И я даю слово, хотя у тебя нет причин мне верить. Однако насчет платы я могу успокоить тебя прямо сейчас. – Он легко постучал указательным пальцем по кулаку Свона и бросил мне монету, неохотно отданную оруженосцем. – Вот твоя плата за сегодняшний день, и мы не станем отбирать ее у тебя. Покажешь нам дорогу?
Я рассматривал монету, на одной стороне которой была отчеканена голова сурового молодого короля, а на другой – щит с изображением чудовища, представлявшего собой полуженщину-полуконя с рыбьим хвостом. Я спросил рыцаря, куда они держат путь.
– В ближайшую деревню. Как она называется?
– Гленнидам. – Мы останавливались там с Бертольдом Храбрым.
Рыцарь кинул взгляд на Свона, который потряс головой. Снова повернувшись ко мне, рыцарь спросил:
– Сколько людей там живет?
В деревне было девять домов – не вступившие в брак молодые люди жили со своими родителями, а старики жили со своими женатыми сыновьями или замужними дочерями. Примерно по трое взрослых на один дом. Я спросил, считать ли детей.
– На твое усмотрение. Только не собак.
Это, подумал я, мог случайно услышать какой-нибудь бодахан.
– Тогда пятьдесят три. Вместе с новорожденным ребенком жены Сикснита. Но я не знаю имени младенца, да и матери тоже.
– Хорошие люди?
Я так не считал и помотал головой.
– Ага. – Рыцарь улыбнулся с мрачной радостью. – Тогда веди нас в Гленнидам безотлагательно. Мы представимся друг другу по дороге.
– Я Эйбел Благородное Сердце.
Свон рассмеялся.
Рыцарь дотронулся пальцем до своего стального шлема.
– Я Равд Редхолл, Эйбел Благородное Сердце. Моего оруженосца зовут Свон. А теперь – в путь!
– Мы доберемся туда очень поздно, – предупредил я Равда, – если вообще успеем сегодня.
– Тем больше у нас причин спешить.
Вечером мы остановились на привал у речушки под названием Вулфкил, и я поставил полосатую красно-золотую палатку из парусины для Равда. Я развел костер, поскольку теперь всегда носил с собой кремень и огниво, и мы поели черствого хлеба и вяленого мяса с луком.
– Твои родные, наверное, беспокоятся о тебе, – сказал Равд. – У тебя есть жена?
Я помотал головой и добавил, что Бертольд Храбрый говорит, что я еще недостаточно взрослый. Равд кивнул с серьезным лицом.
– А ты сам как считаешь?
Я подумал о школе и о том, что, возможно, захочу поступить в колледж, если когда-нибудь вернусь домой.
– Надо подождать несколько лет.
Свон насмешливо фыркнул:
– Две крысы в одной норе помрут от голода.
– Надеюсь, нет.
– Да неужели? И как же ты собираешься содержать семью?
Я ухмыльнулся:
– Жена меня научит. Когда я найду ее.
– Да ну? А если она сама не будет знать? – Свон взглянул на Равда в поисках поддержки, но не получил ее.
– Тогда зачем мне такая жена?
Равд хихикнул.
Свон наставил на меня палец:
– В один прекрасный день я преподам тебе урок…
– Ты должен сам многому научиться, прежде чем преподавать уроки другим, – сказал Равд. – А тем временем Эйбел может поучить нас обоих, мне кажется. Кто такой Бертольд, Эйбел?
– Мой брат.
Так мы говорили всем, Бен, и Бертольд Храбрый верил в это.
– Старший, раз он дает тебе советы?
– Да, сэр, – кивнул я.
– А где ваши родители?
– Наш отец умер много лет назад, – сказал я. – А мать скончалась вскоре после моего рождения.
Это было правдой и в твоем мире, и здесь.
– Соболезную. А сестры у вас есть?
– Нет, – сказал я. – Отец вырастил моего брата, а брат вырастил меня.
Свон снова рассмеялся.
Я уже совсем запутался: воспоминания о родном доме переплелись с историями, которые Бертольд Храбрый рассказывал мне о своей – и якобы моей – семье. Все осталось в прошлом, и, хотя далекая Америка существует в настоящем времени, прошлое представляет собой всего лишь воспоминания, архивные записи, которых никто не читает или не может прочитать. «Здесь» и «там» перемешиваются, словно книги в школьной библиотеке, где на каждой полке стоит столько посторонних книг, что уже никто не знает, для каких она предназначалась изначально.
– Судя по всему, вы с братом сами не из Гленнидама. Иначе ты бы знал, как зовут жену Сикснита и их новорожденного ребенка, поскольку в деревне живет всего пятьдесят человек. В какой деревне вы живете?
– Ни в какой, – сказал я. – Мы живем сами по себе – главным образом в лесной глуши.
– Разбойники, – прошептал Свон.
– Возможно. – Равд чуть заметно пожал плечами, приподняв их буквально на толщину травинки. – А ты отведешь нас к своему дому, если я попрошу, Эйбел?
