– Но я дал слово и сдержу его.
– Не дольше, чем станцевать один танец, – заявила Идн. – Но прежде чем мы доберемся дотуда, на нас нападут горцы. Нас троих возьмут в плен, и следующие десять лет мы проведем в холодной темнице. К тому времени, когда нас выпустят на волю, я стану старой и безобразной, и никто не захочет даже смотреть на меня, но мы с Мани принудим вас на мне жениться.
Я фыркнул.
– Когда мы оба станем старыми, седыми и сгорбленными и успеем нарожать тридцать детей, однажды мы снова проедем по этой самой дороге. А когда достигнем дерева с обломанной верхушкой, вы взмоете в небо или провалитесь сквозь землю, и я никогда больше вас не увижу.
– Мя-а-у-у! – сказал Мани.
– Ах да, тебя я возьму к себе.
– Вы об этом хотели поговорить со мной? – спросил я.
– На самом деле нет. Просто я привыкла сочинять подобные истории, чтобы избавиться от мыслей о вещах, изменить которые не в силах. Я придумала уже с тысячу таких, но только Мани и моя старая няня, оставшаяся дома, слышали некоторые из них. А теперь еще вы. Вы когда-нибудь видели ангридов, сэр Эйбел?
Вопрос застал меня врасплох. Я окинул взглядом поляны, простиравшиеся по обеим сторонам Военной дороги, внезапно осознав, что мне следовало настороженно озираться вокруг (чего я не делал) с той самой минуты, когда увидел впереди Идн.
– Я вот ни одного не видела, не довелось. А вы?
– Да, миледи. Мельком.
– Горцы огромного роста. Так сказал Мани. Они выше вас?
– Намного, миледи.
– А ангриды?
– По сравнению с ними я малое дитя.
Идн зябко повела плечами, и потом несколько минут мы ехали в молчании. Наконец она спросила:
– Вы помните, что я сказала вам, когда вы подъехали? Я сказала, что мне следовало бы ехать в самом хвосте, вместе с мулами. Вы не стали возражать. Вы пытались тем самым обидеть меня или действительно поняли, о чем я?
– Думаю, понял, миледи.
– Но вас это не тронуло? Нисколько?
Чувствуя себя бесконечно несчастным, я промолчал.
– Мулы везут весь наш провиант и походные принадлежности. Продукты, которые мы едим каждый день, и наши шатры. Но большинство животных нагружены подарками, предназначенными для короля Гиллинга, правителя Йотунленда.
– Я знаю.
– Среди них большой шлем, в точности такой, как ваш. Шлем размером с чашу для пунша, сплошь отделанный золотом.
– Я знаю.
– А еще шелком и бархатом, – сказал Мани. – И драгоценными камнями.
Идн кивнула.
– Мы пытаемся купить мир. Мир с королем Гиллингом и ангридами. На востоке идет война, и остерлинги грозят нашим южным границам, словно нам недостаточно кочевых племен. Вы знаете об этом?
– Кто-то в Ширволе говорил мне о беспорядках на юге, миледи. Наверное, сэр Воддет. Я слушал невнимательно. Я не придал его словам особого значения, поскольку на юге страны было относительно спокойно, когда я там находился. Я думал, что, если бы дела на востоке обстояли действительно плохо, нас послали бы туда.
– Если бы рыцарей Мардера отправили на восток, все наши северные территории оказались бы открытыми для вторжений ангридов. – Потом Идн добавила с горечью: – Вероятно, нам придется отдать их королю Гиллингу, коли он обязуется прекратить набеги своих подданных на наши земли.
– Если он не согласится заключить мир, нам следует вторгнуться в его владения и сражаться с ангридами там.
– Смело сказано. Однако у них вроде бы нечего взять. Вы хоть представляете, сколько инеистые великаны едят?
– Нет, миледи.
– И я тоже. Я единственно надеюсь, что мне не придется стряпать для одного из них.
Я не нашелся что сказать.
– Вы ведь с самого начала все знали, верно?
– Нет, миледи, не с самого начала, – помотал я головой. – А лишь с того момента, когда узнал, что горцы – огромные люди, которых ангриды называют мышами, – являются детьми великанов от наших женщин. Но… но…
– Но вы не представляли, как такое возможно: все равно что спаривание боевого скакуна с детским пони.
– Да, миледи.
– И я не представляю. Вернее, представляю, просто не могу спокойно говорить о том, что он делает с ней и что с ней потом творится.
Идн выпрямилась и тряхнула головой, отбрасывая назад длинные черные волосы,
– Это произошло в Колдклиффе, когда я была совсем ребенком, сэр Эйбел. На самом деле произошло. Колдклифф – поместье моего дяди, и мы отправились туда с визитом. У меня была маленькая пони, и я в ней души не чаяла. Отец позволял мне ездить на ней. Когда мы вернулись домой и моей бедной пони настал срок жеребиться, конюхам пришлось вырезать плод у нее из утробы. Они нашли кобылу, которая вскормила жеребенка. Вы думаете, я сочиняю?
