– Почему бы тебе не вернуться к гостям? Тилер как раз открыл новый ящик с шампанским.
Но Чина уже не слушала ее: она пристально смотрела через плечо Джулии, сама не веря своим глазам. Джулия заметила, как лицо девушки разгладилось и засветилось, и, повернувшись, увидела на ступенях террасы Этана Бладуила.
Освободившись из рук Джулии и приподняв подол своих пышных юбок, Чина бросилась с радостными криками через террасу. Солнце освещало ее яркие рыжие волосы и вспыхивало огоньками в бледно-голубых глазах Этана.
Перехватив девушку на полпути, капитан Бладуил поднял ее на руки и,– не замечая ничего вокруг, начал целовать. Губы у Чины были нежными и теплыми, дыхание учащенным, а тело ее словно плавилось в его руках. Сжав девушку еще крепче, Этан коснулся ее уст уже в долгом, затяжном поцелуе. Когда же он наконец отпустил ее и поставил на пол, Чине показалось, что она не чувствует под ногами опоры.
– У тебя такой усталый вид! – произнес Этан, осматривая ее встревожено с ног до головы. – Ты что, совсем не спала? Я велел Нэппи дать тебе капельку настойки опия.
Чина хотела было засмеяться и сказать ему, что, напротив, спала, и очень даже неплохо, но только слегка покачала головой, отрицая дурные его предположения, потому что в горле у нее образовался почему-то комок, мешавший ей говорить.
На губах Этана появилась ухмылка, когда он заметил-таки стоявшую рядом с ними новобрачную в великолепном белом одеянии, в изумлении взиравшую на них.
– Надеюсь, вы не приняли меня за привидение, миссис Крю? – спросил он. – Нэппи, наверное, рассказал вам уже о моем воскрешении из мертвых?
– Да, конечно, – с трудом проговорила Джулия. – Но я не знала, что вы и Чина... Я никогда не думала... – Ее голос замер. Она переводила удивленный взгляд с оживленного лица Чины на невозмутимое лицо капитана Бладуила и обратно. Хотя Этан уже не касался своей возлюбленной, у Джулии было такое чувство, будто эти двое, связанные накрепко невидимыми узами, по-прежнему образуют единое целое, словно Этан все еще держит Чину на руках.
– Вообще-то я слышала кое-что, – продолжала Джулия в явном замешательстве. – Но я и не предполагала... – Она покачала головой и после короткой паузы сказала с улыбкой: – Впрочем, какое это имеет значение, не правда ли? Я так счастлива, что вы вернулись назад, Этан, и, как вижу, в полном здравии, если не считать шрама на лбу. Вряд ли он исчезнет когда-нибудь. – Почувствовав, что допустила бестактность, Джулия добавила торопливо: – Однако это не так уж и страшно.
Увидев, что он больше не слушает ее и даже не глядит в ее сторону, сосредоточив все внимание только на Чине, Джулия ощутила в своем сердце легкую ревность. А затем, заметив обращенный на девушку взор Этана, едва не задохнулась: ей и в голову не приходило, что мужчина может так смотреть на женщину. До этого момента она и не догадывалась о том, сколь ловко скрывал Этан Бладуил свои чувства, взирая обычно на Чину Уоррик с беспристрастным, непроницаемым выражением лица, в котором никто бы не прочел никогда ни мыслей, ни устремлений этого человека.
Устыдившись, однако, своей ревности и вспомнив с внезапной теплотой о Тилере, Джулия промолвила весело:
– Я чувствую, что вам многое надо сказать друг другу, и посему оставлю-ка вас наедине. Чина, будь добра, поправь мне, пожалуйста, шлейф.
Чуть погодя, когда солнце зашло и воздух стал заметно прохладнее, гости высыпали в сад, чтобы поразмяться и насладиться видом цветущих прекрасных роз и тщательно ухоженных орхидей. Взяв Чину за руку, Этан повел ее по поросшей травой узкой тропинке подальше от постороннего взгляда. Обратив свой взор на нее, выглядевшую такой юной и свежей в белой муслиновой кофточке и этих несуразных фиолетовых юбках, он ощутил в сердце знакомое волнение и подумал вдруг, что редко когда видел ее не в трауре. Ему было не по себе при мысли о том, что она потеряла близких для нее людей и что, как ни тяжело это ему, он должен будет сам сообщить ей об еще одной трагедии, причинив таким образом девушке новую боль.
Чина смотрела поверх цветущих олеандров в сторону моря, которое с наступлением сумерек тускнело и из золотого постепенно становилось серебряным, а затем тускло-жемчужным. Ее профиль четко вырисовывался на фоне теплых красок заката. Мягкая линия шеи, изящный маленький носик, пушистые, очаровательно трепетавшие светлые ресницы. В рыжих локонах – золотые пряди и такие же золотые огоньки в зеленых глазах. Для Этана она была самой красивой из всех женщин, которых он когда-либо видел, и самой желанной. Вожделение накатывалось на него могучей волной, доставляя ему не только радость устремленности к ней, но и муки.