– Это дом Бертольда Храброго, сэр, а не мой. – Я испепелял Свона взглядом.
– Ну, к дому твоего брата. Ты отведешь нас туда?
– С удовольствием. Только это не дом в полном смысле слова, а просто лачуга. Немногим больше вашей палатки. – Мне показалось, что Свон собирается сказать что-то, но он промолчал, и поэтому я продолжал: – Мне следовало бы стать разбойником, как говорит Свон. Тогда бы у нас с братом был хороший дом с толстыми стенами и дверями – и вдоволь еды.
– В этом лесу водятся разбойники, Эйбел, – сказал Равд. – Они называют свои шайки вольными отрядами, у них есть все, о чем ты говоришь?
– Думаю, да, сэр.
– А ты сам видел?
Я помотал головой.
– Когда мы встретились, Свон выразил опасение, что ты заведешь нас в засаду. Как по-твоему, вольные отряды могут на самом деле напасть на нас из засады? И сразиться с нами тремя?
– С нами двумя, – сказал я. – Свон даст деру.
– А вот и нет!
– Ты дашь деру от меня, еще не заухает сова. – Я презрительно сплюнул в костер. – Ты бы улепетывал как трусливый заяц даже от двух хромых котов и слабой девчонки.
Свон взялся за эфес меча. Я понял, что должен помешать парню обнажить клинок. Я перепрыгнул через костер и повалил Свона на землю. Он отпустил эфес, когда упал, а я выхватил меч у него из ножен и забросил далеко в кусты. Мы сцепились и покатились по земле (так иногда дрались мы с тобой); он пытался дотянуться до своего кинжала, но я не давал. Мы подкатились к самому костру, и он вырвался из моей хватки. Я думал, он собирается выхватить кинжал и вонзить в меня, но он вскочил на ноги и пустился наутек.
Стряхивая грязь с одежды, я сказал Равду:
– Вы можете забрать свой скильд обратно, раз хотите.
– Если хотите. – Он даже бровью не повел. – «Если» выражает предположение или возможность, а «раз» означает утверждение или уверенность. Ты слишком грамотно говоришь, Эйбел, чтобы делать такие непозволительные ошибки.
Я кивнул. Я все еще не понимал, что он за человек, и сомневался, пойму ли когда-нибудь.
– Я думал, вы разозлитесь на меня.
Равд потряс головой.
– Свону скоро предстоит стать рыцарем. Этого ожидает его семья и он сам. А также его светлость – да и я, коли на то пошло. Таким образом, он станет рыцарем. Но прежде чем пройти акколаду, Свон должен многому научиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Я рассматривал монету, на одной стороне которой была отчеканена голова сурового молодого короля, а на другой – щит с изображением чудовища, представлявшего собой полуженщину-полуконя с рыбьим хвостом. Я спросил рыцаря, куда они держат путь.
– В ближайшую деревню. Как она называется?
– Гленнидам. – Мы останавливались там с Бертольдом Храбрым.
Рыцарь кинул взгляд на Свона, который потряс головой. Снова повернувшись ко мне, рыцарь спросил:
– Сколько людей там живет?
В деревне было девять домов – не вступившие в брак молодые люди жили со своими родителями, а старики жили со своими женатыми сыновьями или замужними дочерями. Примерно по трое взрослых на один дом. Я спросил, считать ли детей.
– На твое усмотрение. Только не собак.
Это, подумал я, мог случайно услышать какой-нибудь бодахан.
– Тогда пятьдесят три. Вместе с новорожденным ребенком жены Сикснита. Но я не знаю имени младенца, да и матери тоже.
– Хорошие люди?
Я так не считал и помотал головой.
– Ага. – Рыцарь улыбнулся с мрачной радостью. – Тогда веди нас в Гленнидам безотлагательно. Мы представимся друг другу по дороге.
– Я Эйбел Благородное Сердце.
Свон рассмеялся.
Рыцарь дотронулся пальцем до своего стального шлема.
– Я Равд Редхолл, Эйбел Благородное Сердце. Моего оруженосца зовут Свон. А теперь – в путь!
– Мы доберемся туда очень поздно, – предупредил я Равда, – если вообще успеем сегодня.
– Тем больше у нас причин спешить.
Вечером мы остановились на привал у речушки под названием Вулфкил, и я поставил полосатую красно-золотую палатку из парусины для Равда. Я развел костер, поскольку теперь всегда носил с собой кремень и огниво, и мы поели черствого хлеба и вяленого мяса с луком.
– Твои родные, наверное, беспокоятся о тебе, – сказал Равд. – У тебя есть жена?
Я помотал головой и добавил, что Бертольд Храбрый говорит, что я еще недостаточно взрослый. Равд кивнул с серьезным лицом.
– А ты сам как считаешь?
Я подумал о школе и о том, что, возможно, захочу поступить в колледж, если когда-нибудь вернусь домой.