– Нет, миледи.
– Мне было бы легче, если бы я сочиняла, ибо тогда я придумала бы для своей истории конец получше. Мой отец хотел, чтобы я ездила на этом коне, поскольку к тому времени, когда он подрос и стал пригоден для верховой езды, я тоже выросла. Но я никогда даже не подходила к нему, и в конце концов его продали.
Идн расплакалась, а я пришпорил своего коня и галопом поскакал вперед.
Достигнув дерева, я развернулся кругом и посмотрел на Идн.
– Теперь вы должны вернуться к своему отцу, миледи. Мы так договаривались.
Она натянула поводья.
– Я еще не доехала до дерева. Пока не доехала. Увидев вас, я сразу поняла: вот мой спаситель.
– Миледи, я безропотно слушал вас и узнал гораздо больше, чем мне хотелось бы. Теперь я прошу вас прислушаться к голосу разума, хотя бы на пару минут.
– Я должна выполнять свой дочерний долг. – Она говорила резко и отрывисто. – Вот что вы собираетесь сказать. Мой отец – младший сын младшего сына. Вы хоть представляете, что это значит?
– Весьма смутно, миледи.
Идн понизила свой прелестный голос до шепота.
– Еще недавно мы были королевской семьей. Буквально на памяти живущих ныне стариков. Мой дед был герцогом, как и мой дядя сейчас. Мой старший брат унаследует поместье и титул барона. Мой младший брат станет рыцарем. В лучшем случае рыцарем, который владеет убогим поместьишком, находящимся в неделе езды от любого более или менее крупного поселения, да парой деревушек.
Бросив поводья на шею своего мерина, она вытерла глаза пальцами.
– Отца это убивает. Такое ощущение, будто он проглотил живьем крысу и теперь она грызет его сердце. Послушайте меня, сэр Эйбел.
Я кивнул.
– Он верно служил престолу двадцать пять лет, все время прекрасно понимая, что, если вдруг дела пойдут наперекосяк – по любой, самой ничтожной причине, – отвечать за все придется ему. Но король не остался неблагодарным. О нет! Отнюдь. Вы знаете, чем он наградил моего отца?
– Скажите мне, миледи.
– Мной. Его дочь, дочь простого барона должна стать королевой Йотунленда. Меня отдадут королю Гиллингу, словно призовой кубок, словно сосуд, в который он будет выплескивать свое семя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
– Не дольше, чем станцевать один танец, – заявила Идн. – Но прежде чем мы доберемся дотуда, на нас нападут горцы. Нас троих возьмут в плен, и следующие десять лет мы проведем в холодной темнице. К тому времени, когда нас выпустят на волю, я стану старой и безобразной, и никто не захочет даже смотреть на меня, но мы с Мани принудим вас на мне жениться.
Я фыркнул.
– Когда мы оба станем старыми, седыми и сгорбленными и успеем нарожать тридцать детей, однажды мы снова проедем по этой самой дороге. А когда достигнем дерева с обломанной верхушкой, вы взмоете в небо или провалитесь сквозь землю, и я никогда больше вас не увижу.
– Мя-а-у-у! – сказал Мани.
– Ах да, тебя я возьму к себе.
– Вы об этом хотели поговорить со мной? – спросил я.
– На самом деле нет. Просто я привыкла сочинять подобные истории, чтобы избавиться от мыслей о вещах, изменить которые не в силах. Я придумала уже с тысячу таких, но только Мани и моя старая няня, оставшаяся дома, слышали некоторые из них. А теперь еще вы. Вы когда-нибудь видели ангридов, сэр Эйбел?
Вопрос застал меня врасплох. Я окинул взглядом поляны, простиравшиеся по обеим сторонам Военной дороги, внезапно осознав, что мне следовало настороженно озираться вокруг (чего я не делал) с той самой минуты, когда увидел впереди Идн.
– Я вот ни одного не видела, не довелось. А вы?
– Да, миледи. Мельком.
– Горцы огромного роста. Так сказал Мани. Они выше вас?
– Намного, миледи.
– А ангриды?
– По сравнению с ними я малое дитя.
Идн зябко повела плечами, и потом несколько минут мы ехали в молчании. Наконец она спросила:
– Вы помните, что я сказала вам, когда вы подъехали? Я сказала, что мне следовало бы ехать в самом хвосте, вместе с мулами. Вы не стали возражать. Вы пытались тем самым обидеть меня или действительно поняли, о чем я?
– Думаю, понял, миледи.
– Но вас это не тронуло? Нисколько?
Чувствуя себя бесконечно несчастным, я промолчал.
– Мулы везут весь наш провиант и походные принадлежности. Продукты, которые мы едим каждый день, и наши шатры. Но большинство животных нагружены подарками, предназначенными для короля Гиллинга, правителя Йотунленда.
– Я знаю.