Эта ночь должна была бы стать, учитывая все обстоятельства, их свадебной ночью, и все же он не мог позволить себе отдаться своей страсти, пока ее чудесные глаза так печальны, а на лице лежит печать перенесенных ею страданий. С видимым усилием Этан отвел от нее взгляд, проклиная себя за неуместное свое желание, когда еще так много оставалось между ними недосказанного.
– Они были так добры ко мне, и Джулия, и Тилер. – Голос Чины прозвучал как отдаленный шум живительного дождя, и, услышав его, Этан ощутил облегчение. Сжатые в кулаки руки, которые он держал в карманах, разжались, свидетельствуя о том, что испытываемое им нервное напряжение спало.
Чина рассказала ему о своем разговоре с сэром Адрианом Дансмором и о попытках Нэппи и Тилера Крю спасти плантацию «Царево колесо». Этан слушал ее, не задавая вопросов. Солнечные лучи между тем тускнели над вершинами гор, и ночь, вступая в свои права, зажигала на бархатном небе бесчисленные звезды.
К тому времени, когда Чина закончила свое повествование, они дошли уже до конца возделанной части парка, где и остановились под развесистой кроной старого дуба. Ветер приподнимал юбки Чины и опутывал ими ноги Этана. Никто из них не хотел первым нарушить молчание, потому что каждый знал, что, упомяни они о некоторых вещах, и вечерняя идиллия будет тотчас нарушена. Поэтому они просто смотрели друг на друга. И так продолжалось до тех пор, пока Этан не отвернулся.
– Я очень сожалею, Чина, – произнес он хрипло, – но, наверное, ты и сама догадалась, что их обоих нет больше в живых.
Он услышал, как она всхлипнула. Однако, когда она заговорила, голос ее звучал ровно:
– Да, я знала, что так оно и будет. Нэппи сказал мне, что ты отправился на их поиски. Это было очень страшно?
– Тело Дэймона плавало в тростнике. На нем не было никаких следов от ударов или ран.
– Понимаю, – промолвила чуть слышно Чина. Ее лицо побелело. После небольшой мучительной паузы она спросила все тем же ровным голосом: – А мама?
Этан нахмурился.
– Я уверен, что с ней случился сердечный приступ, потому что иначе просто не представляю, что в противном случае могло бы послужить причиной ее смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Но Чина уже не слушала ее: она пристально смотрела через плечо Джулии, сама не веря своим глазам. Джулия заметила, как лицо девушки разгладилось и засветилось, и, повернувшись, увидела на ступенях террасы Этана Бладуила.
Освободившись из рук Джулии и приподняв подол своих пышных юбок, Чина бросилась с радостными криками через террасу. Солнце освещало ее яркие рыжие волосы и вспыхивало огоньками в бледно-голубых глазах Этана.
Перехватив девушку на полпути, капитан Бладуил поднял ее на руки и,– не замечая ничего вокруг, начал целовать. Губы у Чины были нежными и теплыми, дыхание учащенным, а тело ее словно плавилось в его руках. Сжав девушку еще крепче, Этан коснулся ее уст уже в долгом, затяжном поцелуе. Когда же он наконец отпустил ее и поставил на пол, Чине показалось, что она не чувствует под ногами опоры.
– У тебя такой усталый вид! – произнес Этан, осматривая ее встревожено с ног до головы. – Ты что, совсем не спала? Я велел Нэппи дать тебе капельку настойки опия.
Чина хотела было засмеяться и сказать ему, что, напротив, спала, и очень даже неплохо, но только слегка покачала головой, отрицая дурные его предположения, потому что в горле у нее образовался почему-то комок, мешавший ей говорить.
На губах Этана появилась ухмылка, когда он заметил-таки стоявшую рядом с ними новобрачную в великолепном белом одеянии, в изумлении взиравшую на них.
– Надеюсь, вы не приняли меня за привидение, миссис Крю? – спросил он. – Нэппи, наверное, рассказал вам уже о моем воскрешении из мертвых?
– Да, конечно, – с трудом проговорила Джулия. – Но я не знала, что вы и Чина... Я никогда не думала... – Ее голос замер. Она переводила удивленный взгляд с оживленного лица Чины на невозмутимое лицо капитана Бладуила и обратно. Хотя Этан уже не касался своей возлюбленной, у Джулии было такое чувство, будто эти двое, связанные накрепко невидимыми узами, по-прежнему образуют единое целое, словно Этан все еще держит Чину на руках.
