получалось?
— Как видите, не всегда.
— Старую специальность не забыли?
— Хозяин редко дает мне поручения по старой специальности, — обиженно прошамкал старик. — Все чаще мелочевка, вроде этой.
— Ничего себе, мелочевка... На кон поставлены миллиарды. Значит, всем участникам операции что-то отколется. И поболе, смею думать, чем при торговле подделками. Да и безопаснее...
— Кто знает, кто знает, — пугливо поежился старик, подозрительно присматриваясь к курсировавшему неподалеку карабинеру.
— Адреса боковых судей?
— Вот здесь, в газете, — сказал старик, протягивая свернутую трубочкой «Карьере делла сера».
— Телефон шведа?
— Там есть все, — ответил толстяк, кивнув на только что переданную газету.
— Неплохо поработал, а? — усмехнулся Верду.
— А кто это ценит? — устало отмахнулся старый жулик.
Разговор с Ларсеном не получился.
Поль хорошо подготовился к нему. Чисто технически. На всякий случай исключил любую возможность засечь его местопребывания. Спустившись с Капитолия и от площади Венеции повернув налево, он вышел к Иль Джезу — церкви иезуитов. Вошел в прохладное чрево храма. Сидевший у входа нищий подозрительно покосился на него. «Похоже, чужие здесь не ходят», — подумал Поль. В глубине ниши за мраморной «Пьетой» он нащупал холодное тельце мобильного телефона и незаметно сунул его в карман пиджака.
Вернувшись опять на Корсо Витторио Эмануэле II, Верду сел на берегу Тибра на скамейку, убедился, что в радиусе ста метров вокруг нет ни одной живой души (утро выдалось прохладным, а на берегу неширокого, но стремительного Тибра было ветрено) и набрал нужный номер.
Разговор не получился.
Ни угрозы, ни посулы не подействовали на упрямого шведа.
Не первый год выступая главным судьей матчей в розыгрыше «ЕвроТОТО», Ларсен привык и к тому и к другому. Знал, что немало игроков этого тотализатора обладают достаточными деньгами, связями и силами, чтобы попытаться в своих интересах воздействовать на итоговый счет. Но он упрямо отказывался идти на компромисс и судил по справедливости. Так ему казалось, во всяком случае.
Ларсен был одинок. Вот что было плохо.
Его нельзя было испугать покушением на жену, детей, родителей.
И он был достаточно обеспечен, чтобы не искать легких денег.
Говорят, человек богат не тогда, когда у него много денег, а когда ему хватает тех, что у него есть.
Ларсену хватало.
На том и расстались.
Но Поль перестраховался и, стерев отпечатки пальцев, выбросил аппарат. После чего быстрой спортивной походкой направился к мосту, ведущему к замку Святого Ангела.
«Шанс не велик, но могли засечь», — подумал он.
Однако Ларсену и в голову не пришло обращаться в итальянские силовые структуры с рассказом о посулах и угрозах. Без них ведь не обходился ни один матч. Причем сколько среди звонивших было блефующих тиффози, сколько сумасшедших, а сколько реально способных и заплатить сотню тысяч долларов, и убить близких — сказать всегда было непросто. Судья считал такие звонки издержками производства, некими неудобствами, которые приносила ему непростая, но любимая работа.
На правом берегу Тибра, вблизи замка, начиналась виа делла Кончилиацоне, подводящая к площади и собору Святого Петра.
На необозримом пространстве пьяцца Сан-Пьетро, среди множества фасадов нарядных домов, затерялся узкий фасад четырехэтажного здания, в котором располагался сравнительно некрупный банк «Банк ди Сан-Пьетро».
В банке знали этого седого господина (именно в таком виде обычно представал перед служителями банка Поль): приветливо поздоровавшись с ним (Поль считался солидным клиентом), клерк принял для перевода на счет банка «Пьомбо» сумму в 200 тысяч американских долларов, в качестве обеспечения получив чек.
Через несколько минут на счете сеньора Дино де Фьорентиса в банке «Пьомбо» были оприходованы 200 тысяч американских долларов от неизвестного клиента, воспользовавшегося для этого услугами «Банка ди Сан-Пьетро».
Еще через несколько минут, выполняя полученное ранее поручение, клерк банка «Пьомбо» перевел на счет господина Микоса Леонидиса в Афинах сто тысяч долларов, и на счет господина Ласло Мадьячи в Вене еще сто тысяч долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Стремительно пронесясь мимо руин храма Минервы Медики, поезд устремился к вокзалу Термини.
Выйдя из вагона, приветливо кивнув назойливой попутчице, Верду покинул ультрасовременный, построенный из бетона и стекла вокзал, не обратив никакого внимания на соседствующие с ним развалины терм Диоклетиана.
Пройдя метров двадцать, он остановился, чтобы прикурить от золотого «Ронсона» черную длинную крепкую сигарету — новый «Голуаз».
Рядом остановился пожилой потный господин с тяжелым портфелем. Он поставил портфель на асфальт и по-итальянски обратился к Полю:
— Позвольте прикурить.
Не знавший итальянского, Поль понял по его суетливым движениям, что нужно толстяку, и щелкнул «Ронсоном».
— Команда остановилась на загородной вилле Тино Пинетти. Тино гарантировал безопасность команды миллионом долларов, положенных в банк «Рома ди Рома», — плавно перейдя на французский выдохнул толстяк.
— Хорошая охрана?
— Более чем. Тино...
— Я знаю Тино. Транспорт?
— Автобус «мерседес», бронированный, в сопровождении...
— Судья?
— Швед Грин Ларсен.
— Репутация?
— Неподкупен.
— Неподкупных судей не бывает. Боковые?
— Грек Микос Леонидис и венгр Ласло Мадьячи.
— Что есть на них?
