— Будет быть! Подлинно высотный оборот!
— Истинно, неподдельно!
— Так это... иллюзия? — спросил совсем юный верхач, морща лоб и не спуская глаз с динамита в руках у Габи.
— Блуждающий огонек, — объяснил один.
— Для мебели! Чепуха на постном масле! Вышезакрашенное, нижеупраздненное, мимолетное посмешище! Пустопорожность! — прокричал другой, явно закрывая дебаты.
Негромко шелестя перьями, ангелы таращились на динамит. Тут Габи убрала его туда, откуда он появился, — в будущее, предположила Сирокко.
— Ах, — наконец вздохнул один из ангелов.
— Вот именно, — подтвердил другой. — С таким сгустком силы делов-то мы понаделаем! — поделился он с Габи.
— Понаделаете, — согласилась Габи. — А сейчас вы нам все про это расскажете.
Что сама Габи, со многими подробностями, и сделала.
Когда она закончила, последовало традиционное предложение секса. И Сирокко, и Габи из вежливости согласились.
Состоялся галантный ритуал, который всегда напоминал Сирокко кадриль, пока все остальные пели и хлопали в ритм. В партнеры Сирокко достался безупречный представитель породы. Когда акт был «осуществлен», ярко-красные крылья ангела заключили ее в жаркие объятия.
И это Сирокко также находила привлекательным у верхачей. Они ни в малейшей степени не страдали ксенофобией. Племенной народец, чья культура была насквозь пропитана ритуалом, обычаем и традицией, он находил в себе нужную гибкость. При визите к верхачам предложение секса делалось в высшей степени серьезно, и акт вовсе не симулировался. А формализовали они этот ритуал исключительно в целях общения с человеческими визитерами. Реальный секс с верхачами выглядел нелепо для обоих партнеров. Самец лишь слегка коснулся Сирокко своим крошечным, незаметным пенисом — и все остались довольны. Сирокко было приятно. В каком-то смысле она даже почувствовала, что ее любят.
Сирокко почти забыла, что это сон, пока они с Габи не приземлились на пляж черного песка и она не увидела собственное спящее тело. Неподалеку, сложив под собой ноги, сидел Менестрель. Проводя свое сноподобное время, он занимался резьбой по дереву. Потом поднял голову и кивнул им обеим.
Поцеловав Габи на прощание, Сирокко стала смотреть, как та улетает. Затем она зевнула, потянулась и посмотрела вниз, на самое себя. «Пора просыпаться», — с некоторой иронией подумала Сирокко.
И снова ее удивило, как легко фантазия становится обыденностью. Сирокко опустилась на колени рядом со своим спящим телом, вспоминая, как это было в прошлый раз, и навалилась на него.
Она охнула, ощутив под собой вместо песка теплую, мускулистую плоть. Какое-то мгновение Сирокко лежала, распростершись на спящем теле, — а затем подскочила так, будто улеглась на муравейник. В диком ужасе она смотрела, как другая Сирокко зашевелилась, поднесла руку к лицу... а затем слегка повернулась на бок и снова погрузилась в сон.
Обернувшись, она заметила, что Менестрель на нее смотрит. Интересно, что он видит? Сирокко чуть было его об этом не спросила.
— Я просто не готова, — сказала она вслух. Но затем вздохнула, снова опустилась на колени и нерешительно коснулась тела. И опять — это было другое тело. Тело крупной, сильной на вид, загорелой и не слишком миловидной женщины.
Она взяла другую Сирокко за руку. Та слегка зашевелилась, что-то бормоча. Затем открыла глаза и резко села.
Настал момент какого-то головокружения — и там осталась просто Сирокко. Она быстро огляделась и никого не заметила.
— Только ты да я, да мы с тобой, — сказала она себе и пошла к Менестрелю.
ЭПИЗОД XXV
Историки, когда в Беллинзоне таковые появились, так и не смогли прийти к общему мнению по поводу того, когда именно произошла перемена. Город рождался в хаосе, рос в беспорядке, был покорен в смятении. Какое-то краткое время в исправительно-трудовых лагерях находилось столько же заключенных, сколько свободных людей ходило по улицам.
Даже после воздушного налета Конел, проводя свои неформальные опросы горожан, не зафиксировал ни резкого скачка морали, ни стремительного роста одобрительного рейтинга Сирокко Джонс. Он предположил, что вышло просто-напросто случайное стечение обстоятельств.
Однако невесть по какой причине где-то между шестым и девятым килооборотом после вторжения Сирокко Беллинзона перестала быть драчливым скопищем отдельных индивидов и превратилась в сообщество — в пределах человеческого понимания данного слова. Нет, люди не стали ни с того ни с сего обниматься и провозглашать себя братьями и сестрами. По-прежнему существовали глубинные и устойчивые разногласия, причем самые резкие — в Совете. Но тем не менее к концу девятого килооборота Беллинзона обрела и свое лицо, и свою цель.
Поразительную роль здесь сыграл футбол.
Благодаря истовой страсти Змея, а также организаторским способностям Робин и самоотверженной работе уполномоченного по паркам, вскоре были сформированы две лиги по десять команд в каждой — и это только для взрослых. А были еще юношеские и юниорские команды. Вскоре потребовалось построить второй стадион, где при скоплении немалого числа зрителей велось нешуточное соперничество. Появлялись местные герои, рождалась внутригородская конкуренция. Было о чем переговорить в барах после тяжелой рабочей смены. Порой случалось и подраться. Титанидская полиция получила инструкции не вмешиваться до тех пор, пока в ход шли только кулаки. Когда же распространились слухи насчет той беспрецедентной поправки к закону, где давалось послабление, последовало несколько диких драк, несколько человек было ранено... а мэр ничего не сделала. Но даже это, казалось, укрепило дух общности. Более холодные головы начали вмешиваться и останавливать завязывающиеся драки, пока новоиспеченные граждане учились переносить друг друга.
Носов, однако, еще поломали немало.
Сыграло свою роль и отбытие Свистолета. В один прекрасный день дирижабль просто уплыл и больше не вернулся. Казалось, людям стало легче дышать. Свистолет был слишком зримым символом угнетения. Конечно, всего лишь древний пузырь с водородом, совершенно безвредный, — но людям не нравилось, что он там висит. Они безумно рады были видеть, как он улетает.
Титанид стало гораздо меньше, и они уже не так бросались в глаза. Оккупационное воинство к моменту прибытия Сирокко от Источника по сути дела сократилось наполовину. И еще раз наполовину килооборот спустя. Человеческая полиция заполняла бреши, а титаниды вмешивались только в случаях тяжкого насилия. Гражданские преступления их уже никак не касались.
Улучшалось и качество и количество поставок продовольствия, — улучшалось по мере того, как под культивацию отводились все новые акры, а на старых люди обучались лучшему хозяйствованию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151