– Надо подождать несколько лет.
Свон насмешливо фыркнул:
– Две крысы в одной норе помрут от голода.
– Надеюсь, нет.
– Да неужели? И как же ты собираешься содержать семью?
Я ухмыльнулся:
– Жена меня научит. Когда я найду ее.
– Да ну? А если она сама не будет знать? – Свон взглянул на Равда в поисках поддержки, но не получил ее.
– Тогда зачем мне такая жена?
Равд хихикнул.
Свон наставил на меня палец:
– В один прекрасный день я преподам тебе урок…
– Ты должен сам многому научиться, прежде чем преподавать уроки другим, – сказал Равд. – А тем временем Эйбел может поучить нас обоих, мне кажется. Кто такой Бертольд, Эйбел?
– Мой брат.
Так мы говорили всем, Бен, и Бертольд Храбрый верил в это.
– Старший, раз он дает тебе советы?
– Да, сэр, – кивнул я.
– А где ваши родители?
– Наш отец умер много лет назад, – сказал я. – А мать скончалась вскоре после моего рождения.
Это было правдой и в твоем мире, и здесь.
– Соболезную. А сестры у вас есть?
– Нет, – сказал я. – Отец вырастил моего брата, а брат вырастил меня.
Свон снова рассмеялся.
Я уже совсем запутался: воспоминания о родном доме переплелись с историями, которые Бертольд Храбрый рассказывал мне о своей – и якобы моей – семье. Все осталось в прошлом, и, хотя далекая Америка существует в настоящем времени, прошлое представляет собой всего лишь воспоминания, архивные записи, которых никто не читает или не может прочитать. «Здесь» и «там» перемешиваются, словно книги в школьной библиотеке, где на каждой полке стоит столько посторонних книг, что уже никто не знает, для каких она предназначалась изначально.
– Судя по всему, вы с братом сами не из Гленнидама. Иначе ты бы знал, как зовут жену Сикснита и их новорожденного ребенка, поскольку в деревне живет всего пятьдесят человек. В какой деревне вы живете?
– Ни в какой, – сказал я. – Мы живем сами по себе – главным образом в лесной глуши.
– Разбойники, – прошептал Свон.
– Возможно. – Равд чуть заметно пожал плечами, приподняв их буквально на толщину травинки. – А ты отведешь нас к своему дому, если я попрошу, Эйбел?
– Это дом Бертольда Храброго, сэр, а не мой. – Я испепелял Свона взглядом.
– Ну, к дому твоего брата. Ты отведешь нас туда?
– С удовольствием. Только это не дом в полном смысле слова, а просто лачуга. Немногим больше вашей палатки. – Мне показалось, что Свон собирается сказать что-то, но он промолчал, и поэтому я продолжал: – Мне следовало бы стать разбойником, как говорит Свон. Тогда бы у нас с братом был хороший дом с толстыми стенами и дверями – и вдоволь еды.
– В этом лесу водятся разбойники, Эйбел, – сказал Равд. – Они называют свои шайки вольными отрядами, у них есть все, о чем ты говоришь?
– Думаю, да, сэр.
– А ты сам видел?
Я помотал головой.
– Когда мы встретились, Свон выразил опасение, что ты заведешь нас в засаду. Как по-твоему, вольные отряды могут на самом деле напасть на нас из засады? И сразиться с нами тремя?
– С нами двумя, – сказал я. – Свон даст деру.
– А вот и нет!
– Ты дашь деру от меня, еще не заухает сова. – Я презрительно сплюнул в костер. – Ты бы улепетывал как трусливый заяц даже от двух хромых котов и слабой девчонки.
Свон взялся за эфес меча. Я понял, что должен помешать парню обнажить клинок. Я перепрыгнул через костер и повалил Свона на землю. Он отпустил эфес, когда упал, а я выхватил меч у него из ножен и забросил далеко в кусты. Мы сцепились и покатились по земле (так иногда дрались мы с тобой); он пытался дотянуться до своего кинжала, но я не давал. Мы подкатились к самому костру, и он вырвался из моей хватки. Я думал, он собирается выхватить кинжал и вонзить в меня, но он вскочил на ноги и пустился наутек.
Стряхивая грязь с одежды, я сказал Равду:
– Вы можете забрать свой скильд обратно, раз хотите.
– Если хотите. – Он даже бровью не повел. – «Если» выражает предположение или возможность, а «раз» означает утверждение или уверенность. Ты слишком грамотно говоришь, Эйбел, чтобы делать такие непозволительные ошибки.
Я кивнул. Я все еще не понимал, что он за человек, и сомневался, пойму ли когда-нибудь.
– Я думал, вы разозлитесь на меня.
Равд потряс головой.
– Свону скоро предстоит стать рыцарем. Этого ожидает его семья и он сам. А также его светлость – да и я, коли на то пошло. Таким образом, он станет рыцарем. Но прежде чем пройти акколаду, Свон должен многому научиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132