— Леонидис недавно женился на известной афинской модели, нуждается в деньгах.
— Венгр?
— Деньгами не очень интересуется...
— Весь вопрос в сумме. Большими деньгами интересуются все.
— Есть зацепка. У него отец погиб в Будапеште в 1956 году. Он был в «Клубе Шандора Петефи». Предполагается, что погиб от рук русских.
— Столько лет прошло, — кисло поморщился Поль. — Семейное положение, недвижимость?
— Да, кстати, есть загородный домик, что-то типа шале, в Карпатах. Но за него все выплачено. И есть дом на Балатоне. Тут предстоят большие выплаты.
— Сколько?
— Осталось тысяч 20, в пересчете на доллары. Но он часто судит международные матчи. Выплатит года за три-четыре.
— А ждать никто не любит. Это уже другое дело. А то — «Клуб Петефи»... Кого сегодня в Европе волнуют старые распри? Деньги правят миром, мой друг, деньги. Кстати, откуда вы научились так хорошо говорить по-французски...
— По-французски нужно было сказать: «Где вы научились...» Да, язык вашей родины мне знаком в совершенстве. Я десять лет просидел во французской тюрьме, пока меня не выкупил наш хозяин.
— За что сидели? — равнодушно поинтересовался Верду.
— Мошенничество, — скорбно потупился старый римлянин. — Продавал стразы под видом брильянтов.
— Получалось?
— Как видите, не всегда.
— Старую специальность не забыли?
— Хозяин редко дает мне поручения по старой специальности, — обиженно прошамкал старик. — Все чаще мелочевка, вроде этой.
— Ничего себе, мелочевка... На кон поставлены миллиарды. Значит, всем участникам операции что-то отколется. И поболе, смею думать, чем при торговле подделками. Да и безопаснее...
— Кто знает, кто знает, — пугливо поежился старик, подозрительно присматриваясь к курсировавшему неподалеку карабинеру.
— Адреса боковых судей?
— Вот здесь, в газете, — сказал старик, протягивая свернутую трубочкой «Карьере делла сера».
— Телефон шведа?
— Там есть все, — ответил толстяк, кивнув на только что переданную газету.
— Неплохо поработал, а? — усмехнулся Верду.
— А кто это ценит? — устало отмахнулся старый жулик.
Разговор с Ларсеном не получился.
Поль хорошо подготовился к нему. Чисто технически. На всякий случай исключил любую возможность засечь его местопребывания. Спустившись с Капитолия и от площади Венеции повернув налево, он вышел к Иль Джезу — церкви иезуитов. Вошел в прохладное чрево храма. Сидевший у входа нищий подозрительно покосился на него. «Похоже, чужие здесь не ходят», — подумал Поль. В глубине ниши за мраморной «Пьетой» он нащупал холодное тельце мобильного телефона и незаметно сунул его в карман пиджака.
Вернувшись опять на Корсо Витторио Эмануэле II, Верду сел на берегу Тибра на скамейку, убедился, что в радиусе ста метров вокруг нет ни одной живой души (утро выдалось прохладным, а на берегу неширокого, но стремительного Тибра было ветрено) и набрал нужный номер.
Разговор не получился.
Ни угрозы, ни посулы не подействовали на упрямого шведа.
Не первый год выступая главным судьей матчей в розыгрыше «ЕвроТОТО», Ларсен привык и к тому и к другому. Знал, что немало игроков этого тотализатора обладают достаточными деньгами, связями и силами, чтобы попытаться в своих интересах воздействовать на итоговый счет. Но он упрямо отказывался идти на компромисс и судил по справедливости. Так ему казалось, во всяком случае.
Ларсен был одинок. Вот что было плохо.
Его нельзя было испугать покушением на жену, детей, родителей.
И он был достаточно обеспечен, чтобы не искать легких денег.
Говорят, человек богат не тогда, когда у него много денег, а когда ему хватает тех, что у него есть.
Ларсену хватало.
На том и расстались.
Но Поль перестраховался и, стерев отпечатки пальцев, выбросил аппарат. После чего быстрой спортивной походкой направился к мосту, ведущему к замку Святого Ангела.
«Шанс не велик, но могли засечь», — подумал он.
Однако Ларсену и в голову не пришло обращаться в итальянские силовые структуры с рассказом о посулах и угрозах. Без них ведь не обходился ни один матч. Причем сколько среди звонивших было блефующих тиффози, сколько сумасшедших, а сколько реально способных и заплатить сотню тысяч долларов, и убить близких — сказать всегда было непросто. Судья считал такие звонки издержками производства, некими неудобствами, которые приносила ему непростая, но любимая работа.
На правом берегу Тибра, вблизи замка, начиналась виа делла Кончилиацоне, подводящая к площади и собору Святого Петра.
На необозримом пространстве пьяцца Сан-Пьетро, среди множества фасадов нарядных домов, затерялся узкий фасад четырехэтажного здания, в котором располагался сравнительно некрупный банк «Банк ди Сан-Пьетро».
В банке знали этого седого господина (именно в таком виде обычно представал перед служителями банка Поль): приветливо поздоровавшись с ним (Поль считался солидным клиентом), клерк принял для перевода на счет банка «Пьомбо» сумму в 200 тысяч американских долларов, в качестве обеспечения получив чек.
Через несколько минут на счете сеньора Дино де Фьорентиса в банке «Пьомбо» были оприходованы 200 тысяч американских долларов от неизвестного клиента, воспользовавшегося для этого услугами «Банка ди Сан-Пьетро».
Еще через несколько минут, выполняя полученное ранее поручение, клерк банка «Пьомбо» перевел на счет господина Микоса Леонидиса в Афинах сто тысяч долларов, и на счет господина Ласло Мадьячи в Вене еще сто тысяч долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159