– Среди них большой шлем, в точности такой, как ваш. Шлем размером с чашу для пунша, сплошь отделанный золотом.
– Я знаю.
– А еще шелком и бархатом, – сказал Мани. – И драгоценными камнями.
Идн кивнула.
– Мы пытаемся купить мир. Мир с королем Гиллингом и ангридами. На востоке идет война, и остерлинги грозят нашим южным границам, словно нам недостаточно кочевых племен. Вы знаете об этом?
– Кто-то в Ширволе говорил мне о беспорядках на юге, миледи. Наверное, сэр Воддет. Я слушал невнимательно. Я не придал его словам особого значения, поскольку на юге страны было относительно спокойно, когда я там находился. Я думал, что, если бы дела на востоке обстояли действительно плохо, нас послали бы туда.
– Если бы рыцарей Мардера отправили на восток, все наши северные территории оказались бы открытыми для вторжений ангридов. – Потом Идн добавила с горечью: – Вероятно, нам придется отдать их королю Гиллингу, коли он обязуется прекратить набеги своих подданных на наши земли.
– Если он не согласится заключить мир, нам следует вторгнуться в его владения и сражаться с ангридами там.
– Смело сказано. Однако у них вроде бы нечего взять. Вы хоть представляете, сколько инеистые великаны едят?
– Нет, миледи.
– И я тоже. Я единственно надеюсь, что мне не придется стряпать для одного из них.
Я не нашелся что сказать.
– Вы ведь с самого начала все знали, верно?
– Нет, миледи, не с самого начала, – помотал я головой. – А лишь с того момента, когда узнал, что горцы – огромные люди, которых ангриды называют мышами, – являются детьми великанов от наших женщин. Но… но…
– Но вы не представляли, как такое возможно: все равно что спаривание боевого скакуна с детским пони.
– Да, миледи.
– И я не представляю. Вернее, представляю, просто не могу спокойно говорить о том, что он делает с ней и что с ней потом творится.
Идн выпрямилась и тряхнула головой, отбрасывая назад длинные черные волосы,
– Это произошло в Колдклиффе, когда я была совсем ребенком, сэр Эйбел. На самом деле произошло. Колдклифф – поместье моего дяди, и мы отправились туда с визитом. У меня была маленькая пони, и я в ней души не чаяла. Отец позволял мне ездить на ней. Когда мы вернулись домой и моей бедной пони настал срок жеребиться, конюхам пришлось вырезать плод у нее из утробы. Они нашли кобылу, которая вскормила жеребенка. Вы думаете, я сочиняю?
– Нет, миледи.
– Мне было бы легче, если бы я сочиняла, ибо тогда я придумала бы для своей истории конец получше. Мой отец хотел, чтобы я ездила на этом коне, поскольку к тому времени, когда он подрос и стал пригоден для верховой езды, я тоже выросла. Но я никогда даже не подходила к нему, и в конце концов его продали.
Идн расплакалась, а я пришпорил своего коня и галопом поскакал вперед.
Достигнув дерева, я развернулся кругом и посмотрел на Идн.
– Теперь вы должны вернуться к своему отцу, миледи. Мы так договаривались.
Она натянула поводья.
– Я еще не доехала до дерева. Пока не доехала. Увидев вас, я сразу поняла: вот мой спаситель.
– Миледи, я безропотно слушал вас и узнал гораздо больше, чем мне хотелось бы. Теперь я прошу вас прислушаться к голосу разума, хотя бы на пару минут.
– Я должна выполнять свой дочерний долг. – Она говорила резко и отрывисто. – Вот что вы собираетесь сказать. Мой отец – младший сын младшего сына. Вы хоть представляете, что это значит?
– Весьма смутно, миледи.
Идн понизила свой прелестный голос до шепота.
– Еще недавно мы были королевской семьей. Буквально на памяти живущих ныне стариков. Мой дед был герцогом, как и мой дядя сейчас. Мой старший брат унаследует поместье и титул барона. Мой младший брат станет рыцарем. В лучшем случае рыцарем, который владеет убогим поместьишком, находящимся в неделе езды от любого более или менее крупного поселения, да парой деревушек.
Бросив поводья на шею своего мерина, она вытерла глаза пальцами.
– Отца это убивает. Такое ощущение, будто он проглотил живьем крысу и теперь она грызет его сердце. Послушайте меня, сэр Эйбел.
Я кивнул.
– Он верно служил престолу двадцать пять лет, все время прекрасно понимая, что, если вдруг дела пойдут наперекосяк – по любой, самой ничтожной причине, – отвечать за все придется ему. Но король не остался неблагодарным. О нет! Отнюдь. Вы знаете, чем он наградил моего отца?
– Скажите мне, миледи.
– Мной. Его дочь, дочь простого барона должна стать королевой Йотунленда. Меня отдадут королю Гиллингу, словно призовой кубок, словно сосуд, в который он будет выплескивать свое семя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132