Юрий успел рвануть на себя Бекешина, без церемоний схватив его за воротник пиджака, и с места дал полный газ. В течение нескольких бесконечно долгих секунд “мерседес” и “рено” двигались бок о бок, и все это время водитель “невады” почти в упор расстреливал машину Бекешина из пистолета. Со звоном вылетело боковое стекло, что-то оцарапало Юрию лоб – то ли осколок стекла, то ли пуля, – и что-то раз за разом с тупым металлическим стуком ударяло в правую переднюю дверцу и крыло машины, а потом и окно со стороны Юрия, жалобно дзынькнув, веером осколков вылетело наружу. Бекешин лежал на боку, оскалив стиснутые зубы, вздрагивал от выстрелов и смотрел на Юрия безумно округлившимися глазами. Когда Юрий попытался столкнуть “рено” с дороги, протаранив его передним крылом, он зажмурился и издал сдавленное мычание.
Наконец у водителя “невады” кончились патроны, но последним выстрелом он ухитрился пробить переднее колесо “мерседеса”. Машину потащило в сторону, Юрий ударил по тормозам, изо всех сил борясь с боковым заносом, тяжелый “мерседес” развернуло поперек дороги, он замер, и быстро шедшая сзади машина с отвратительным хрустом и скрежетом вломилась ему в багажник.
Юрий выскочил на дорогу, схватился за пистолет, во тут же бессильно уронил руку вдоль тела и всухую сплюнул под ноги: серая “невада” была уже далеко и с каждой секундой уходила все дальше. Когда запыленная серая крыша окончательно исчезла вдали, затерявшись в пестром потоке автомобилей, Юрий повернулся к “мерседесу”, чтобы посмотреть, как там Бекешин.
Бекешин был в полном порядке, если не считать синеватой бледности, оцарапанной щеки и блестевших в растрепанных волосах мелких осколков стекла. Когда Юрий повернулся к нему, он как раз выбирался из машины, с заметным трудом открыв смятую, исклеванную пулями дверцу. Вокруг быстро собиралась толпа.
– Ну что, босс, – сказал ему Юрий, – шкурку тебе не попортили?
– Твоими молитвами, – криво улыбнувшись, ответил Бекешин. Глаза у него были совершенно белые, как у вареного карпа, сиреневые губы на сером лице прыгали, голос срывался, а что касается рук, то их он предусмотрительно засунул в карманы пиджака. Крупный осколок стекла вдруг соскользнул с его плеча и со звоном упал на асфальт. Бекешин вздрогнул. – Вот сволочь, – сказал он с ненавистью. – Вот тварь… Он же нас обоих чуть не завалил!
– “Чуть” не считается, – сказал ему Юрий, обходя машину кругом, чтобы взглянуть на правый борт. На багажник смотреть не стоило – с ним и так все было ясно. – Фуфлыжник какой-то, – сообщил он Бекешину, разглядывая пулевые отверстия в блестящем черном металле. Отверстий было пять – два в дверце и три в переднем крыле. – Ведь в упор стрелял. Мог бы, кажется, и попасть… Хотя ему ведь еще и машину надо было вести…
– Ты что, недоволен точностью стрельбы? – буркнул Бекешин. – Всю машину изуродовал, сучий потрох. Да отстань ты!" – вызверился он на водителя протаранившего багажник его машины “Москвича”, который топтался вокруг них, сердито бубня что-то о помятом бампере, треснувшей решетке радиатора и разбитой фаре. – Дистанцию надо было держать! На, – он ткнул прямо в грудь оторопевшему мужичонке горсть скомканных зеленых бумажек, – купи себе еще одну такую же телегу на запчасти, только исчезни, пока я тебя не придушил.
Мужичонка исчез, и на его месте возник флегматичный инспектор ГИБДД – не один, а вместе со своим сине-белым “фордом” и двумя сердитыми сержантами. Юрий почесал переносицу, думая о том, что на сей раз вороватый прораб, похоже, ускользнул от возмездия, вздохнул и стал давать показания.
Глава 15
Юрий добрался домой на метро. Когда он поднялся на поверхность из-под земли, уже стемнело, и над крышей старой двенадцатиэтажной башни повис тонкий серпик новорожденного месяца. От нагревшегося за день асфальта волнами исходило расслабляющее тепло, но в вечернем воздухе уже отчетливо попахивало осенью. Уличные фонари и огни реклам сияли, как драгоценные камни, уютно светились разноцветные прямоугольники окон, и Юрий решил для разнообразия считать, что все на свете хорошо и просто. Просто хорошо. Великолепно.
Чтобы стало еще лучше, он купил в киоске на углу бутылку водки, пошутил с симпатичной продавщицей – та лишь устало улыбнулась в ответ – и неторопливо зашагал домой, дыша полной грудью и стараясь выбросить из головы события этого сумасшедшего дня. Сделать это было непросто; он все время видел перед собой оскаленные зубы и зажмуренные глаза Бекешина, слышал тупой стук, с которым ударялись о металл пистолетные пули, и обонял тяжелую вонь тесного кабинета, в котором их допрашивали, – сложную и удушливую смесь лизола, застоявшегося табачного дыма, водочного перегара, пота и сапожного крема.
Похоже было на то, что Бекешин говорил чистую правду, когда утверждал, что на него ведется охота. Все совпадало, все события четко укладывались в нарисованную им схему, и каждое плотно входило на свое место, как патрон в пистолетную обойму. “Видимо, – думал Юрий, – я действительно притащил за собой хвост из самой Сибири. Кому-то очень не терпится довести до конца то, что ему не удалось завершить в сгоревшей дотла заимке. Кому-то я очень мешаю, и недаром директор “Трансэнерго” и его менеджер были убиты – ментовская версия насчет ревности не выдерживает никакой критики, особенно если знать, что именно эти двое были первыми, с кем я говорил после того, как пригнал в Москву тот злополучный грузовик. Кто-то рубит концы, и он не остановится, пока не уберет всех, кому хоть что-нибудь известно об этой истории. Бекешин прав: за нами охотятся, и если мы хотим жить, настало время переходить от пассивной обороны к активным действиям. На ментов надежды мало, да и похоже на то, что наш Гога не очень торопится выкладывать им подробности этой истории. Ну и правильно, что не торопится, я бы на его месте тоже не торопился. Кому это надо – доказывать, что ты не верблюд, когда счет идет на секунды и в любой момент тебя могут шлепнуть? "
«А Гога – молодец, – подумал он, сворачивая к своему дому. – Быстро очухался. Другой на его месте заставил бы меня всю ночь сидеть у своего изголовья с пистолетом в руке и рассказывать ему сказки с хорошим концом для успокоения нервов. А он – ничего, держит хвост пистолетом. А с другой стороны, он ведь хоть и комиссованный, но все-таки бывший десантник. С оружием обращаться умеет и в рыло дать при случае может не хуже иных-прочих. В окошко к нему не залезть, подъезд охраняется, револьвер под рукой, телефон тоже…»
Он вошел в подъезд, держа в одной руке бутылку, а другой нашаривая в кармане ключ от квартиры.
"Пошли вы все к черту, – решил он. – Хотя бы на один вечер можно оставить человека в покое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91