– Вообще-то я слышала кое-что, – продолжала Джулия в явном замешательстве. – Но я и не предполагала... – Она покачала головой и после короткой паузы сказала с улыбкой: – Впрочем, какое это имеет значение, не правда ли? Я так счастлива, что вы вернулись назад, Этан, и, как вижу, в полном здравии, если не считать шрама на лбу. Вряд ли он исчезнет когда-нибудь. – Почувствовав, что допустила бестактность, Джулия добавила торопливо: – Однако это не так уж и страшно.
Увидев, что он больше не слушает ее и даже не глядит в ее сторону, сосредоточив все внимание только на Чине, Джулия ощутила в своем сердце легкую ревность. А затем, заметив обращенный на девушку взор Этана, едва не задохнулась: ей и в голову не приходило, что мужчина может так смотреть на женщину. До этого момента она и не догадывалась о том, сколь ловко скрывал Этан Бладуил свои чувства, взирая обычно на Чину Уоррик с беспристрастным, непроницаемым выражением лица, в котором никто бы не прочел никогда ни мыслей, ни устремлений этого человека.
Устыдившись, однако, своей ревности и вспомнив с внезапной теплотой о Тилере, Джулия промолвила весело:
– Я чувствую, что вам многое надо сказать друг другу, и посему оставлю-ка вас наедине. Чина, будь добра, поправь мне, пожалуйста, шлейф.
Чуть погодя, когда солнце зашло и воздух стал заметно прохладнее, гости высыпали в сад, чтобы поразмяться и насладиться видом цветущих прекрасных роз и тщательно ухоженных орхидей. Взяв Чину за руку, Этан повел ее по поросшей травой узкой тропинке подальше от постороннего взгляда. Обратив свой взор на нее, выглядевшую такой юной и свежей в белой муслиновой кофточке и этих несуразных фиолетовых юбках, он ощутил в сердце знакомое волнение и подумал вдруг, что редко когда видел ее не в трауре. Ему было не по себе при мысли о том, что она потеряла близких для нее людей и что, как ни тяжело это ему, он должен будет сам сообщить ей об еще одной трагедии, причинив таким образом девушке новую боль.
Чина смотрела поверх цветущих олеандров в сторону моря, которое с наступлением сумерек тускнело и из золотого постепенно становилось серебряным, а затем тускло-жемчужным. Ее профиль четко вырисовывался на фоне теплых красок заката. Мягкая линия шеи, изящный маленький носик, пушистые, очаровательно трепетавшие светлые ресницы. В рыжих локонах – золотые пряди и такие же золотые огоньки в зеленых глазах. Для Этана она была самой красивой из всех женщин, которых он когда-либо видел, и самой желанной. Вожделение накатывалось на него могучей волной, доставляя ему не только радость устремленности к ней, но и муки.
Эта ночь должна была бы стать, учитывая все обстоятельства, их свадебной ночью, и все же он не мог позволить себе отдаться своей страсти, пока ее чудесные глаза так печальны, а на лице лежит печать перенесенных ею страданий. С видимым усилием Этан отвел от нее взгляд, проклиная себя за неуместное свое желание, когда еще так много оставалось между ними недосказанного.
– Они были так добры ко мне, и Джулия, и Тилер. – Голос Чины прозвучал как отдаленный шум живительного дождя, и, услышав его, Этан ощутил облегчение. Сжатые в кулаки руки, которые он держал в карманах, разжались, свидетельствуя о том, что испытываемое им нервное напряжение спало.
Чина рассказала ему о своем разговоре с сэром Адрианом Дансмором и о попытках Нэппи и Тилера Крю спасти плантацию «Царево колесо». Этан слушал ее, не задавая вопросов. Солнечные лучи между тем тускнели над вершинами гор, и ночь, вступая в свои права, зажигала на бархатном небе бесчисленные звезды.
К тому времени, когда Чина закончила свое повествование, они дошли уже до конца возделанной части парка, где и остановились под развесистой кроной старого дуба. Ветер приподнимал юбки Чины и опутывал ими ноги Этана. Никто из них не хотел первым нарушить молчание, потому что каждый знал, что, упомяни они о некоторых вещах, и вечерняя идиллия будет тотчас нарушена. Поэтому они просто смотрели друг на друга. И так продолжалось до тех пор, пока Этан не отвернулся.
– Я очень сожалею, Чина, – произнес он хрипло, – но, наверное, ты и сама догадалась, что их обоих нет больше в живых.
Он услышал, как она всхлипнула. Однако, когда она заговорила, голос ее звучал ровно:
– Да, я знала, что так оно и будет. Нэппи сказал мне, что ты отправился на их поиски. Это было очень страшно?
– Тело Дэймона плавало в тростнике. На нем не было никаких следов от ударов или ран.
– Понимаю, – промолвила чуть слышно Чина. Ее лицо побелело. После небольшой мучительной паузы она спросила все тем же ровным голосом: – А мама?
Этан нахмурился.
– Я уверен, что с ней случился сердечный приступ, потому что иначе просто не представляю, что в противном случае могло бы послужить причиной ее смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133